Ромейский Квест

Соколов Лев Александрович

– Неплохо для кафира, но...
– Гафур отрицательно качнул головой.

И Гафур сказал этим все. Оба знали - о чем.

Все же - раньше смерти не хорони. Федор не собирался сдаваться. Отмахиваясь от наседавшего Гафура, сопя как усталый медведь, он делал для воина главное - думал. Гафур был сильнее, быстрее. Единственный шанс сделать его - это перехитрить. Только вот - как? Муслима нельзя было заставить открыться серией ударов. Он блокировал все наработанные Федором хитрые приемы. Гафура нельзя было купить дешевой ценой. Значит,

надо было попробовать купить дорогой. Федор устал. Но он сделал вид, будто устал еще больше. Бил он теперь редко и экономно. Чуть отвешивал вниз щит, будто руке уже было трудно его держать. И приоткрывался, ожидая, что Гафур не устоит ударить в брешь в защите противника.

И Гафур ударил. Кто кого обманул?.. Вот Гафур стоял, - а вот он прянул в низкую стойку - поистине гепард! Удар Гафура прошел под щитом Федора, смахнул в сторону кольчужный привес, и секира со страшной силой вошла ему в левую голень. Боль расцвела огненным цветком.

"Отрубил мне ногу", - с отстраненным ужасом успел подумать Федор. Но пока боль еще не взяла его, он успел сделать что задумал. С левой руки сунул прямой удар - кромкой щита - Гафуру в лицо. Тот со своего низкого выпада уклонится не мог, секиру он еще не выпростал, потому отбил удар и закрыл голову подняв свой щит - и тем открыл свой левый бок. Вот туда, под щит, Федор с размаха и влепил жало своего клевца. Раздался стон лопнувших кольчужных колец. Воины вокруг взвыли.

Гафур охнул. Отвалился от Федора. Муслима перекосило на левый бок. Он пытался поднять щит, но тот все время спадал вниз. Лицо у Гафура было... Федор видел такой взгляд у воинов, осоловелый, - будто их ошеломили, даже если удар не пришелся по голове. Такой взгляд бывал у тех, чье тело схлопотало такие повреждения, что глушат боль, и человек даже сперва не понимает, насколько серьезно ранен, только удивляется непривычному онемению. Дыхание у Гафура шло судорожными болезненными рывками, кажется удар снес ему несколько ребер, возможно клюв подобрался и к легким. Необычайным услилием мужественности, муслим смог поднять руку со щитом, но только для того, чтобы этой согнутой в локте рукой, подпереть свой смятый бок. Защиты у муслима больше не было.

Боль в ноге Федора, меж тем, все нарастала. Однако он не падал, и коротко глянув вниз, гвардеец увидел, что голень все еще при нем.

"Бронесапог, - благодарно подумал Федор.
– Пригодился таки".

Федор сделал - проковылял - шаг вперед. Нога держала. Гафур - уже не боец, но с духом бойца - кое как поднял секиру, в попытке защититься.

– Сдаешься?
– Спросил Федор.

– Сдаюсь, кафир.
– Выдохнул синеющими губами Гафур.
– Ты победил.

К Гафуру с двух сторон подскочили его воины, подхватили под руки. Часть их, со страшными криками рванулась к Федору. Но Гафур коротко окрикнул, и усмирил их всего парой фраз. Воины, глядевшие на Федора как волки, хмуро отступили.

– Я... держу слово... кафир...
– Борясь с болевыми судорогами вымолвил Гафур.
– Мои люди не тронут тебя. Но... я не главный на этих землях... Всего

лишь младший сын эмира, который прибыл поохотится. Если тебя настигнут другие, я за то не в ответе...

– Понимаю, - ответил Федор.

– Хороший бой, кафир.
– Гафур все-таки смог улыбнуться.

Федор кивнул:

– Добрый бой.

Воины, оттащили Гафура. Несколько из них сняли плащи, скатали их в полосы, и закрепив концы на древках двух копий, споро соорудили носилки. Уложив на них своего командира, они потащили его к лошадям, оглядываясь назад, и призывая на голову Федора все проклятья, какие только может попустить Аллах.

Федор обессилено опустился на колени, а с них свалился на задницу. К нему подскочили оба монаха.

– Молодец!
– хлопнул по плечу Окассий.
– Вот что значит палатинский кустодий!

– Знал, что ты победишь, - Сообщил Парфений.
– В правом деле Бог не оставит.

– Я не победил, - Покачал головой Федор, - Муслим не знал, про мои тайнобронные сапоги. Так бы он разделал меня как повар тушку.

– Победа - всегда победа, - не согласился Окассий. "Если бы" в ней нет.

Федор не стал спорить. Вместо ответа он взглянул на свой левый сапог, чтобы посмотреть, сильно ли его прохудил удар. Что за чудо? Кроме небольшой потертости на коже, сапог был совершенно цел. Этого не могло быть, - пластинки в сапоге были вшиты под кожей, и удар должен был порвать ее... Предчувствуя неладное, Федор начал искать, на что же он все-таки на самом деле принял удар.

– Твою медь!..
– Федор наконец нашел, куда пришелся удар Гафура. Под удар его секиры попались ножны Федорова меча. Именно они и ударили его по ноге, послужив прокладкой. В ножнах зияла грубая прореха. Предчувствуя недоброе, Федор вытянул из ножен меч.

Недобрые предчувствия подтвердились: Меч у Федора был добротный, дорогой, из пакетной стали. Твердое лезвие было варено между боковыми, более мягкими пакетами металла. И вот в этом боковом пакете на полотне зиял битый след Гафурова удара.

– Да твою же медноту!..
– Федор вновь поразился исполинской силе муслима. Неудивительно, что Гафур пропустил удар Федора - ведь тот после такого удара неминуемо должен был лишиться даже не одной, а возможно сразу двух ног, и упасть как колос под серпом жнеца. Вместо этого Гафур надрубил меч, войдя в него едва не на треть толщины. Таким мечом-инвалидом еще можно было отбиться, им можно было еще даже рубить, он мог пережить еще, может быть, несколько боев. Но доверять ему уже было нельзя. Меч был погублен.

– Ничего себе, силища...
– Покачал головой Окассий, глянув на надрубленный клинок.

– Я ж с него даже доспех не снял, - простонал Федор.
– Хоть бы взял за порчу... Хоть прям беги за ним...
– Федор посмотрел вниз, где муслимы уде привязали носилки между двух лошадей, и отъезжали по дороге в долину.

– Но-но, не вздумай, - Замахал руками Парфений.
– Живы, и ладно. Головы на плечах - вот наш сегодняшний главный трофей.

– Что ж теперь?
– Спросил Окассий.