Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»
Шрифт:
Виталий Парамзин:
Я брал радио, выпросил у Аслана. Вначале он сам слушал, потом мне отдал, они к тому времени телевизор подключили. И я слушал новости – может, это «Маяк» был или другая станция, мужчина говорил: «Ни в коем случае нельзя идти на переговоры с террористами! Нельзя выполнять их требования! Обязательно – штурм!»
Галина Делятицкая:
Очень серьезно действовали на детей телерепортажи. У боевиков на балконе был телевизор, и мы слышали, что происходит снаружи. Репортажи были очень развязные, репортеры
Александр Сталь:
На сцену вышел Аслан, у него в руках был приемник. Он сказал: «Слушайте, как врет ваше радио! Передали, что сбежала раненая заложница, а это я сам отпустил беременную. Собаки!»
Аслан принес откуда-то маленький черно-белый телевизор, изображения на котором почти не было видно, а вот слышно достаточно хорошо. По нему мы довольно часто смотрели новости. Удивлялись, почему власти даже на словах не заикаются о выводе войск, это хоть немного успокоило бы террористов и разрядило обстановку. Зато порадовали слова Путина о том, что приоритетная задача – сохранение жизней заложников. Хотя все понимали, что это только слова.
После основных новостей телевизор выключали, причем об этом просили сами заложники – слушать всевозможных «экспертов» и «журналистские расследования» было очень тяжело.
Когда по телевизору зашла речь об обмене части заложников на Кадырова, мой сосед спросил шахидку, готовы ли они на это. Она развеселилась и сказала, что за Кадырова отпустила бы всех и взорвалась бы вмеcте с ним.
Анастасия Нахабина:
Слушать выступление Говорухина было ужасно. Эти высказывания в адрес чеченцев, что они сволочи, животные, их надо всех расстрелять, только штурм, немедленный штурм! Человек, можно сказать, умный, знаменитый, а такие высказывания в ситуации, когда мы сидим в зале. Для нас это было, как приговор. Даже мой Виктор возмущался…
Зинаида Окунь:
Когда я сидела около бомбы, чеченка включила приемник, и меня возмутило, когда там сказали, что в зале убивают заложников. Я позвонила сестре, она сказала, что рада за нас – по радио передали, будто нам принесли матрацы. Она говорит: «Поздравляю, ты хоть выспишься нормально». Меня это развлекло больше всего. Я говорю: «Ты хоть представляешь, что это такое – на восемьсот человек принести матрацы?»
Из сообщений комиссии Говорухина и других источников:
На Грозненском отделении Северо-Кавказской железной дороги за 1993 год нападению подверглись 559 поездов с полным или частичным разграблением около 4000 вагонов и контейнеров на сумму 11,5 млрд. рублей. В 1992-1994 гг. при грабежах железнодорожных составов погибло 26 железнодорожников…
В связи с ослаблением позиции России, на Кавказе идут разбои, грабежи, угоны транспорта у русского населения.
В ночь с 10 на 11 июля 1992 года было совершено зверское, разбойное нападение на церковь, ограбление церкви станицы Ассиновской и избиение священника. Террористический
08.03.92. Ночью пенсионеров Тищенко Я.М. с женой связали, избили, ограбили, угнали машину.
24.12.92. Г-ка Золотова не продала дом чеченцам за бесценок, и за это была обстреляна автоматной очередью. Произведен поджог домашних построек.
24.12.92. Заведующий свинофермой колхоза в 2 часа ночи при грабеже его квартиры тяжело ранен автоматной очередью.
1.01.93. В 3 часа ночи ворвались в масках со стрельбой в дом гр. Шеховцова, избили его, забили живьем в ящик, а со двора угнали автомашину.
07.03.93. В 6 часов вечера вооруженные лица чеченской национальности ворвались во двор к гр. Карапетяну, пробили ему череп, избили жену и угнали автомашину.
В настоящее время у русского населения, можно сказать, не осталось личного транспорта, идут разбои, грабежи, убийства престарелых жителей. Стреляют, насилуют 70-летних старух, при этом говоря: «Вы, русские, живете на чеченской земле, и нам нет наказания за наши поступки».
А многие из этих старух являются вдовами погибших в Великую Отечественную войну, да и сами они в тылу ковали своим трудом победу, перенеся страшные страдания.
Резкое падение жизненного уровня, правовой беспредел, зоологическая ненависть и средневековая жестокость чеченцев, постоянный страх за свою жизнь и жизнь своих близких вынудили тысячи русских бежать из республики.
Из прессы
25 октября
19.40. В здание театра на Дубровке входят экс-президент Ингушетии Руслан Аушев и глава Торгово-промышленной палаты, бывший премьер-министр РФ Евгений Примаков.
20.24. Аушев и Примаков возвращаются в оперативный штаб. Переговоры не удались. Террористы сообщили Примакову, что завтра, 26 октября, в 6 утра они начнут расстреливать заложников.
21.55. Террористы освобождают еще четверых заложников. Три женщины и один мужчина, граждане Азербайджана, выходят из захваченного здания. Некоторые эксперты расценивают освобождение азербайджанцев, как признак готовящегося расстрела оставшихся в зале заложников.
22.11. Боевики заявляют, что хотят вести переговоры с представителями Владимира Путина. Конкретных фамилий они не называют.
22.38. Заместитель министра внутренних дел России Владимир Васильев заявляет о прекращении прямых трансляций из района театра на Дубровке, мотивируя это тем, что такая практика «неграмотна с профессиональной точки зрения».
22.40. Владимир Путин проводит встречу с Лужковым и Примаковым, где обсуждает ситуацию с захватом заложников в театре на Дубровке.
22.50. Спецслужбами произведена аудиозапись разговора террористов с кем-то из руководства терактом вне здания ДК. Разговор содержит следующие слова: «Завтра будем работать… Будем расстреливать самых сочных в первую очередь».
Оперативный штаб
Участники событий
Первый офицер «Альфы»: