Роман для женщин
Шрифт:
ОН выглядит недоумевающим и при этом разочарованным (не могу не отметить, что это сочетание ему невероятно к лицу).
— Я, по сути, разленившийся, если не просто ленивый мужчина средних лет, — объясняет Оливер, по-хозяйски хватая меня за талию, так что ОН, бедняжка, мгновенно отводит глаза. — Меня бесит мысль, что мне пришлось бы за свою девушку бороться. А когда это еще ко всему так драматически наглядно…
— А не принять ли тебе какое-нибудь успокоительное? Например, мезапам? — говорю я как бы в шутку (а на самом деле не могу примириться с тем, что на Морешку мы с НИМ не пойдем).
Но Оливер упрямо
— Я бы уподобился матери Гамлета на представлении бродячих актеров…
Я беспомощно пожимаю плечами. Мой и ЕГО взгляды встречаются. Мы оба знаем, что Оливер и я послезавтра улетаем.
— А что вы делаете завтра? — говорит ОН чуть ли не грустно.
ОН, дескать, завтра думает заняться дайвингом. Он решительно не хочет навязываться, но, может, мы не против совершить небольшую морскую прогулку вдоль острова? В сочетании, скажем, с легким обедом?
Оливер молчит.
— Ну как, поедем? — говорю ему, прямо и холодно парируя его взгляд. — Или дайвинг тоже слишком символичен?
— Что ж, хорошо, — говорит Оливер. — Поедем.
— Будем фоткать? Взять фотоаппарат? — спрашивает меня Оливер утром в номере, когда мы собираемся в дорогу.
Я приготавливаю три больших багета с сыром и бастурмой и каждый в отдельности с необыкновенной тщательностью, почти с нежностью заворачиваю в салфетки. Кидаю на Оливера беглый взгляд: он, пожалуй, далек от иронии, вид у него вполне деловой.
— Как хочешь, — говорю я, но про себя надеюсь, что аппарат он возьмет.
— Так я возьму его? — спрашивает он дружески.
— Хорошо, — улыбаюсь я в ответ.
Оливер, обняв меня, глубоко вздыхает. Я глажу его по спине.
— Прости мне вчерашнее, — шепчет он. — Я вел себя как идиот.
Я целую его, словно могу этим откупиться.
Наконец мы плывем, и в пути настроение немного поднимается. Оливер после долгого перерыва снова старается быть забавным. Мы пьем настоящее французское шампанское (бутылка стоит в серебряном ведерке со льдом) и закусываем бутербродами с лососем и моими багетами. Море синее, солнце приятно припекает.
— Быть при деньгах — любому по кайфу, — роняю я вслух.
— В прошлой жизни я, скорее всего, был богатым аристократом, — говорит Оливер. — Считаю так по той причине, что для меня не составило бы никакого труда приспособиться к роскошной жизни.
Потом мы фотографируемся на носу яхты. Сначала ОН снимает меня и Оливера, потом я фотографирую их вместе. Они оба раздеты по пояс, и сравнение, которое предлагает мне глазок фотоаппарата, далеко не в пользу Оливера.
— Ну давай же, — торопит он меня.
Я нажимаю спуск.
Мне хотелось бы сфотографироваться рядом с НИМ, но я не решаюсь попросить об этом Оливера.
Вы когда-нибудь, милые дамы, погружались под воду с мужчиной, в которого вы все больше влюбляетесь? Происходит это примерно так: на берегу ОН натягивает вам на ноги длинные цветные ласты, в которых надо пройти всего лишь несколько метров, отделяющих вас от морской глади, но и этих нескольких метров вполне достаточно, чтобы вы мгновенно превратились в толстую, неповоротливую утку. Уже в море ОН надевает вам огромные очки и полностью погружает вашу голову в воду — убедиться, что в очки не затекает
Вы плывете посреди голубой тишины, и вода бережно приподнимает вас.
Повсюду вокруг плывут десятки разноцветных рыб.
В водяных струях у самого дна волнуются растения, которых вы никогда в жизни не видели.
ОН радуется вашему изумлению. Раз, другой опускается до самого дна и вылавливает для вас раковину святого Иакова. Конечно, вы не можете говорить и объясняетесь лишь глазами — и робкими прикосновениями. Когда вы, например, совсем приближаетесь к берегу, ОН берет вас за руку, чтобы в прибое вы не поранились об острые камни. Ваши лица так близко, что вы даже корите себя, что не купили водоупорный make-up. Когда наконец вы выныриваете, у вас размокшее, просоленное и помятое очками лицо, но вы счастливы.
Так счастливы, что при ближайшей возможности тайком подсовываете ЕМУ свой телефонный номер.
Глава XXX
— Ну как было? — спрашивает меня мама в субботу после прибытия.
— Хорошо… — отвечаю.
Мама склоняет набок голову, устремляя на Оливера вопросительный взгляд.
Оливер пожимает плечами.
Еще в тот же день звоню своей парикмахерше и записываюсь на ближайшее по возможности время. Брею лобок и ноги. Подумываю и о визите к дантисту Мразеку, чтобы отполировать зубы, но, представив себе все его скабрезности, решаю лучше купить отбеливающую пасту. Забегаю к бабушке, но не могу сосредоточиться на ее сбивчивом рассказе о том о сем и лишь рассеянно поддакиваю. Возвращаюсь домой и, постирав грязное белье, развешиваю его на балконе. При этом коротко переговариваюсь с Жемлой: жена прошла химиотерапию, ей лучше. Носки, плавки и майки Оливера в мокром виде кажутся еще более жалкими, чем обычно. Возвратившись в комнату, снова проверяю мобильник.
Никаких пропущенных звонков.
Никаких новых сообщений.
Почему он не звонит?!
Когда Оливер отлучается в туалет, я вынимаю из фотоаппарата пленку и кладу ее в сумку, чтобы в городе отдать проявить. Потом подхожу к куче распакованных вещей и, прежде чем Оливер спускает воду, беру в руки раковину святого Иакова.
Она еще пахнет морем.
Наконец утром в воскресенье сообщение:
БЕЗ ТЕБЯ НЕТ КАЙФА. ТОЛЬКО С ТОБОЙ ХОЧУ БЫТЬ ПОД ВОДОЙ.
Я этим настолько растревожена, что тут же бегу в ванную: сняв с душа шланг, три раза обдаю себя и отлично успокаиваюсь (да, милые дамы, я знаю, вы поступаете так же…).