Романы Романовых
Шрифт:
То есть Екатерина II целых семь лет терпела неверность Орлова, покрывала его амуры и даже одаривала землями мужей-рогоносцев! О том, что любовницы Григория «пользуются расположением» императрицы, и речи быть не могло, здесь француз ошибся – она просто терпела его выходки в воздаяние заслуг Орлова, возведшего ее на трон. А то, что женщины сами на него вешались, в этом нет никакого сомнения.
Так или иначе, а Екатерине надоели все эти похождения, и она решилась на разрыв с Орловым. Тем более что объявился такой приятный молодой человек, Васильчиков. Свою роль сыграло и то, что Екатерина за эти десять лет уже укрепилась на троне и больше не боялась ни Орлова, ни гвардии, стоявшей за ним. Теперь гвардия была на ее стороне. Кроме того, вскрылись и факты казнокрадства – Григорий Орлов, получив два миллиона рублей на усовершенствование русской артиллерии, один миллион прокутил с дамами легкого поведения.
А Григорий тем временем мчался в Петербург – он боялся потерять свое положение при императрице. В гневе он кричал, что убьет и Екатерину, и ее нового любовника. Однако Екатерина II запретила ему въезжать в столицу и велела удалиться в подаренную ею Гатчину. Потом она стала засылать к Орлову гонцов с различными предложениями, как-то: выйти в отставку со 150-тысячной ежегодной пенсией, при условии, что не станет жить в Петербурге. Она все еще боялась Орлова – какой-нибудь его дикой выходки, а пуще всего того, что на содержании у Григория состояло более тысячи гвардейцев. И она предпочла уладить дело миром. Когда она попросила его вернуть ей бриллиантовый медальон, то он вынул из него камни и отослал ей, заявив, что отдаст его только тому, кто вручал. Что думал обо всей этой истории Григорий? Клял ли он себя за неверность императрице или корил ее? Мы не знаем, но что это было для него ударом – это точно. Екатерина тоже в этом отношении была не подарок.
Переговоры шли долго и нудно, посредничал в них брат Григория Орлова – Иван. Сошлись на том, что кроме ежегодной пенсии Орлов получает единовременно 100 тысяч рублей на покупку дома и разрешение проживать в любом из подмосковных дворцов Екатерины II. Кроме того, ему были подарены 10 тысяч крепостных, огромный серебряный французский сервиз и недостроенный Мраморный дворец в Петербурге. Наконец, государыня вручила ему рескрипт об утверждении его в графском достоинстве Священной Римской империи. Мы уже писали выше, что еще в 1763 году Екатерина II просила австрийского императора присвоить Орлову титул графа; тот пожелание русской царицы выполнил, но она придержала документ на время. И вот подходящий случай настал – дальновидная была женщина, что и говорить!
Тем не менее Григорий Орлов не сдавался. Он уже привык к тому, что Екатерина принадлежит ему; вернее, еще не отвык от мысли, что она – его. Он продолжал засыпать ее письмами, посылал к ней своих братьев и из Гатчины уезжать не собирался. После долгих раздумий в конце 1772 года Григорий неожиданно, несмотря на запрет царицы, появился в столице. Он остановился у своего брата Ивана и на следующий же день был принят императрицей. О чем они говорили, неизвестно, ясно только одно – Екатерина от своего не отступилась. «Вечером (того же дня) посетил притоны разврата и открыто кутил с публичными женщинами», – докладывали Екатерине доброхоты. Нет, он был неисправим!
Иностранный дипломат Сабатье писал: «Его неудержимая страсть к удовольствиям, безумное увлечение женщинами, отсутствие какого-либо сдерживающего начала, моментальное исполнение малейших желаний – все это уничтожало задатки, которые могли бы развиться при ином воспитании…» Экс-фаворит Григорий Орлов по-прежнему стал ежедневно появляться при дворе, шутил и натянуто улыбался, делая вид, что ничего не случилось, и даже стал благоволить своему сопернику – Васильчикову, но и это результата не имело.
В начале 1773 года Орлов уехал в Ревель, где намеревался провести всю зиму, но уже через два месяца вернулся в Петербург. Его мучила неопределенность собственного положения. Наконец Екатерине надоела вся эта маета, и она издала указ, в котором говорилось: «Наше желание есть, чтоб вы ныне вступили паки в отправление дел наших вам порученных». То есть, с одной стороны, она пожалела Григория, видя, как он страдает, с другой – не могла поступиться своей женской гордостью – раз уж прогнала его, значит, прогнала. Наверное, здесь были еще и практические соображения – Орлов был готов к свершениям на государственной службе, что ранее доказал, а Васильчиков оказался полным ничтожеством. Екатерине II в этот момент просто не на кого было положиться…
После этого Екатерина, в нарушение всех правил, в Гатчине, где проживал Орлов, в его присутствии встречается с принцессой гессен-дармштадской и двумя ее дочерьми, одна из которых должна стать женой наследника Павла Петровича. Она звалась Августой-Вильгеминой-Луизой, ставшей в православии Натальей Алексеевной. И неукротимый в своих пристрастиях Григорий Орлов начинает ухаживать за ней! Прусский посланник Сольмс со срочным курьером отправляет в Берлин письмо: «…Граф Панин, всегда зорко наблюдающий за всем, что делает семья Орловых, по-видимому, имеет причины подозревать, что князь Орлов простирает свои честолюбивые виды до намерения жениться на принцессе дармштадской…» Слава богу, страхи немцев оказались напрасными – Григорию все это ухаживание скоро надоело, и он бросил принцессу ради первой же подвернувшейся фрейлины. За ней-то ухаживать было нечего – сама в постель запрыгнет: какие уж там реверансы с поклонами! Так Орлов чуть не отбил невесту у Павла Петровича – лень помешала…
Итак, бывший фаворит возвратился ко всем своим прежним обязанностям, кроме одной – любовника императрицы. Казалось, фортуна опять повернулась к нему, но это было не так. С 1773 года его влияние при дворе начало стремительно падать. Екатерина II писала: «Я многим обязана семье Орловых; я их осыпала богатствами и почестями; я всегда буду им покровительствовать, и они могут быть мне полезны; но мое решение неизменно: я терпела одиннадцать лет; теперь я хочу жить, как мне вздумается и вполне независимо. Что касается князя – то он может делать вполне, что ему угодно: он волен путешествовать или оставаться в империи, пить, охотится, заводить себе любовниц… Поведет он себя хорошо – честь ему и слава; поведет плохо – ему же и стыд».
Осознав, наконец, что прошлого не вернешь, Григорий Орлов в 1775 году подал в отставку. Наступила эпоха нового фаворита Екатерины II, князя Потемкина. Орлов уехал за границу, долго путешествовал по Европе, поражая чужеземные столицы своим роскошным образом жизни и пугая карточных игроков огромными ставками. Он повстречался в Париже со своим давнишним корреспондентом – Дени Дидро, который сравнил Орлова с «котлом, который вечно кипит, но ничего не варит». Вернувшись через год в Петербург, он занял положение, напоминающее положение Разумовского в царствование императрицы Елизаветы при ее новом фаворите Шувалове. При дворе его называли просто «князь». С Екатериной II у него установились если не дружеские, то вполне приемлемые отношения. В ответ на подаренный ему Мраморный дворец Орлов преподнес царице на день именин алмаз «Надир-Шах», за который он уплатил 460 тысяч рублей. (Ныне этот знаменитый алмаз «Орлов», вделанный в скипетр русских царей, хранится в Алмазном фонде России.)
Императрица, несмотря на то, что у нее был новый фаворит, с теплотой вспоминала об Орлове. Вот что она писала в 1776 году: «Я всегда чувствовала большую склонность подчиняться влиянию лиц, знающих больше меня, лишь бы они не давали чувствовать, что они ищут этого влияния, иначе я убегала со всех ног прочь. Я не знаю никого, кто был бы так способен помочь проявиться этой склонности во мне, как князь Орлов. У него природный ум, идущий своим путем, и мой ум за ним следует».
В 1777 году князь женился на своей кузине, фрейлине императрицы Зиновьевой. Ему было в ту пору 43 года – мужчина в полном расцвете сил, а Зиновьевой 18 лет. Она к тому времени уже имела множество женихов, но кто сравнится с Орловым? Их любовь была взаимной. Молодая женщина писала своему брату Василию: «Я люблю его, как никого не любила и… очень счастлива». Екатерина II, окончательно избавившись от матримониальных притязаний Орлова, на радостях зачислила Зиновьеву в статс-дамы и подарила молодым на свадьбу массивный золотой сервиз. Медовый месяц они провели в Швейцарии, а потом вернулись в Петербург и вели тихую, ничем не примечательную жизнь. Князь Орлов редко появлялся при дворе; он смирил свою гордыню и буйный нрав.