Ромео
Шрифт:
Деннисон непонимающе уставился на него. Постепенно до него дошел смысл заданного вопроса.
— Я никогда не встречался с теми женщинами, — презрительно произнес он.
— За исключением вашей бывшей супруги, разумеется.
Деннисон свирепо взглянул на Аллегро.
— Это все?
— О, это еще только разминка, док. А теперь следующий вопрос: где вы были вчера вечером? — Аллегро пересек комнату, сделав вид, что заинтересовался одной из японских гравюр из тех, что были развешаны на стене.
— Что такое? Сара, случайно встретив меня сегодня в Институте, задала тот же вопрос. Теперь
— Может, вы нам расскажете? — спросил Вагнер.
— Понятия не имею. Почти весь вечер я провел дома. Разве что выходил на полчаса после ужина прогуляться с собакой. — Деннисон испытал явное облегчение, услышав зуммер телефона внутренней связи. — Ну, вот, пришел мой пациент, — торжествующе произнес он.
Без пяти минут два Сара явилась в телецентр. Эмма, выбежавшая в вестибюль ей навстречу, выглядела удивленной и несколько смущенной одновременно.
— Я так рада тебя видеть, Сара, но мы с минуты на минуту начинаем запись вечернего шоу…
— Я тоже, — с радостью объявила Сара.
— Что? Ты опять хочешь выступить?
Сара слегка улыбнулась.
— Эмма, Эмма… не забывай о рейтинге.
— Меня больше волнуешь ты.
— Извини. Я знаю, — с искренним раскаянием в голосе произнесла Сара. — Поэтому-то ты и должна разрешить мне выступить. В прошлый раз, когда мы записывали передачу, я еще не была уверена в том, что мне уготована участь следующей жертвы. Теперь же я в этом не сомневаюсь. Эфир для меня — единственная возможность прямого контакта с ним…
— Сара, мне ли напоминать тебе о том, что не далее как вчера вечером этот маньяк пытался проникнуть в твой дом? То, что ты затеваешь, — это безумная игра в «кошки-мышки».
— Давай не будем о кошках.
— Не поняла.
— Ладно, не обращай внимания. Глупая шутка.
— Сейчас не время для шуток, Сара.
— Две минуты, Эмма. Это все, о чем я прошу.
Удивительно, но на этот раз Сара, устроившаяся перед телекамерой, ощущала неразрывную связь со своим противником. Темный экран телесуфлера она мысленно отождествляла с лицом Ромео. Та же загадочность, непостижимость.
И все-таки какие-то невидимые нити тянулись от нее к Ромео. Объяснить это было довольно сложно. Но Сара не могла не признать, что физически ощущает эту связь. Ее задачей сейчас было обратить это в свою пользу. Иначе ей грозило поражение.
Как только дали эфир, она сразу же заговорила. Заговорила с Ромео. Словно он уже слушал ее в этот самый момент, хотя передача должна была выйти на экран лишь в десять вечера.
— Моя сестра полагала, что ты становишься сильнее и могущественнее с каждым новым убийством, но она ошибалась. Ты испуган, Ромео. Я даже чувствую запах твоего страха. Ты пытаешься побороть его, гонишь прочь. Но тебе не удастся обмануть самого себя. Не удастся обмануть и меня. Твоя вчерашняя выходка. Ты вовсе не хотел вламываться в мой дом. Теперь-то и я понимаю. Это еще одна глупая, мальчишеская затея. Ты просто хотел подать знак: «Я здесь, Сара». Поначалу мне казалось, что у тебя хватит смелости обнаружить себя… к черту полицию. Но где-то глубоко в твоем гнилом сердце сидит животный страх разоблачения. Я знаю, какой бывает ложь.
После записи Эмма, еле сдерживая слезы, нежно обняла Сару.
— Этот фрагмент нужно дать в эфир с грифом «неподражаемо».
Сара выдавила короткий смешок, на самом деле чувствуя себя выжатой как лимон. Громоподобное выступление перед телекамерой для нее самой оказалось неожиданностью.
— Что ты предпочитаешь — чтобы мы поужинали в городе или лучше дома? — спросила Эмма. — Может, подождешь меня здесь? Я освобожусь примерно через час…
— Я решила пару дней пожить у одного знакомого парня.
Эмма округлила глаза.
— У парня?
— Да, это мой приятель. Мы вместе работаем.
— Выходит, диван оказался не слишком удобным? — сухо спросила Эмма.
— Честно говоря, ты его перехвалила, — призналась Сара. — Послушай, Эмма, ты — прелесть. Просто… ну, скажем… у меня сейчас такой сумбур в голове. Но завтра я тебе позвоню. — Она взяла руку Эммы и пожала ее. — Обещаю.
— Сара, береги себя. Не рискуй. Я думаю, то, что ты сейчас сказала ему — насчет страха, — вполне может соответствовать действительности. Но кто знает, что ему взбредет в голову после такого разоблачения?
Хороший вопрос. Но ответа на него у Сары не было.
Джина, секретарь из приемной телецентра, окликнула Сару, когда та в сопровождении приставленного к ней телохранителя направилась к выходу.
— Извините, мисс Розен. Вам посылка.
Сара посмотрела на Корригана. Он тронул ее за руку, давая понять, что ей не стоит подходить к бюро. Как будто она была в силах двинуться с места.
— Я заберу, — сказал Корки секретарше.
Прежде чем передать ему коробку, упакованную в серебристую бумагу, искрящуюся крошечными красными сердечками, Джина взглянула на Сару, и та еле заметно кивнула головой.
— Кто ее доставил? — спросил Корки, надев резиновые перчатки, перед тем как дотронуться до коробки.
Сара знала, что это излишняя предосторожность. На бумаге уже отпечатались пальцы секретарши. Да и не только ее. Бог знает, через сколько рук прошла эта посылка. Но вряд ли среди этого множества отпечатков можно было отыскать принадлежавшие Ромео.
Секретарша наморщила лоб.
— Мальчик. Посыльный из цветочного магазина, что на первом этаже.
Корки положил коробку на стойку бюро, осторожно развязал белую ленту, снял упаковку и открыл крышку.
— Что там? — хрипло прозвучал голос Сары.
Корки аккуратно развернул хрустящую красную бумагу внутренней упаковки.
— Венок. Обычный венок, только в форме сердца.
Сара заставила себя взглянуть на него. Венок из виноградной лозы, свитый в форме сердца, был утыкан крошечными красными розочками и перевязан кружевной лентой.
Она разглядела и маленькую белую открытку. Потянулась к ней. Корки перехватил ее руку и, взявшись за уголок открытки затянутыми в печатки пальцами, показал ее Саре. Всего три слова.