Роман с демоном

Сафонов Дмитрий Геннадьевич

— И вот еще что. Не высовывайтесь. Ладно? Давайте делить права сообразно обязанностям. Я здесь главный, и точка. Договорились?

Он не успел выслушать ответ: ворота дрогнули, громыхнули и подались, открывая дорогу на территорию.

Рюмин весь подобрался, нахмурился.

— Ну, все! Кроме Гурвича других зацепок нет. Это наш последний шанс. Будем отрабатывать его по полной программе.

Он шумно выдохнул, вернулся к «восьмерке» и сел за руль.

— Как думаешь, у него получится? — вполголоса спросила Вяземская.

— Не знаю. Но мне бы

очень хотелось. Не терпится поскорее распутать это дело! — Северцев возбужденно потер руки.

Анна поставила селектор в положение «Drive» и нажала на газ. Машина въехала за ворота…

* * *

…и Вяземская поразилась, увидев открывшееся глазам зрелище. На огромной лесной опушке в окружении одиноких корабельных сосен стоял трехэтажный особняк из серого природного камня.

По замыслу архитектора, он должен был выглядеть как средневековый рыцарский замок, и, стоило признать, он так и выглядел. Грубые, небрежно отесанные булыжники, лежавшие в основании, поросли серо-зеленым мхом. В центральной части высилась главная башня — донжон, — увенчанная острым шпилем. Неглубокий ров опоясывал замок по периметру, через ров был перекинут подъемный деревянный мост, который поддерживали массивные кованые цепи.

Здесь все дышало покоем и тайной. Поразмыслив, Анна пришла к выводу, что, наверное, именно это привлекало пациентов доктора Гурвича. Тщательно охраняемый — густым лесом, высоким забором и крепостными стенами — покой; и тайна — надежно запечатанная глухими железными воротами и мостом, наверняка поднимавшимся на ночь.

Въездная дорога вела в гараж, стилизованный под конюшни, но охранник в ладно сидевшем костюме указал на асфальтированную площадку рядом с воротами. Рюмин, ехавший первым, остановил машину. Вяземская припарковалась слева от его «восьмерки».

Все трое вышли на улицу и окунулись в плотную вязкую тишину — настолько непроницаемую, что она скрадывала стук каблуков подошедшей к ним женщины. Лет пятидесяти или около того, моложавая, в строгом костюме и белой блузке. Она молча показала на будку охраны, размещавшуюся прямо в толстой стене.

Рюмин подчинился, Анна и Северцев последовали за ним. Охранник открыл сейф; капитан после недолгих колебаний положил на полку пистолет. Охранник ткнул пальцем в кофр фотоаппарата, висевший на плече журналиста. Александр сунул его на другую полку. Охранник закрыл сейф и вручил ключ Рюмину.

Они вернулись на улицу и пошли за женщиной по боковой пешеходной дорожке, выложенной расписной плиткой. Обогнули стену из вечнозеленого кустарника и оказались на пороге оранжереи. Женщина — все так же молча — открыла дверь и впустила посетителей.

Рюмин обернулся, собираясь о чем-то спросить, но дверь уже закрылась. Женщина, не оборачиваясь, шла по дорожке в сторону замка.

— Интересно… — пробормотал капитан, оглядываясь.

Оранжерея подавляла роскошью и великолепием. Экзотические цветы и растения, привезенные из всех уголков земного

шара, были высажены в четыре ряда, между ними тянулись три параллельные аллеи. От обилия разнообразных ароматов кружилась голова. Откуда-то сверху, из-под высокого стеклянного потолка, доносилось мелодичное пение птиц. Присмотревшись, Рюмин увидел голубых канареек, перелетавших с ветки на ветку.

— Проходите сюда, молодые люди, — послышался издалека скрипучий голос.

Все трое переглянулись, затем двинулись по центральной аллее вперед. Рюмин — первым, Анна и Северцев — за ним. Капитан и не подозревал, что размеры оранжереи столь велики: они прошли метров пятьдесят, но так никого и не увидели. Ветви раскидистых пальм сплетались над их головами, заслоняя свет. Там, где заросли образовывали низкую зеленую арку, аллея внезапно закончилась, и они очутились на большом открытом пространстве.

Пол был выложен плитами из розового мрамора. Слева, в широкой бронзовой чаше, журчал фонтан. Три складных пластиковых стула выстроились в ряд. Перед ними, на возвышении, стояло старинное кресло с резными подлокотниками, в нем сидел худой лысый старик, одетый в серый костюм-тройку, с галстуком-бабочкой из фиолетового шелка.

Старик заправил за вырез пиджака белоснежную накрахмаленную салфетку, ласково кивнул.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Рюмин, Анна и Северцев устроились на неудобных жестких стульях.

Старик взял с сервировочного столика большой стакан с томатным соком. Помешал сок стеблем сельдерея, сделал глоток и утер губы салфеткой. На ней осталось алое пятно.

— Меня зовут Аркадий Львович. А вы, — цепкий взгляд холодных водянистых глаз безошибочно выделил капитана, — я так понимаю, Рюмин?

— Капитан Рюмин, МУР, отдел по расследованию убийств.

— Угу, — Гурвич кивнул. — А кто ваши спутники, позвольте полюбопытствовать?

— Вяземская. Анна Сергеевна, — представил Рюмин. — Наш консультант.

Гурвич, опустив одно веко, некоторое время разглядывал Анну.

— Очаровательно! — наконец сказал он. — А кто этот молодой человек?

— Мой напарник. Проходит стажировку в нашем отделе, — ответил капитан.

— Ну что же… — Гурвич положил руки на подлокотники. Тонкие узловатые пальцы ласкали вырезанные из дерева головы оскалившихся львов. — Перейдем к делу. Что за надобность привела вас ко мне? В такую даль?

— Аркадий Львович, — начал Рюмин. — Мне нужна ваша помощь.

— Весь внимание, — учтиво сказал Гурвич.

— Я расследую убийства двух девушек, совершенные на сексуальной почве. Перед тем, как убить, преступник оставил на телах жертв странный узор: три продольных разреза на груди и три поперечных — на животе.

— Да, но… Какое отношение это может иметь ко мне? — удивился Гурвич. — Я давно отошел от судебной психиатрии. Неврозы, пограничные состояния, — вот моя специализация.

— Существует связь между этими убийствами и одной из ваших пациенток, — продолжал Рюмин. — Мне известно, что у нее на теле — точно такие же шрамы.