Рома едет в Кремль
Шрифт:
— Сказав это, бывший подполковник выпил водки за здоровье прекрасных дам и продолжил свой рассказ. Прекрасные дамы узнали, что за короткое время «бронзовый таньга» уже несколько раз спасал жизнь офицера. Для начала, неожиданно для всех, следователь Сушкин отвел все считавшиеся основными версии убийства. Баллистическая экспертиза показала, что выстрел в голову жертвы был произведен не снизу, не сбоку, а сверху, чего сидевший рядом с ней подполковник сделать никак не мог. Баллончик с кокаиновым аэрозолем, как оказалось, был частью новейшего оборудования, использовавшегося в совместной операции служб стран Евросоюза и России по борьбе с распространением наркотиков. В каждую емкость, выпущенную в Голландии, был вмонтирован микрочип, позволявший отследить ее местонахождение и составить маршрут перемещения. Упомянутые баллончики, столь удобные для употребления,
В конце концов было принято решение: уголовное дело отправить на доследование с целью выявления настоящих убийц, а все обвинения с подозреваемого снять. Тем не менее, несмотря на практически полное оправдание, департамент собственной безопасности вышел с ходатайством о строгом служебном взыскании. Поговаривали, что тут не обошлось и без вмешательства криминала. В результате были выявлены формальные нарушения при присвоении Дугушеву внеочередного звания старшего лейтенанта почти десять лет назад, и он был разжалован в лейтенанты. Для прохождения службы его отправили сначала в транспортную милицию, а потом в патрульно-постовую службу. После угрозы получить лет десять — пятнадцать лишения свободы, это было почти что торжеством справедливости. Но привыкший к другому уровню принятия решений и несколько иным доходам новоиспеченный летеха откровенно тосковал.
Расслабиться и спокойно потосковать ему, правда, не давали заклятые «друзья» из криминальных кругов. И тут «бронзовый таньга» по крайней мере дважды сыграл свою спасительную роль. Как-то утром, подходя к своему джипу, чтобы отправиться на службу, Рамиль уронил талисман. При этом он был уверен, что карман, в котором лежал рубль, был абсолютно целым и сама по себе монета выпасть не могла. А нагнувшись, чтобы поднять «бронзулетку», он увидел квалифицированно прилаженную под левым передним крылом оборонительную гранату Ф-1, которая при приведении автомобиля в движение, без сомнения, взорвалась бы и в любом случае, оставила его, как минимум, без ног. Второй случай был еще более интересным. Выходя из продовольственного магазина, Рамиль почувствовал в кармане брюк, где лежала монета, какое-то жжение. Машинально достал «таньгу» и переложил его в карман кителя. Буквально через тридцать секунд после этого в остановившейся напротив машине опустилось стекло, и показалась детская физиономия с духовой трубкой. В детстве многие ребята грешили тем, что плевались с помощью таких трубок пластилиновыми или бумажными шариками, так что это особого внимания Дугушева не привлекло. Но выстрел из трубки оказался неожиданно мощным. Машина рванула с места, а в ткани кителя в районе сердца застряла пятисантиметровая металлическая стрелка, остановленная талисманом. Уже позже, когда в токсикологической лаборатории эксперты исследовали стрелку, выяснилась, что зазубрины на ее острие были покрыты чрезвычайно сильным ядом, который при попадании в кровь немедленно вызывал паралич дыхания. Вот тебе и детские шалости!
— Вот что, товарищ лейтенант, — строго сказала Вера Григорьевна, — вы нам тут рассказываете про всякие чудеса, а где ваш рублик-то? А ну-ка предъявите его нам! — И налила ему еще рюмку водки. — Давайте-ка за встречу выпьем, она, по ходу, у нас не случайная.
Собутыльники выпили, после чего милиционер полез в карман и достал бронзового Ильича. Как только он положил его на стол, раздался звонок, и Вера Григорьевна с криком: «Наверное, Ромочка пришел!» — кинулась открывать дверь.
— Ромочка это муж, что ли? — спросил Рамиль. — А впрочем, нам, татарам, все равно. — И растянулся в кресле, устало прикрыв глаза.
— Что за бардак такой? — спросил я, увидев стол, уставленный водкой, шампанским и закусью, веселеньких
При этих словах Рогалик тихонько икнула в ладошку и заняла, как ей казалось, более приличную позу, а Вера Григорьевна со скоростью легендарного пулемета «максим» стала рассказывать мне всю историю с самого начала. В течение трех минут я узнал о том, как проходил и чем закончился исторический матч Валуева с Кличко-старшим, получил полную информацию о благородном поступке милиционера, решившего не запирать «участницу войны» с внучкой в «обезьянник», а также о том, как бедному татарину не повезло в жизни и карьере и во что это все в итоге вылилось.
— И самое главное, Ромочка, — тут Вера Григорьевна перешла на трагический шепот, — у него есть такой же, как у вас, рубль, только бронзовый.
Известие о бронзовом рубле несколько поколебало мою уверенность в том, что сидящего в кресле сотрудника органов охраны правопорядка следует вежливо, но твердо попросить покинуть помещение. Да и сам он к тому моменту уже проснулся и достаточно твердо заявил:
— Привет, я тебя знаю. Ты Трахтенберг. Помнишь, мы тебя на Ленинградском вокзале принимали, когда ты гражданина Мохова за палец укусил? Как ты это смог сделать с выбитым зубом-то? А еще, кстати, приглашал нас в кафе к себе, но у нас усиление было по городу, так что не удалось пойти твое шоу посмотреть.
— Что касается этого Лохова, то вы, гражданин лейтенант милиции, наверняка знакомы с такой теорией, что загнанная в угол мышь превращается во льва. А представляете, в какое чудовище может превратиться загнанный в угол Роман Трахтенберг? И вообще, я думал, что этот тип — педрила конченный и накинулся на меня, чтобы грязно надругаться. А вот посещение кафе придется нам до лучших времен отложить, хотя я подозреваю, что вы еще на меня насмотритесь вдоволь, причем в самое ближайшее время… Что, дамы правду говорят насчет бронзового рубля-то?
— Как есть чистая правда, Аллахом клянусь! А вот он и «бронзовый таньга» во всей красе, любуйся!
Я с первого взгляда на монету понял, что она настоящая, и, по всей видимости, мои дамы нашли еще одного участника нашей «банды» — так про себя я именовал формирующееся сообщество борцов с нечистой силой в одном отдельно взятом городе — столице Российской Федерации — Москве. А новый соратник показался мне весьма полезным приобретением: лет тридцати пяти — сорока, с военной выправкой, явно просматривавшейся спортивной подготовкой, решительным лицом, украшенным усами, и внимательным, как бы оценивающим взглядом.
— Вот что, мил человек, смотри-ка сюда. — С этими словами я положил рядом с бронзовым рублем свой платиновый. — А ты, Рогаличек, неси свой!
Через пару минут на столе уже лежали три монеты разного цвета и веса, но с абсолютно одинаковым рисунком.
— А есть еще два опездола, которых я сегодня, по прибытии из Питера, заселил в свою резервную квартиру, приобретенную мной еще в докризисные времена, чтобы принимать родственников. Один — садист-теоретик, а другой — эстонец-фашист. И у них тоже есть такие монеты, только золотая и медная. И каждая из них является своего рода талисманом, который, как и твой, помогает решать различные насущные проблемы. А вот когда мы соберем все семь рублей, то сможем уже тягаться не с какими-то твоими бандитиками мелкими, а с самим дьяволом, более того, мы должны этим заняться, такова наша миссия.
— И почему же это мы, гражданин Трахтенберг, должны вместе с вами заниматься войной с чертями, тем более что их существование еще никем не доказано? И в какое, извините, время мне это делать? Службу бросить, что ли?
Выслушав тираду Рамиля, я несколько смутился. Положил руку на свой рубль и задумался. Решение пришло почти сразу. И вот что любопытно, вся необходимая информация как-то очень правильно, системно расположилась у меня в голове. С одной стороны, без Алексеича тут, похоже, не обошлось, а с другой — я не чувствовал никакого насилия над своим сообразительно-мыслительным аппаратом. Последнее даже придало мне уверенности и гордости. Я основательно надул щеки и начал действовать. Для начала достал из бумажника выданное мне Алексеичем удостоверение, с адресом «Кремль-26» и предписанием всем органам государственной власти оказывать мне содействие. Зная милицейскую привычку все рассматривать очень внимательно, я дал его экс-подполковнику в руки, чтобы он подробно изучил документ. А пока он его исследовал, произнес краткую, но емкую речь: