Романс о Розе
Шрифт:
– Скажи это моему отцу! Вернее, его могиле. Ну ладно, ты узнал то, что я тебя просил?
– Да, конечно, – ответил Томас. – Большой интерес проявляется к землям вокруг Торнбери-Хауса. Они принесут хорошие деньги. К тому же есть один покупатель, который еще раньше связался с вашим адвокатом на предмет покупки всего поместья. Таинственный агент неназванного аристократа.
– Правда?
– Но умоляю, не продавайте землю, господин Дрейк! Вы можете найти человека, который захочет купить ее, несмотря на угрозу судебной тяжбы по поводу ваших прав на продажу. Но риск
– А как же Даннингтон?
– Титул и собственность закрепленные за графством Даннингтон, были переданы Короне после смерти графа. Так что все, что есть у Розалинды, это Торнбери-Хаус и земли вокруг него.
– Понятно.
– Доход, получаемый от земель, не покрывает всех расходов на содержание Торнбери-Хауса, но тем не менее – это доход. И что еще важнее, леди Розалинда живет ради этой земли. Арендаторы обожают свою хозяйку. Она будет очень несчастна, если потеряет ее.
– Это еще мягко сказано! – Дрейк подпер голову руками. – Ведь Розалинда еще маленькой девочкой, задолго до того как стала сочинять сонеты и драматические сцены, уже составляла по памяти карты поместья своего отца. Помню, я был весьма поражен, когда однажды, поехав с графом собирать арендную плату, вдруг понял, что придорожный куст уже знаком мне по одной из карт Розалинды. Она знала каждый холмик и каждый ручеек, каждый дуб и каждую клумбу.
– Просто непостижимо!
Томас был преисполнен такого же благоговения:
– Теперь она собирает плату сама. И упорно делает это в одиночку.
Дрейк неодобрительно взглянул на управляющего:
– Одна! Да что она, не понимает?! Ее же могут ограбить или обидеть по дороге, ведь сейчас вокруг столько головорезов.
– Она говорит, что арендаторы ее земли должны видеть, что здесь они в безопасности и пользуются безграничным доверием. Она часто привозит им угощение, а узнав, что в какой-либо семье голодает ребенок, вообще не берет плату.
– Тогда неудивительно, что поместье приходит в упадок.
– Она любит землю и любит людей, которые живут на ней.
– Да, сдается мне, с каждым днем она все больше походит на королеву. – Дрейк даже не пытался скрыть своего восхищения. – Королева Елизавета стремилась быть безупречным монархом и пожертвовала своим счастьем ради этого.
Но как бы он ни восхищался Розалиндой, он был не властен над капризами судьбы. А его судьба уже определена, и она никак не связана ни с Розалиндой, ни с любой другой женщиной.
– Прошу вас, господин Дрейк, не наносите ей такой удар. – Старик схватил его за руку и заглянул в глаза. – Умоляю!
– Слишком поздно, Томас. Мы с Розалиндой неотвратимо идем каждый своим путем. К несчастью, им суждено пересечься. Я уже побывал у своего адвоката и распорядился, чтобы он начал предлагать земли.
– Ах! – с ужасом произнес управляющий и заметно сник. Дрейк мягко высвободил свою руку из рук Томаса и переложил какие-то бумаги на столе.
– Мне
Ему не хотелось причинять ей боль, но другого выхода не было. Надо продать хотя бы часть земель. Ради своего отца.
Тогда почему он чувствует себя таким чертовски виноватым?
Розалинда отдернула оконные занавеси в спальне Франчески, и лучи солнечного света коснулись лица все еще спавшей подруги.
– Проснись Фрэнни! У меня посетитель, и твое присутствие мне необходимо.
– Посетитель? – пробормотала Франческа спросонья и сладко потянулась – Кто же?
– Леди Блант.
– О-о-о, – простонала Франческа и натянула покрывало на голову.
Розалинда засмеялась.
– Мне тоже хотелось бы забиться в какую-нибудь щель, но Хатберт говорит, что она настроена решительно.
Плюхнувшись на постель, она сдернула покрывало. Франческа сонно улыбнулась.
– Фрэнни, что это ты такое делала ночью, что никак не можешь проснуться?
Подруга чуть ли не замурлыкала в ответ.
– Ну-ка, ну-ка, а это что? – Розалинда нагнулась пониже – Увядший цветок в твоих волосах?
Франческа слегка покраснела и нащупала лепестки. Вытащив цветок из растрепавшихся волос, она откинула голову, чтобы получше рассмотреть его, и тут Розалинда заметила синяк на шее подруги.
– А это кто сделал? Нет, не говори, я и так знаю. Очевидно, Жак?
– Да, это был Жак. – Глаза Франчески озорно блеснули. – И лорд Фэрмонт, и господин Коннард, и сэр Жерве, и…
– Нет! – ахнула Розалинда. – Не может быть! Неужели с каждым из них ты…
Франческа залилась звонким смехом:
– Ах, как тебя легко обвести вокруг пальца! Нет, Жак был единственным, кто обладал моим телом этой ночью.
Розалинда замерла.
– Но были и другие?
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Я хочу, чтобы ты сказала «нет», Фрэнни. Я не представляю тебя женщиной, которая… ложится в постель с кем ей вздумается.
Мечтательное выражение на лице Франчески исчезло, и она жестко спросила:
– А почему нет? Я – вдова. И вправе поступать так, как мне хочется. – Она села и заложила локоны за ухо. – В чем дело? К чему такое ханжество? Ах да, потому что ты… – Она внезапно осеклась и закусила губу.
– Потому что я девственница?
Франческа виновато взглянула на подругу:
– Прости, это жестоко.
Розалинда вздохнула, решительно не желая портить отношения с подругой, которая никогда не оставит ее и с которой она сама никогда не расстанется.
– Я люблю тебя, Фрэнни. И переживаю за тебя. После того как твой опекун продал тебя, мы не виделись… сколько лет?
– Шесть.
– Целых шесть лет! А потом я вдруг узнаю, что ты – виконтесса. Твой муж был старше тебя больше чем на пятьдесят лет. Детей у тебя не было Я, видимо, считала, что ты тоже все еще девственница Глупо, конечно, я знаю. – Розалинда рассматривала кружевной узор на ночной рубашке подруги, такой же сложный, как и характер Фрэнни. – Что же происходило после того, как опекунство над тобой было продано? Ты так мне и не рассказала.