Роман с демоном
Шрифт:
Анна пошла туда одна — она не собиралась входить в бокс. К тому же — все санитары были заняты приготовлениями к обеду.
Вяземская отперла тяжелый засов и открыла массивную решетку с толстыми прутьями. Петли надсадно заскрипели. Они скрипели давно, но никто из технического персонала не торопился их смазывать. Анна где-то читала, что двери в тюрьмах и психиатрических лечебницах просто обязаны скрипеть — заключенные должны помнить, что каждую минуту за ними следят. И даже если они не видят надзирателя, то пусть хотя бы
Вяземская перешагнула порог и стала считать шаги. До глухой стены, которой заканчивался общий коридор, их было ровно двадцать: Анна загадала, что если Панина встанет с кровати и подойдет к стеклу раньше, чем она насчитает десять, то… То… То, наверное, все будет хорошо. Просто так. «Все будет хорошо». Она не вкладывала в это понятие какой-то конкретный смысл.
Семь… Восемь… Девять… Анна остановилась и поглядела на третий бокс. Паниной не было видно. Вяземская громко прокашлялась. Десять. Пустота. Черный плексиглас.
Анна двинулась дальше, и тут… «Безумная Лиза» появилась из глубины бокса — как всегда, неожиданно.
Панина стояла, положив обе руки на стекло, и смотрела на Вяземскую пристальным немигающим взглядом. Но сегодня в ее глазах читалось что-то особенное… Или это просто показалось?
— Как вы себя чувствуете? — спросила Анна. — Как ваши… раны?
Лиза не отвечала, да Вяземская и не ждала ответа. Услышав голос врача, Панина блаженно зажмурилась и выгнула спину дугой, словно кошка в томительном ожидании мартовских утех.
— Ничего… — Анна неопределенно помахала рукой. — Не воспалилось?
В боксе была высокая влажность, поэтому даже небольшая ранка могла обернуться гнойным воспалением. Этого она и опасалась.
Панина чуть-чуть отступила и медленно расстегнула пуговицы. Она развела руки в стороны и вдруг… вышла из больничной куртки, как выходят из лифта, из густых клубов дыма, из теплого летнего моря, из темной аллеи. Просто сделала грациозный шаг вперед и осталась по пояс обнаженной. Вяземской почудилось, что одежда из грубой синей ткани несколько секунд неподвижно висела в воздухе, а потом — мягко осела на холодный бетонный пол.
«Безумная Лиза» прильнула к стеклу. Крылья носа задрожали, ноздри широко раздулись; она ловила какой-то, одной ей ведомый запах и никак не могла им насладиться.
Анна невольно подалась назад. Панина бросилась на колени, прижалась щекой к плексигласовой стене и широко раскинула руки. Она делала короткие судорожные вздохи, из глаз, наполовину прикрытых веками, беззвучно текли слезы. Вяземская впервые увидела, как «безумная Лиза» плачет.
Панина вдруг открыла глаза и посмотрела на Анну в упор. Вяземская проследила направление взгляда и поняла, куда она смотрит — на низ живота. Ощущение было такое, словно холодные сухие руки лезли под юбку, ощупывали ноги, поднимались все выше и выше, норовили сорвать белье.
Анна машинально повернулась боком.
—
Вяземская развернулась и пошла по коридору.
«Неужели от меня действительно так пахнет… мужчиной? — думала она. И тут же, — Боже, какой вздор! Что я несу?! Как можно такое подумать?».
Она поднялась в ординаторскую, выпила воды и успокоилась.
Конечно же, все это — глупые фантазии. Ничего подобного не было и быть не могло. Но все же…
Перед глазами стояла Лиза, жадно втягивающая воздух, млеющая под волнами запаха, словно под ласковыми струями воды, возбуждающаяся под действием незримых токов, готовая вот-вот разрядиться бешеным слепящим импульсом…
— Так! — громко сказала Анна. Посмотрела на часы и сняла халат. — На сегодня с работой покончено! Пора подумать о личной жизни!
Она подошла к раковине, открыла кран, намылила руки. Украдкой обнюхала себя — ничего. Только тонкий аромат духов и запах дезодоранта. И больше — ничего.
В половине четвертого первые капли дождя упали на асфальт, но это нисколько не опечалило Анну. «Блестящая и неотразимая госпожа Вяземская» вышла через проходную и забыла обо всем, что творится за стенами института. Оказалось, ненадолго.
Александр стоял перед «Лансером» и разговаривал с каким-то мужчиной, одетым во все черное. Незнакомец выглядел полной противоположностью Северцеву: почти такой же высокий, но заметно более плотный, угловатый, с коротко стрижеными волосами, тронутыми обильной сединой.
Мужчина в черном что-то доказывал Александру, помогая себе энергичными жестами. Его движения были быстрыми и резкими; казалось, от него исходила едва прикрытая угроза.
Анна на мгновение растерялась. Она нажала кнопку на брелоке сигнализации — «Лансер» подмигнул габаритными огнями и дважды пискнул. Мужчины прервали разговор, посмотрели на Вяземскую: Александр — с нежностью, незнакомец в черном — оценивающе.
Он сделал несколько шагов по направлению к Анне, коротко кивнул.
— Анна Сергеевна?
— Да.
— Капитан Рюмин. Можно просто Сергей. Как вам будет угодно.
— Хорошо… Капитан. Значит, вы и есть тот самый?
Рюмин обернулся, взглянул на Александра.
— Что бы он ни успел вам наговорить — да, я тот самый.
— Рада познакомиться.
Уголки губ капитана слегка дрогнули.
— Я заметил.
Лицо его было помято, словно Рюмин недавно подрался. Под левым глазом налился сочный фиолетовый синяк. Руки то и дело нервно сжимались в кулаки. Капитан производил не слишком приятное впечатление. Анна поймала себя на мысли, что, столкнись она с этим типом где-нибудь в пустынном, слабо освещенном месте, наверняка почувствовала бы себя неуютно.