Романовы
Шрифт:
«Коварные письма»
В ночь на 19 января 1730 года в московском Лефортовском дворце, и поныне стоящем на берегу Яузы, умер Пётр II. Никакой воли император выразить не успел, да и едва ли её приняли бы во внимание, как и завещание Екатерины I, устанавливавшее, что в случае бездетной смерти Петра II престол наследовали её дочери Анна и Елизавета. В «эпоху дворцовых переворотов» не очень уважали правовые акты, вопросы о власти решались «силой персон» в ходе борьбы придворных группировок.
На ночном совещании Верховного тайного совета старший и наиболее авторитетный из «верховников» князь Дмитрий Михайлович Голицын пресёк
Выбор был не случаен. Старшая сестра Ашны, Екатерина, отличалась решительным характером и состояла в браке с герцогом Мекленбургским — первым пьяницей и скандалистом среди германских князей, к тому времени уже изгнанным из своего герцогства. Младшая царевна, Прасковья, была горбата и состояла в тайном браке с гвардейским подполковником И. И. Дмитриевым-Мамоновым. Бедная же вдова, много лет просидевшая в провинциальной Митаве, не имела ни своей «партии» в Петербурге, ни заграничной поддержки. Официальный протокол заседания утвердил введение в состав совета фельдмаршалов В. В. Долгорукова и М. М. Голицына и сообщал: «...имели рассуждение о избрании кого на российский престол, и понеже императорское мужеского колена наследство пресеклось, того ради рассудили оной поручить рождённой от крови царской царевне Анне Иоанновне, герцогине Курляндской».
Но вслед за этим Голицын предложил собравшимся «воли себе прибавить». «Хоть и зачнем, да не удержим этого», — откликнулся В. Л. Долгоруков. «Право, удержим», — уверял Голицын и пояснял: «Будь воля наша, только надобно, написав, послать к её величеству пункты». Именно так, по рассказу В. Л. Долгорукова на следствии в 1739 году, родилась идея ограничения самодержавной монархии и появились на свет знаменитые «кондиции» (Анна позднее назовет их «коварными письмами»), принципиально изменявшие вековую форму правления:
«...Того ради, чрез сие наикрепчайше обещаемся, что наиглавнейшее моё попечение и старание будет не токмо о содержании, но и о крайнем и всевозможном распространении православные нашея веры греческаго исповедания, такожде по принятии короны росиской в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять. Ещё обещаемся, что понеже целость и благополучие всякаго государства от благих советов состоит, того ради, мы ныне уже учреждённый Верховный тайный совет в восми персонах всегда содержать и без оного Верховного тайного совета согласия: ни с кем войны не всчинать; миру не заключать;
верных наших подданных никакими новыми податми не отягощать;
в знатные чины, как в статцкие, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и протчим войскам быть под ведением Верховного тайного совета; у шляхетства живота и имения и чести без суда не отимать; вотчины и деревни не жаловать;
в придворные чины как руских, так и иноземцов, без совета Верховного тайного совета не производить;
государственные доходы в росход не употреблять и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать, а буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны росиской»18.
«Верховники» не объявили о «кондициях» при объявлении кандидатуры Анны, что не могло не вызвать подозрений. В обстановке секретности три представителя совета — В. Л. Долгоруков, М. М. Голицын-младший (сенатор) и генерал М. И.
Ещё ночью Ягужинский заявил: «Теперь время, чтоб самодержавию не быть», но сам тайно отправил камер-юнкера Петра Сумарокова в Митаву — генерал-прокурор предостерегал герцогиню от подписания «кондиций» и намекал, «чтоб её величество была благонадёжна, что мы все её величеству желаем прибытия в Москву». Таким образом, Анна узнала не только о планах совета, но и о существовании их противников.
Забытой герцогине захолустного княжества предстоял важнейший в её жизни выбор — принимать или не принимать корону Российской империи на предложенных условиях. Вече-
«Родословное древо государей Российских»
на потолке парадных сеней Государственного исторического музея. Ф. Торопов. 1883 г.
Царь Михаил Фёдорович Романов.
И. Ведекинд. 1728 г. Копия с портрета 1626 г.
Икона «Кийский крест».
Слева — святой равноапостольный царь Константин Великий, царь Алексей Михайлович, патриарх Никон; справа — святая равноапостольная царица Елена, царица Мария Ильинична.
И. Салтанов. 1670-е гг.
Царь Фёдор Алексеевич. Посмертная парсуна Б. Салтанова. 1682 г.
Царевна-правительница Софья Алексеевна. Гравюра Р. Боннара. 1685 г.
Восстание стрельцов. Немецкая гравюра. 1682 г.
Цари Иван и Пётр Алексеевичи. Двухместный трон.
Гравюра Ж. Жоллена. 1685 г. 1682—1684 гг.
Золотая монета с портретами Петра, Ивана и Софьи. 1689г.
Император Пётр I на фоне Петропавловской крепости и Троицкой площади. Миниатюра Г. Мусикийского. 1723 г.
Императрица Екатерина Алексеевна на фоне Екатерингофского дворца. Миниатюра Г. Мусикийского. 1724 г.