Романы Романовых
Шрифт:
Интересная деталь: в знаменитой «Пиковой даме» Александра Сергеевича Пушкина выведен образ старой графини, которая подсказала Германну три карты: тройку, семерку, туз. Так вот, достоверно известно, что прообразом этой старухи послужила княгиня Наталья Голицына, отцом которой был генерал П. Чернышев, сын того самого денщика Петра I Григория Чернышева. Таким образом, Наталья Голицына, возможно, была внучкой самого царя!
И наконец, о последнем большом увлечении Петра – княжне Марии Кантемир. Мария была дочерью молдавского господаря Дмитрия Кантемира. Родилась она в 1700 году, то есть была на 28 лет моложе Петра. В детстве она была вывезена в Стамбул, где обучалась древнегреческому, латинскому, итальянскому языкам, познала основы математики, астрономии, риторики, философии, увлекалась западной литературой и историей, любила рисовать и музицировать. То есть она была высокообразованной, умной и начитанной женщиной. Шлюхи и проститутки, глупые кокетки, составлявшие в основном окружение Петра, ей и в подметки не годились.
Во время неудачного для России Прутского похода против турок в 1711 году отец Марии и союзник царя Дмитрий Кантемир потерял свои владения и нашел пристанище в Петербурге. Дочь сначала жила на Украине, а потом – под Москвой, в имении Черная Грязь. Занималась она тем, что изучала русский язык и грамоту, а в 1720 году переехала в столицу. В доме отца она и познакомилась с Петром, Меншиковым и другими приближенными государя. Петр, как известно, любил шумные развлечения – ассамблеи, маскарады и прочие разгульные празднества, где все присутствующие, и дамы в том числе, напивались в доску. Мария приглянулась развратнику и по этикету должна была присутствовать на этих оргиях. Однако однажды побывав на одной из таких «вечеринок», она навсегда зареклась посещать подобные мероприятия. Царь, конечно же, рассердился и даже поручил обер-прокурору П. Ягужинскому и доктору Л. Блюментросту провести расследование. Впрочем, оно ничего не дало – Мария просто не хотела посещать подобные развратные гулянки, и все. Петр сначала рассвирепел, а потом зауважал Марию – ишь ты, какая гордая! Потом ему в голову пришло затащить ее в постель, ведь он никогда не спал со столь образованными дамами! Большей частью ему приходилось довольствоваться проститутками, портомоями, солдатскими да кабацкими девками.
Зимой 1721–1722 годов ему все-таки удалось уложить Марию в свою солдатскую койку. Кто был в домике Петра в Петербурге, тот видел его так называемое «ложе». Заметим, что отец Марии, Дмитрий Кантемир, этому непотребству никак не препятствовал. Таким образом он рассчитывал породниться с царем и с его помощью освободить свои владения от османского владычества. Наивный, он еще не знал, что так называемая «любовь» царя кратковременна, как летний дождик!
В 1722 году черт дернул Петра ввязаться в еще одну авантюру – совершить так называемый Персидский поход. Этот поход был удачнее предыдущего – за Россией удалось закрепить города Дербент и Баку. В поход Петр взял с собой жену Екатерину и любовницу Марию Кантемир. Вероятно, одной дамы ему было мало. Но Мария отправилась в Персию уже беременной от Петра. Для Екатерины же это был роковой момент – после смерти ее сына Петра Петровича, которого царь мог сделать своим наследником на русском престоле, существовала опасность, что непостоянный Петр женится на Марии, а от нее избавится. Причем избавится так же, как и от своей первой жены Евдокии Лопухиной, – отправит в монастырь, а может, выдумает что и похуже. Французский посол Ж. Кампредон докладывал своему королю: «Царица опасается, что если княжна родит сына, то царь, по ходатайству Валахского господаря, разведется с женой, и женится на своей любовнице». Ситуация для Екатерины была очень опасная.
Из-за тяжести пути Мария осталась в Астрахани, а Петр с Екатериной двинулись дальше. Настало время рожать, но приспешники Екатерины постарались – в 1723 году Мария родила мертвого ребенка. Она тяжело заболела, опасались даже за ее жизнь. По всей вероятности, Марию отравили, что было тогда в порядке вещей, но она выжила и лишь потеряла ребенка. После Персидского похода, закончившегося для Кантемиров столь неудачно, отец с дочерью уехали в орловское имение Дмитровку, где господарь вскоре скончался. Княжна получила в наследство все драгоценности матери, стоившие 10 тысяч рублей.
Связь Петра I Марией Кантемир возобновилась, когда царь в 1724 году узнал об измене своего «ангела небесного» Екатерины с камергером Виллимом Монсом. Он был родным братом той самой Анны Монс, о которой мы писали ранее, но об этом мы подробно расскажем в следующей главе. Царь тогда рассердился на Екатерину и снова подумывал жениться на княжне. Вскоре, впрочем, Петр переменил гнев на милость и остался с Екатериной, хотя их отношения так и остались натянутыми. Он даже не назначил себе преемника на троне. Не была ли виной тому связь Екатерины с Монсом? Как знать…
А что же Мария Кантемир? Лишившаяся честолюбивых надежд, она после кончины Петра I в 1725 году серьезно заболела и даже составила завещание в пользу своих братьев. После выздоровления она жила в Петербурге, но совершенно не интересовалась жизнью двора. При Петре II она переехала в Москву, где служили ее братья. В связи с участием ее брата Антиоха Кантемира в возведении на престол Анны Иоанновны в 1730 году она была назначена фрейлиной императорского двора. Было сделано ей и предложение выйти замуж – его сделал грузинский царевич А. Бакарович, но Мария его отвергла. Почему? В память о Петре? Это вполне возможно, ведь не пустилась она во все тяжкие после своей отставки, как Гамильтон или Монс с Лопухиной, не стала заводить себе любовников… Не стала искать приключений в амурных делах, в общем, вела себя как вдова. Петру I, наверное, такое поведение Марии Кантемир очень бы понравилось.
В Москве она вела светскую жизнь и общалась со многими выдающимися деятелями постпетровской эпохи. Во время коронации императрицы Елизаветы Петровны Мария сумела расположить ее к себе, была обласкана царицей и получила во владение новые вотчины. Скончалась Мария Кантемир 9 сентября 1757 года в возрасте 57 лет в Москве, так и не познав ни одного мужчины, кроме Петра.
Петру же после Марии Кантемир, вероятно, понравились умные и образованные женщины, поэтому в последние годы своей жизни он завел роман с Елизаветой Сенявской, урожденной княжной Любомирской, которая была женой польского коронного гетмана Сенявского. Она получила западное воспитание и была очаровательна, но Петр восхищался не столько ее красотой, сколько редким умом. Ему нравилось ее общество, да и любовь с ней тоже. Елизавета давала ему советы, и он, подумав, находил их дельными. Она была прелестна, и царь поддался ее очарованию. Усмиренный и облагороженный ее присутствием, он как будто преобразился рядом с этой чистой и благородной натурой.
Однако как только оставил Елизавету Сенявскую, он опять принялся за свое. В 1724 году он завлек в постель 19-летнюю княжну Марию Матвееву, внучку того самого Артамона Матвеева и Евдокии Гамильтон, о которых мы писали ранее. Она была легкомысленной и любвеобильной особой. Историк, великий князь Николай Михайлович, которому были известны многие тайны династии Романовых, писал: «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни, и даже ревновал ее, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню “в ежовых рукавицах”, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева…» Скорее всего, царь, узнав об очередной измене своей любовницы, постарался от нее избавиться, выдав замуж за денщика, совершенно так же, как он это проделал с Евдокией Ржевской, выдав ее замуж за денщика Чернышева. В этом была вся натура Петра – позабавился и бросил. Эта связь имела последствия – от Петра у Марии Матвеевой, теперь уже Румянцевой, в 1725 году родился сын, будущий великий русский полководец фельдмаршал Петр Румянцев-Задунайский. Это единственный достоверный факт отцовства Петра.
Общее же количество известных бастардов Петра достигает 90 или 100 человек. Число неизвестных детей может быть и больше, возможно, несколько сотен! Дело в том, что нам доступны сведения только о дворянках, переспавших с Петром, и вообще женщинах из высшего общества. В то же время есть множество свидетельств тому, что Петр не брезговал крестьянками и солдатками. Взять хотя бы ту же историю с портомоей Екатериной. По количеству бастардов Петр, пожалуй, переплюнул своего современника, французского короля Людовика XIV, такого же ненасытного любовника. Правда, всех перещеголял на этом поприще еще один его современник, король Польский и курфюрст Саксонский, дамский угодник Август II Сильный. По преданию, у него было 700 любовниц и около 350 детей!
Факт. Король-Солнце Людовик XIV
Людовик XIV (1638–1715) был сыном Анны Австрийской и Людовика XIII, его называли «Король-Солнце»; это ему принадлежит изречение: «Государство – это я!» Еще в пятилетнем возрасте он взошел на престол Франции. Людовик был красавцем, и женщины любили его так же, как и он их. В отличие от Петра I, который никого не любил, он часто влюблялся, но не забывал и о мимолетных связях.
В 15-летнем возрасте его совратила камеристка королевы мадам де Бове, в молодости страшная развратница. Ей в ту пору было 42 года. «Это» ему так понравилось, что он решил разнообразить свои похождения. Он начал со зрелых придворных дам, а потом приступил к методичному «освоению» фрейлин, живших во дворце под присмотром мадам де Навай. Каждую ночь он через окно проникал в их покои, чтобы вкусить сладость любви с первой же фрейлиной, которая попадалась ему под руку. Вскоре об этом узнала госпожа де Навай и приказала поставить крепкие решетки на все окна. Однако Людовик не спасовал перед возникшими трудностями – он позвал каменщиков и велел сделать потайную дверь в спальню одной из фрейлин. Днем она маскировалась спинкой кровати, а ночью на этом ложе он постигал тайны плотской любви. Так продолжалось несколько дней, пока мадам де Навай не обнаружила тайный ход и не приказала замуровать его. Ночью Людовик, к своему удивлению, обнаружил гладкую стену на том месте, где был секретный ход. Это возмутило юного монарха, и он выслал из Парижа несносную мадам де Навай.
Перебрав всех фрейлин, Людовик перешел к простонародью и сделал своей любовницей дочь садовника. Она родила ему ребенка. Затем он решил попробовать «плоды» повкуснее – стал проводить время в обществе племянниц кардинала Мазарини, сестер Манчини. В итоге 16-летний Людовик влюбился в свою ровесницу Олимпию, старшую из племянниц Мазарини. По Парижу сразу же распространился слух, что Олимпия станет королевой Франции. Мать юноши не на шутку рассердилась – мало того, что она сама была любовницей Мазарини, так еще ее сын путается с его племянницами! Не бывать этому! Олимпии было приказано удалиться из Парижа. Мазарини все правильно понял и выдал девушку замуж за графа Суассонского.
В 19 лет король влюбился во второй раз – в мадемуазель де ла Мот д'Аржанкур, фрейлину королевы. Коварный кардинал решил отомстить юному королю – он поведал о том, что его новая избранница раньше была близка с самим кардиналом Ришелье и что он однажды застал их за тем, как «они занимались любовью на табурете». Такие подробности не понравились Людовику, он порвал с ней и уехал воевать с англичанами. На войне он тяжело заболел и был на грани смерти. За ним стала ухаживать еще одна племянница Мазарини – Мария Манчини, которая уже давно любила короля, но не решалась об этом ему сказать. Людовик сразу понял, что он любим, и вскоре сам признался ей в любви. Чтобы понравиться той, которую он уже считал своей невестой, король, получивший до этого самое поверхностное образование, решил «подтянуться» – стал изучать иностранные языки, читать. Мария была образованной девушкой, и под ее влиянием Людовик стал проявлять такие качества, как любовь к искусству, стремление повелевать; она разбудила в нем дремавшую гордость. В общем, Мария Манчини была примерно тем же, что и Мария Кантемир для Петра I. Она тоже стремилась в королевы, но из этого ничего не вышло – Людовик должен был из политических соображений жениться на испанской инфанте Марии-Терезии. И Мария во благо короля пожертвовала своей любовью – она порвала с ним!
Людовик был в отчаянии, но недолго. Женившись на Марии-Терезии, он вновь пустился во все тяжкие, перепархивал из одной женской постели в другую, наутро объясняя жене свои отлучки государственными делами. Однажды на балу он встретился взглядом с хромой фрейлиной Луизой де Лавальер и в очередной раз влюбился. Эту связь он старался скрывать, пока однажды случайно все не обнаружилось. Шел дождь, и Людовик снял шляпу, чтобы прикрыть ею голову своей возлюбленной. Невиданное дело – король снял шляпу перед фрейлиной – заставило говорить об этом весь Париж. А король был счастлив, что сумел оказать прекрасной Луизе эту мелкую услугу. На ее хромоту он внимания не обращал и ревновал ее ко всем мужчинам. Но набожной Луизе эта связь с королем не нравилась – она часто отказывалась от свиданий, между ними происходили ссоры, но в конце концов любовники приходили к согласию. В 1663 году Луиза родила ему мальчика, которого по обычаю, принятому при королевском дворе, записали на чужое имя и отдали на воспитание в надежные руки. Обрадованный этим обстоятельством, Людовик сделал ее своей официальной фавориткой в Версале. В 1665 году Луиза подарила Людовику еще одного мальчика, которого тоже пристроили в хорошую семью. Луиза же все время плакала и постоянно испытывала угрызения совести.
В конце концов Людовику надоело постоянно успокаивать свою любовницу, и он обратил внимание на принцессу Монако. Она охотно дала соблазнить себя. Их связь продолжалась всего три недели, короля сильно утомила навязчивость принцессы, и он снова вернулся к Луизе. В 1666 году умерла мать Людовика, вдовствующая королева Анна Австрийская, а через неделю Луиза де Лавальер уже стояла на мессе рядом с официальной женой короля Марией-Терезией.
Именно тогда внимание короля постаралась привлечь к своей особе еще одна фрейлина королевы, Франсуаза Атенаис, красивая и остроумная женщина. Она уже два года была замужем за маркизом де Монтеспаном, но была супругу неверна. Людовик вскоре подпал под ее чары. А Луиза, снова разрешившись от бремени, затаилась в своем особняке и принялась страдать. Но король любил театральность и на одном представлении дал обеим любовницам одинаковые роли. Все сразу поняли, что обе дамы будут делить любовное ложе с королем. Но не тут то было – Людовик даровал Луизе Лаальер титул маркизы и признал ее третьего ребенка своей дочерью (оба ранее родившихся мальчика умерли во младенчестве). Разгневанная госпожа Монтеспан побежала к жене короля, Марии-Терезии. Та лишь рыдала и тоже ничего не могла понять. Такого явного бесстыдства давно не было во Французском королевстве.
После этого Луиза Лавальер родила королю еще одного сына. Он получил титул графа Вермандуа. Обозленная неудачей, госпожа Монтеспан кинулась к колдунье, которая вручила ей пакет с «любовным порошком» для короля, состоящим из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры. В тот же вечер коварная соблазнительница подсыпала Людовику эту гремучую смесь в суп. Тот съел его как ни в чем не бывало и – вы не поверите – упал в объятия маркизы де Монтеспан! Колдовское зелье, как ни странно, подействовало! Луиза была посрамлена.
Затем у короля была еще целая вереница женщин, с которыми госпоже де Монтеспан приходилась сражаться за его любовь. Она еще не раз прибегала к колдовскому зелью, чтобы отвадить Людовика от других любовниц, а одну из них, мадам де Фонтанж, даже отравила. Монарх догадался, конечно, кто это сделал, и с той поры охладел к ней. Потом в жизнь короля вошла еще одна Франсуаза, на сей раз госпожа де Ментенон. Она была воспитательницей детей мадам де Монтеспан. На этот раз постельных сцен не было – мадам де Ментенон всячески старалась вернуть ветреного короля в семью, давала ему советы, умело и ненавязчиво вмешивалась во все дела и в итоге стала для него необходимой. Дело дошло до того, что король настоял на их тайном браке. Он был заключен в 1684 году, и с тех пор Людовик забросил свои похождения. При дворе были запрещены игривые выражения, дамы и кавалеры не могли открыто объясняться в любви, а кокетки были вынуждены скрывать свои чувства под маской благочестия.
В 1707 году умерла маркиза де Монтеспан, но король не опечалился ее смертью. «Для меня она уже давно умерла», – заявил он. В 1715 году в возрасте 77 лет тихо скончался и сам Людовик XIV, великий грешник и прелюбодей, правивший Францией в течение 72 лет. Заметим, что своих детей, которых у него было не меньше, чем у Петра I, король никогда не бросал, и даже если не признавал их официально, всегда обеспечивал им титул и приличное содержание.