Романовы
Шрифт:
Начавшиеся репрессии увеличивали число недовольных и служили аргументом для тех, кто не желал продолжения реформ. Начальником Третьего отделения стал граф П. А. Шувалов, министром народного просвещения — обер-прокурор Синода граф Д. А. Толстой; оба — противники преобразований. Хотя создание земств и городских дум, легальных общественных организаций, относительная свобода прессы, увеличение числа интеллигенции свидетельствовали о формировании в стране гражданского общества, Александр II, много сделавший для того, чтобы оно появилось, в то же время не считал возможным привлечь его к управлению государством. Радикального пересмотра внутриполитического курса не произошло.
Император и его женщины
Император как будто разочаровался и в людях, и в реформах. Исчезла его прежняя напористость.
Он вставал в восемь часов утра, одевался и совершал прогулку вокруг Зимнего дворца. Вернувшись, пил кофе, затем шёл в кабинет и работал с горой бумаг — в системе централизованной самодержавной монархии даже многие пустяковые вопросы решались «наверху». В 11 часов с докладами являлись министры: военный — каждый день, иностранных дел — дважды в неделю, председатель Государственного совета — раз в неделю, прочие министры — по мере надобности и с позволения императора. По четвергам государь в час дня ехал в Совет министров, а в другие дни недели — на развод гвардейских частей, после чего делал визиты членам своей фамилии, прогуливался в экипаже или пешком и возвращался в Зимний дворец к бумагам. С 16.30 до 19 часов следовали обед и отдых, чай в кругу семьи, а в восемь вечера император снова садился за дела. Завершали день игра в карты или посещение театра, после которого царь мог засиживаться в кабинете до часа ночи. Он с удовольствием вырывался на охоту, полюбил южный берег Крыма — Ливадию.
Днём или ближе к ночи он выкраивал час-другой, чтобы побыть со второй семьёй. Императрица Мария Александровна с годами всё чаще болела, и их отношения становились дежурной процедурой: обсуждение здоровья, учёбы детей, дел родственников в России и Европе, совместное участие в парадах и церемониях, визиты или выезд в театр, чай в обществе детей. Один из хорошо осведомлённых современников как-то сказал, что царь «был женолюбом, а не юбочником», имея в виду, что он хотел не развлечения, а глубокого чувства и счастья простого смертного в приватной обстановке.
После ряда любовных увлечений император обрёл то, что искал. Его «предметом» стала юная княжна Екатерина Долгорукова. Когда-то сам Александр определил девочку в Смольный институт, а потом встретил повзрослевшую красавицу — и не мог с ней расстаться. В середине 1860-х годов он оставался привлекательным мужчиной. Французский писатель Теофиль Готье, побывавший в эти годы в России, оставил его портрет: «Александр II был одет в тот вечер в изящный восточный костюм, выделявший его высокую стройную фигуру. Он был одет в белую куртку, украшенную золотыми позументами, спускавшимися до бёдер... Волосы государя коротко острижены и хорошо обрамляли высокий красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными художником. Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому цвету лица, обветренного во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определённы, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица, величественно спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой».
Барышня же вначале видела в нём только государя, в то время как более опытные подруги и мать укоряли её за «неприличное поведение по отношению к императору». Но сопротивление было недолгим: Екатерина Долгорукова получила должность царских фавориток — стала фрейлиной императрицы. Июльской белой ночью 1866 года в приморском дворце Бельведер она вручила свою судьбу императору, и тот сказал ей: «Сегодня я, увы, не свободен, но при первой же возможности я женюсь на тебе, отселе я считаю тебя своей женой перед Богом, и я никогда тебя не покину». К чести его надо сказать, что слово он сдержал. Вскоре тайное стало явным, и петербуржцы, встречая в саду Александра II с Долгоруковой, шептались: «Государь прогуливает свою демуазель». Светские дамы судачили о том, что «дерзкая наложница» голой танцует перед императором на столе; её голос находили «вульгарным», а в её лице видели «овечье выражение».
Роман с девятнадцатилетней Катей захватил помыслы 48-летнего императора. Он навсегда запомнил 30 мая 1866 года, дату первого свидания, и 1 июля, которое «окончательно решило нашу судьбу»; даже много лет спустя эти воспоминания заставляли его «содрогаться от чувств», а лето 1866 года осталось в памяти их «медовым месяцем». Их письма полны чувств и страстей, хотя на людях император старался быть невозмутимым и соблюдать приличия. Влюблённые писали друг другу ежедневно, иногда два-три раза в день, даже тогда, когда находились рядом, в своих покоях
«Я ожидаю, что завтра мы минимум три раза займёмся любовью», — писала княжна своему «сердечному другу». Александр II выражался более сдержанно, но вполне определённо: «Хотел бы проснуться в твоих объятьях. Надеюсь вечером, часов в 8, встретиться в нашем гнёздышке... Твой навсегда». 2 февраля 1869 года он писал:
«...Завершение нашего вечера оставило у меня очень нежное впечатление, но я признаю, что был крайне опечален тем, что видел твоё беспокойство в начале, твои слёзы причинили мне боль, потому что невольно я говорил себе, что тебе больше недостаточно моей любви, нет, скорее, что те короткие мгновения, которые я мог тебе уделить каждый день, не были достаточной компенсацией тебе за потрясения, неудобства и жертвы твоего нынешнего положения. Я думаю, что нет нужды тебе повторять, дорогой ангел, что ты — моя жизнь и что всё для меня сосредоточено в тебе, и именно поэтому я не могу хладнокровно смотреть на тебя в твои минуты отчаяния... Несмотря на всё моё желание, я не могу посвятить свою жизнь только тебе и жить только для тебя... Ты знаешь, что ты — моя совесть, моей потребностью стало ничего от тебя не скрывать, вплоть до самых личных мыслей... Не забывай, дорогой мой ангел, что жизнь мне дорога потому, что я не хочу потерять надежду посвятить себя целиком только тебе... Люблю тебя, дуся моя Катя».
Долгорукова ездила за царём в Крым, где жила на частной даче близ дворца; они встречались в павильонах Петергофа, на прогулках в Павловске и Царском Селе и в уютном уголке на первом этаже Зимнего дворца. Императорская семья пыталась было требовать соблюдения приличий, но её влюблённый глава этого не потерпел. «Попрошу не забываться и помнить, что ты лишь первая из моих подданных!» — заявил он жене наследника. «Княжна Долгорукая, несмотря на свою молодость, предпочла отказаться от всех светских развлечений и удовольствий, имеющих обычно большую привлекательность для девушек её возраста, и посвятила всю свою жизнь любви и заботам обо мне. Она имеет полное право на мою любовь, уважение и благодарность», — писал он сестре Ольге, королеве Вюртембергской.
Государь пытался соединить высокое служение государству и право на частную жизнь. Но царская семья не признавала «авантюристку», а она, не привыкшая к «свету», вела себя неумело и напрасно пыталась расположить к себе и своим детям родню императора. К тому же ходили упорные слухи, что при её поддержке действовали лоббисты влиятельных магнатов, «проталкивая» концессии на строительство железных дорог. Сам Александр II мечтал о том, как, предоставив сыну Александру престол и труды о государстве, уедет вместе с любимой и детьми в Ниццу. Но эта мечта не осуществилась — не отпускали ни внутренние, ни внешнеполитические проблемы.
Границы империи
Кавказский наместник, друг государя Александр Барятинский обеспечил перелом в боевых действиях против Шамиля. Наряду с отличной разведкой и подкупом противника он широко применял рубку просек, открывавших войскам дорогу. Зимой 1856/57 года началось систематическое наступление на занятые Шамилем территории с разных направлений. Широкое использование артиллерии, команд охотников и местных милиционеров для прикрытия движения и работ свели потери к минимуму. 22 августа 1859 года Барятинский издал торжественный приказ: «Воины Кавказа! В день моего приезда в край я призывал вас к стяжанию великой славы государю, и вы исполнили надежду мою. В 3 года вы покорили Кавказ от моря Каспийского до Военно-Грузинской дороги. Да раздастся и пройдёт громкое моё спасибо по побеждённым горам Кавказа и да проникнет оно со всею силою душевного моего выражения до глубины сердец ваших!» Главное было в конце: «Шамиль взят — поздравляю Кавказскую армию!» Александр II встретился с бывшим неприятелем в Чугуеве, близ Харькова, где в честь пленника состоялся военный парад. В 1864 году на месте нынешней Красной Поляны в горах под Сочи завершилась Кавказская война.