Роман о любви на далёком острове (в трёх историях)
Шрифт:
Улица вела к стоянке, где Алекс оставила свой Фольксваген. До этой стоянки оставалось метров сто, когда Алекс боковым зрением ухватила очень странную вывеску, которая её чем-то смутила. Алекс остановилась и как следует рассмотрела эту вывеску. Сама вывеска, она была достаточно простая. Алекс смутила надпись на ней: «Фаллологический музей».. В момент понимания первого слова названия музея, наверное, Алекс слегка бы покраснела, если бы она умела краснеть от смущения, потому что фаллос – это ведь эрегированный пенис. И при чём здесь музей? И кактакоймузей может находиться на самой людной улице столицы
В музее, в принципе, ничего уж очень неприличного не было. Экспонаты в основном представляли собой заспиртованные или иными способами представленные детородные органы различных млекопитающих – китов, моржей и прочих обитателей океана. Да, интересная информация, если вдуматься, научная, биологическая. Алекс с удивлением узнала, что в пенисах некоторых видов животных, живущих в северных морях, оказывается, есть кость. Что ж, разумно. Продолжение рода – дело святое. Соответственно, матушка-природа об этом позаботилась.
Конечно, некоторые из экспонатов не были столь невинными, но почему-то отнести их к разделу порнографии у Алекс не получилось, хотя, с её точки зрения, отдельные предметы в музее были на грани или, пожалуй, даже за гранью приличий. Сама не зная почему, ради смеха или по приколу, она так и не решила, Алекс купила упаковку макарон в форме пениса с яйцами, пардон, с тестикулами. Ну и что, макароны есть макароны, какую бы форму они не имели.
Выйдя из музея, Алекс обнаружила, что погода испортилась, впрочем, она ожидала чего-то в этом роде, поэтому пасмурное небо и моросящий дождь её особо не расстроили – до машины оставалось метров сто, она даже не успела по-настоящему промокнуть. Алекс села в автомобиль и поехала в сторону отеля.
Ужинать в отельном ресторане Алекс не захотела. В конце концов, у нее была пачка макарон, правда, соус песто или, на крайний случай, кетчуп, который совсем бы не помешал, она не купила, но Алекс вспомнила, что в кухне-столовой на её этаже есть шкафчик, в котором постояльцы при отъезде оставляют несъеденную провизию в общем доступе, и там наверняка найдётся какой-нибудь соус.
Свой план Алекс реализовать удалось. Безумные макарошки были сварены, бесхозный кетчуп в «благотворительном» шкафу нашёлся (и даже с базиликом), и Алекс уже уселась за стол, когда на кухню влетели две хихикающие девушки лет двадцати восьми-тридцати. Смотреть на них было забавно – одна из них была маленькая и пухленькая, с рыжеватыми кудряшками и веснушками, а другая – светлая, бледная, очень высокая, даже долговязая и весьма худощавая, если не сказать анорексичная. Девушки, очевидно, были подругами. По их выговору Алекс поняла, что, скорее всего, они американки.
Нет, Алекс не особо прислушивалась к их разговору. Во-первых, это не очень прилично. Во-вторых, все-таки её английский был достаточно хорош только в рамках стандартных туристических «топиков». Однако через некоторое время Алекс поневоле вникла в смысл беседы подружек, уж очень громко и непосредственно они её вели.
Алекс уяснила, что девушки оказались, как бы поточнее выразиться, «охотницами». Обычный туризм с осмотром достопримов и закупкой сувениров они совмещали с так называемым секс-туризмом. И сейчас девушки – перед выездом на очередную охоту – с радостным смехом и даже с упоением вспоминали свои трофеи,
Алекс помимо своего желания вслушивалась в их трёп и жевала макароны в форме пениса с тестикулами. И вдруг в её голове стремительно пронеслась мысль: «А жаль, что вид спереди оказался мне недоступен». И тут же Алекс вспомнила, что не воспользовалась приглашением Рурика зайти в его кафе вечером. Но идти было уже поздно.
После ужина Алекс свалилась на свою кровать королевского размера, включила телек, посмотрела кусок какого-то концерта (музыка её не зацепила, скорее, её внимание привлекли безумные одеяния певцов), затем она переключила канал и посмотрела финал американской комедии, которую видела ещё в юности, а потом решила, что пора спать.
Уснула Алекс в каких-то расхристанных чувствах.
Свой промах,
разъедающий строй моих намерений,
как кислота, расплёсканная в пятна луж на полу,
буду числить необходимым, полезным уму,
доведу до конца, как следует, разгребу.
У меня отличительно точно восприятие,
И никчёмного нет в нём напрочь!
На вкус и цвет ища занятье,
иду – красивая,
тридцатилетняя.
Глава 4. Вторник. Рейнисфьяра. Эйяфьятлайёкюдль
Утро вторника выдалось пасмурным, но насколько Алекс поняла, выглянув в окно, не дождливым. На сей раз её утренняя трапеза была не слишком плотной, поскольку сразу после завтрака она собиралась зайти к Рурику в кафе. Ведь вчера вечером она этого не сделала.
Алекс поймала себя на мысли, которая вызвала в ней противоречивые эмоции: она жалеет, что вчера не навестила Рурика, и рада, что сейчас у неё есть «алиби» — надо хотя бы прийти и в некотором роде извиниться, что не воспользовалась его приглашением.
Утром в кафе оказалось на удивление многолюдно. Все четыре столика были заняты. Поэтому у Алекс нашёлся повод сесть на табурет у стойки.
Они ещё ничего не успели сказать друг другу, но Алекс почувствовала, что её губы хотят растянуться в улыбке. Однако озадачиваться этим было не время.
– Добрый день. Мне бы хотелось выпить чашечку кофе. Ваш кофе намного вкуснее, чем в отеле. И от булочки я бы сегодня не отказалась.
– Доброе утро, Алекс. Я думал, вы зайдёте вчера вечером.
– У меня не получилось.
И тут к Алекс вернулась мысль, которая посетила её во время ужина. Она смутилась. Рурик что-то заметил, но ничего не сказал по этому поводу.
– А какой кофе вы предпочитаете? Прошлый раз я вас не спросил.
– Капучино.
– Хорошо.
Рурик сделал ей чашку капучино с пышной белой пенкой и принес большую свежеиспечённую булочку со сбитыми сливками. Фантастический аромат кофе, к которому примешивалась сильная нотка ванили от булочки, защекотал ноздри Алекс, и она с трудом удержалась, чтобы не чихнуть.