Ромашковый лес
Шрифт:
«Чудак», – скажите вы, и только он знает, что делает мир лучше, пусть немного, пусть совсем чуть-чуть, почти ничтожно мало, но лучше.
И вот он идет, неся на себе тяжеленный мешок и скользя по земле в дом, где, он знает точно, подарит людям веру и сказку.
Рогатая история
Он мчался сквозь непокорный ветер и колкие ветви деревьев, задевая рогами облака и разрезая их как куски ваты на множество крупных снежинок. Не замечая хрустящие ветки под ногами и мелкие кочки, он бежал домой, ведь кукушка принесла ему важнейшую в его жизни новость: у него родился сын. Занырнув в свою пещеру, он увидел маленького рыженького олененка, только что выкарабкавшегося из спокойной маминой утробы в мир, полный опасностей и неожиданностей. Этим олененком был никто иной, как я. Я изо всех сил пытался подняться на свои, еще тоненькие и слабенькие как соломки, ножки, но несколько раз плюхнувшись на живот, решил оставить это дело и просто полежать рядом с мамой, погреться о ее шерсть и подарить ей свое прикосновение. Радости папы-оленя не было предела! Он носился
Прошло время, я уже прочно стоял на ногах, но все еще боялся отходить далеко от своей мамы. Однажды папа пришел домой с очень серьезным видом, что насторожило меня. Он гордо, уверенно и как-то исподлобья посмотрел на мать, на что она отвернулась и еле слышно спросила: «Что, уже пора?» Олень ничего не ответил, только подошел ко мне и начал говорить: «Сынок, ты уже взрослый, пора бы тебе выбираться из пещеры и познавать мир, который гораздо сложней и загадочней, чем ты представляешь себе сейчас». Папа подошел сзади и слегка подтолкнул меня своим, как сейчас помню, мокрым носом, к выходу. «И все же не бойся», – добавил он, и мы вышли из пещеры. Я увидел настоящее чудо: солнце играло на утренней росе своим золотым блеском, который слепил мои, еще не привыкшие к дневному свету, глаза, ветер разбегался на поле, а потом путался в ветвях деревьев, постоянно их раздвигая, чтобы пробраться, облака, подпираемые друг другом, летели в какие-то дали. Это было волшебно, особенно по сравнению с тем, что я видел в пещере. Тут отец продолжил: «Вот он, этот мир, дверь в который ты сегодня лишь приоткрыл. Ты видишь его не более чем сквозь ее тоненькую щелочку, замечая только то, что ты хочешь заметить, но, сын мой, в лесу слишком много опасностей, и я хочу, чтобы ты уже сейчас об этом знал. Ты вырастешь, будешь гулять с друзьями или вообще один, но помни очень важную вещь: не убивай свою жизнь глупым риском, таким как любопытство или баловство, потому что родные и близкие тебе этого не простят. Умоляю тебя, будь осторожен!» Закончив свою речь, папа вернулся в пещеру, оставив меня наедине с новым для моего сознания миром.
Прошло еще несколько недель. В лесу у меня появились друзья, но самым лучшим стал Лосенок. Мы вместе бегали по кочкам, игрались с ручейком и ели кору деревьев. Как-то раз, когда мы с ним играли в догонялки, мы наткнулись на тоненькую дорогу, ведущую в самую чащу леса. «Эй, смотри, там наверное жутко интересно, – сказал мой друг, – пошли туда, а?» «Ты как хочешь, а я не пойду. Мне хоть и интересно, что же за «вселенная» такая – чаща, но мне нельзя рисковать. Иди один» – ответил я. «И ты что, одного меня туда отпустишь? Там же страшно!» – недоумевал Лосенок. «Тебе хочется, ты и иди, а я домой пошел» – сказал я и, гордо подняв хвостик, побежал в пещеру. (Только сейчас я понимаю, как жестоко я тогда подставил своего лучшего друга!) Когда я прибежал домой, отец сразу почувствовал неладное, ведь мама еще не вернулась, а я уже не гуляю. «Что случилось?» – спросил он, – Где Лосенок?» Тут я ему все рассказал, и как мы бегали по лесу, и как я оставил его одного изучать страшнейшую чащу. Как только я договорил, папа подпрыгнул на месте и судорожно заговорил: «Кто ж тебя так научил?» «Но ты же сам…» – отвечал я, уже собираясь захныкать. «Я? Я учил тебя быть осторожным, просто подобно тучам плыть по своему пути, но так! Нет…Ты же предал его! Ты оставил его совсем одного! Ты оставил его погибать!» – почти кричал отец. Слезы подступали к моим глазам. «Но ты говорил не рисковать» – пытался я оправдать себя. «Да, говорил, но и рисковать жизнью другого ты тоже не в праве! Ты пытался его остановить? Нет! А даже если бы и пытался, но он бы тебя не послушал, ты был бы обязан пойти с ним! Запомни, риск другом подлее самоубийства!» – не успел договорить папа, как я уже летел, подбиваемый ветками, к месту, где мы расстались с лосенком. Вот она, эта чаща, я не задумываясь вбежал на дорожку и уже через пару десятков метров заметил силуэт лосенка, но…он был не один…Подбежав ближе я заметил, что мой друг был прижат к дереву и окружен тремя волками, явно собиравшимися им пообедать. Я разбежался и со всей силы ударил по одному из них своими, только начинающими расти, рожками. Он отлетел к другому дереву, но оставалось еще два волка, с которыми два малыша никак не могли справиться. Я прижался к Лосенку, и мы оба ждали, что же будет дальше. А хищники подходили все ближе, и я даже почувствовал, как холодная слюна одного из них капнула мне на копыто. Мы зажмурили глаза и уже не рассчитывали на спасение, как вдруг…Ветер будто задул сильнее, и мы услышали, как кто-то отчаянно дерется с волками, бросая их в ближайшие деревья. Несколько минут спустя хищники, пища, как мышки и, видимо, поджав хвосты, убежали прочь. Я приоткрыл глаза. Передо мной стоял во всей своей красе мой отец, только что так смело воевавший с врагами. «Папа!» – закричал я и кинулся в его объятия. «Папа, но как ты здесь?» – спросил я. «Ты мой сын, и я обязан помогать тебе исправлять твои ошибки» – благородно произнес он, и мы все втроем пошли домой.
Я уже совсем взрослый и сам могу постоять за себя и своих друзей, мне не страшно ничего! Я стал таким же, как мой отец. Недавно у меня родилась дочурка, и я очень этим горжусь! Тогда я тоже, как и мой папа, радовался ее рождению: и я бегал, разрезая облака и отталкивая ветер. Она тоже вырастет и станет мудрой и красивой, а пока она еще ребенок, я буду помогать ей во всем. Я буду предостерегать ее от ошибок, но если их все же не удастся избежать, она всегда может быть уверена в том, что я ее не оставлю.
Просто поверить
Он рвал клювом воздушное пространство и прорывался в глубь пенных облаков. Он летел, гордо взмахивая крыльями и дрыгая хвостиком. Он не знал, куда он направляется, зачем, и что за бумажный сверток в его клюве, он просто был уверен, что это его работа, и раз хозяин сказал: «Лети, голубчик!», значит надо лететь.
Обычный почтовый голубок с перламутровой шейкой, пушистым хвостом, розовенькими лапками в пупырышках – он никогда не доставлял письма тем, кому они были предназначены. Он либо путал адрес, либо со свитком возвращался домой, либо вовсе где-то терял послание. Вот и сейчас, когда он пролетал мимо грозовой тучи, пару капелек упали на его чудные перышки, отчего голубь заворчал и выронил сверток из клюва, а поймать, как вы сами понимаете, не успел. Вот и пришлось ему вернуться к хозяину ни с чем. Когда он переступал порог своего дома, его медленная походка, опущенная голова и смиренный взгляд исподлобья сами за себя предупреждали хозяина о случившемся. Увидев свою птицу в таком состоянии, хозяин сразу все понял и, отвернувшись, произнес: «Я так и знал, недотепа. Таким как ты нельзя доверять!» И что-то похожее на маленькую слезинку выплыло при этих словах из глаз голубя и намочило клюв. Он, все такой же бесполезный и беспомощный, направился на свою жердочку у окна, где еще долго считал звезды и думал о том, что, наверное, он совсем никому не нужен…
Наступило утро. Голубь вдруг почувствовал какие-то непонятные толчки под левым крылом и тут же проснулся. «Гуррр, гурр», – завопил голубь, как только увидел что к его боку приставлено ружье. Он заверещал и начал биться в стекло, пытаясь избавиться от позорной смерти, а хозяин, махнув рукой, говорил: «Стреляй уже в это ничтожество». Голубь видимо понял, что птичья жизнь его подошла к концу. При этой мысли ему стало дурно, и он потерял сознание (голуби тоже бывают эмоциональными)…
Очнувшись, он представил себя в раю, но вместо пышных облаков, гор зерна и ангелочков с арфами он увидел перед собой небольшую комнатку, завешанную плакатами Виктора Цоя, и мальчика, нависшего над птичьим тельцем, который приговаривал: «Все хорошо, мой милый, они больше тебя не тронут». Голубь снова хотел потерять сознание, но вовремя одумался и решил узнать незнакомца поближе. Он вглядывался в глаза мальчика и хотел сделать шажок навстречу, но боялся…боялся, что тот его обидит. А мальчишка терпеливо ждал и улыбался нерешительности своего питомца.
Прошла неделя с тех пор, как голубь осмелился подойти к мальчугану и клюнуть его в носик. Тогда в восторге были оба: и мальчик, который понял, что он нравится голубку, и голубь, который убедился в том, что новый хозяин не причинит ему боль.
Целый месяц жили новые друзья как самые счастливые существа в мире: они вместе гуляли, запускали воздушного змея, играли в футбол и даже вместе садились за стол. Но однажды мальчик решил сходить в лес, чтобы нарвать дикой малины, которую так любит его бабушка. Ну и, конечно же, он взял с собой своего пернатого товарища. Друзья зашли в лес и начали собирать ягоды: одну – в корзину, одну – съесть, одну – в корзину, одну – съесть…и так это у них весело получалось, что они и не заметили как, заигравшись, зашли в самую чащу леса, а когда поняли – было уже поздно. «Ау!», – кричал мальчик. «Гррур!» – пытался повторить голубь, но никто их не слышал. Мальчишка заплакал. Что теперь делать? Как из леса выбираться? Никто им не поможет…К нему подошел голубь и прижался к груди, стараясь успокоить своего друга. Тут мальчик неожиданно крикнул: «Урра!» Голубь испугался и нервно встряхнул крыльями. «Мне говорили, – начал мальчик, – что ты раньше носил письма. Так?» «Грууррр – ответил ему довольно голубь, но через секунду он уткнулся клювом в землю и проворковал – гррр грру рррру» – что значило, видимо: «но ничего у меня не получалось, и теперь не получится». А мальчик тем временем уже нашел в своем рюкзаке блокнот и карандаш и написал послание. Он дал голубю клочок бумаги с жизненно важным текстом и сказал: «Я верю тебе. И не потому, что у меня нет выхода, а просто, потому что верю. Лети!». С этими словами он отпустил птицу, и она через мгновение взмыла над лесом.
И голубь летел, зная, что в его клюве жизнь его лучшего друга. Он стремглав мчался сквозь стену дождя, ни разу не открыл клюв, когда молнии опаляли его перья, и уверенно приближался к цели, даже не сбившись с пути. Ведь он знал, что ему верят…
Через несколько часов промокший голубь и его друг, укутанный в полотенце, сидели у камина, грызли семечки и пили малиновый морс. «Спасибо тебе! Ты спас меня! Ты самый лучший в мире почтальон!» – поблагодарил голубя мальчик, погладив его по серо-синенькой головке. А голубь, весело развернув шею сначала в одну, потом в другую сторону, и, приподняв клюв, ответил: «Груррур грур гр», что означает «просто ты мне поверил».
Ход коньком
Море всколыхнулось, по воде побежали миллионы жемчужных пузырьков, холодное морское течение стало теплым и…на земле появилось еще две сотни новых жителей – маленьких медузок, только что покинувших мамину утробу. Среди родившихся малышек была одна, которая отличалась от всех своей безграничной любовью к жизни, добротой и общительностью. Как известно, медузам не дают имен, поскольку придумать, а тем более запомнить сразу двести имен, согласитесь, непросто. Но эту малютку знали все, и стали называть ее Милашкой за ее светлый взгляд и сияющую улыбку.
С самого раннего детства у Милашки было очень много друзей. Она вместе с ними рассекала морские просторы, бросалась на гребни волн и просто веселилась, и никто и никогда не видел, чтобы голубые глаза медузы были подсолены слезами. У Милашки и ее друзей была любимая игра: салочки. Ведь это так здорово, когда можно плыть куда угодно, удирая от ведущего, развивать скорость, с которой можно обогнать морское течение, встречать на пути много фантастических вещей, а потом так же весело, но уже водя и догоняя своих друзей, возвращаться домой.