Ромашка
Шрифт:
8. ЛЮДВИГ–СТАНИСЛАВ
Каждый раз, когда подполковник Хенниг выпивал больше чем следует, на утро его мучили головные боли и изжога.
Так было и теперь.
Подполковник лежал на жесткой походной койке у себя в кабинете и тихо стонал. Да, вчера он разошелся, хлестал коньяк, как лошадь. Это началось после того, как Вернер увез Анну… Людвиг — свинья. Какую бы гадость ему подстроить? Все несчастье в том, что Людвиг пользуется благосклонностью генерала. Особенно сейчас. Но какова чертовка эта Анна! Строила из себя недотрогу… Вернера любят женщины.
Хенниг поднялся, налил полстакана коньяку, развел в нем две ложечки питьевой соды и проглотил натощак это испытанное лекарство.
Он почувствовал себя лучше, одел мундир и позвонил дежурному по полку. Дежурный сообщил командиру, что все самолеты, участвовавшие в ночной операции, благополучно вернулись на аэродром. Хенниг успокоился и приказал немедленно прислать в кабинет шофера.
Через несколько минут солдат–шофер, возивший командира полка, появился на пороге. По приказу Хеннига он по–военному кратко доложил о том, что случилось ночью, когда он отвозил майора Вернера и девушку из офицерского клуба. Полагая, что шофер дурачит его, подполковник не на шутку рассердился:
— Вы врете, Густав! Вы сочинитель. Быть того не может! Майор угощал вас коньяком?
— Ни единой каплей, господин подполковник. Майор даже не предлагал мне выпить что–либо.
По глазам солдата Хенниг догадался, что тот говорит правду.
— Ну?
Солдат не понял, что от него требуется.
— Я слушаю вас, господин подполковник.
— Расскажите подробно, как это произошло. Только не сочинять!
— Я говорю лишь то, что видел собственными глазами. Они сели в машину. Майор сразу же уснул на заднем сиденье. Эта девушка, которая была с ним, официантка нашей столовой (ее звать Анна Шеккер), сказала, чтобы я ехал, и я их повез.
— Куда?
— На Огородную. Она живет на этой улице. Маленький домик, номера я не помню.
— Как она вела себя?
— Девушка? Нормально… Я все время был начеку и следил за ней в зеркальце. Она расстегнула воротничок сорочки майора, пригладила его волосы и надела на его голову свалившуюся пилотку. Нет, она вела себя вполне прилично.
— Дальше? — крикнул сгоравший от нетерпения Хенниг.
— Когда мы подъехали к ее дому, она попросила остановить машину. Майор в это время спал, как младенец в люльке. Она открыла дверцу и сказала, чтобы я отвез майора в казарму. Я не возражал — мне было бы спокойнее на душе, если бы майор, находясь в таком состоянии, ночевал у себя в казарме. Но когда эта Анна сильно хлопнула дверцей, закрывая ее, майор проснулся и схватил девушку за руку. «Стоп! — сказал он. — Убегаешь? Так мы не уславливались, детка».
Хенниг усмехнулся, блудливо Щуря глаза.
— Майор Вернер хотел втащить девушку в машину, — продолжал шофер, все еще не понимавший, на чем следует сделать акцент в рассказе. — Тогда Анна спросила майора, есть ли у него невеста. Он засмеялся: «Моя невеста — смерть». Девушка сказала: «У вас есть младшая сестра. Я знаю, вы ее очень любите. Представьте себе, что в этот момент к ней пристает пьяный, нахальный офицер. Как она должна поступить по–вашему?»
— Что ответил на это Вернер? — подполковник уже не спускал веселых глаз с солдата.
— Майор Вернер сразу протрезвел и страшно рассердился. Закричал: «Она… она должна немедленно закатить хорошую оплеуху этому негодяю!» Господин подполковник, не успел майор рта закрыть, как эта Анна со всей силы ударила его по щеке.
— Не может быть! — округлив глаза, воскликнул Хенниг.
— Клянусь богом, господин подполковник. Она ударила его со всего размаха, как бьют волейбольный мяч, когда его гасят за сетку. Бац! И снова — бац!
— Две пощечины? — подполковник застонал от едва сдерживаемого смеха.
— Так точно, две. Докладываю вам, что я за всю свою жизнь еще не видел ничего подобного. Картина была — что–то особенное. Я думал — он сейчас же застрелит ее. Я сам схватился за пистолет.
— А Вернер?
— У майора Вернера в ту минуту было очень глупое, обиженное лицо. Знаете, как у мальчика, который по ошибке проглотил вместо конфеты горькую пилюлю. Он потер щеку и вдруг — вы не поверите, но это истинная правда — вдруг он засмеялся.
Командир полка откинулся на спинку стула и захохотал.
— Он смеялся точно так, как это вы делаете сейчас, точно так, господин подполковник. Будто его кто–то щекотал под мышками. Он смеялся и повторял: «Оригинально! Очень оригинально!»
На лице шофера цвела довольная улыбка, он был рад, что угодил начальству.
— Очаровательно, бесподобно!.. — смеялся Хенниг, вытирая выступившие слезы. — Это так похоже на простофилю Людвига. Какая отчаянная девчонка! Она била его по морде… Ха–ха–ха! Ну и что же было дальше?
— Дальше? — удивился солдат. — Ничего особенного. Майор сейчас же уснул. Анна подняла упавшую на землю пилотку, надела ему на голову и сказала, чтобы я уезжал. Вот и все.
— А она осталась?
— Так точно! Она пошла к своей калитке.
— Хитрая девчонка! Густав, вы должны помалкивать. Никому ни слова об этом случае. Ясно?
— Ясно. Никому ни слова.
— Идите, Густав. Помните, что я вам сказал.
Солдат четко повернулся налево кругом и вышел. Подполковник посмотрел на дверь и снова залился смехом. Он был доволен исходом всей этой неприятной для него истории. Как ни как, Людвиг вел себя вызывающе и прямо–таки из рук вырвал девушку. Теперь Хенниг был отомщен. Две пощечины! Анна — прелесть! Видно, в ее жилах течет настоящая арийская кровь. Очаровательно!
Хенниг и не подозревал, что в этот момент майор Вернер мирно беседует с Анной Шеккер и от души хохочет, слушая ее рассказ о том, что произошло ночью.
…Летчик сидел на нижней ступеньке крылечка, вытянув длинные ноги в новых щегольских сапогах. Анна стояла выше, опершись руками на деревянное перильце.
— В общем, я вел себя отвратительно, как настоящая пьяная свинья. — Вернер наклонился и сорвал широкий листок росшего возле крылечка подорожника. — Я проснулся с каким–то нехорошим чувством. Начал вспоминать — все в тумане. Помню, как ты просила увезти тебя куда–то, как я повздорил с Хеннигом. Потом — провал и затем — словно отрывок из сновидения: я обидел какую–то девушку, возможно даже, свою сестру, и она ударила меня по физиономии. Неприятно и смешно. Признаюсь, меня еще никто не бил по лицу… Ты первая. Явился в столовую — тебя там нет. А мне очень хотелось тебя увидеть. Ну что ж, Анна, мы с тобой квиты. Давай забудем об этом эпизоде. Я редко бываю такой свиньей. Вчера на меня нашло…