Ронин
Шрифт:
Я огляделся. Люк колодца украшал пешеходную дорожку в сквере. В пяти шагах от колодца на лавочке сидел мальчишка в лоскутных джинсах и пялился на меня.
— Эй дядя! Ты что там делаешь? — Спросил любознательный парень лет двенадцати.
— Да вот унитаз засорился.,- ответил я выбираясь на поверхность.
На коленях парнишки я заметил нетбук, сердце ёкнуло, и меня потянуло к нему как магнитом.
— И чо?
Вопросил он, надувая жвачку.
— А не чо! — Передразнил я. — Вот через унитаз сюда и просочился.
— Ха! Ты гонишь!
— Ага, гоню. — Согласился я. — Дай, ка мне ноут на секундочку.
— Еще чего! У тебя руки в мармеладе!
Парень явно собирался от меня удрать, и привстал с лавочки. Прогуливающаяся пожилая пара приближалась по дорожке пристально приглядываясь ко мне. С другой стороны шли две девушки. Они тоже перестали разговаривать и рассматривали меня. Поэтому немедля я отобрал ноут у мальчишки и быстро набрал поиск. Пацан заголосил.
— Отдай! Отдай, чмо!
Надо признать в его словах была доля истины. В рваной в хлам рубашке и порванных штанах, грязный, босой, с поцарапанным лицом, и выглядел я соответственно и пах как оно.
— Полиция! Полиция! Тут «стертый»!
Закричала сознательная бабуся. как же я вас люблю! Стиснув зубы я искал файл, отбрыкиваясь от капризного пацана. Вот! Есть! Набрав пароль я стукнул ввод.
И..? И ничего не произошло. Абсолютно ничего. Архива не было. Я скривился в бессильной злобе. Конечно! Средства сделать человека разговорчивым придуманы давно. И Димон просто всё рассказал им. Послышался топот спешащих ко мне ног. Я оглянулся. Двое полицаев в серой, мышиной форме спешили ко мне со всех ног. Оттолкнув мальчишку, и сунув ноут подмышку, я прыгнул в колодец. Прыгнул неудачно. Нога поскользнулась и я со всего маху приложился коленкой об бетон.
— А ну вылазь!
Злой голос сверху и направленное на меня дуло. Взглянув искоса наверх, я отметил двоих, запыхавшихся у края. Отвечать им не стал а скользнул дальше вдоль скользкого стока.
За моей спиной в воду ударили камешки подняв брызги. Пук-пук! — Глухо донеслось сверху и эхом отозвалось в трубопроводе.
Бегом! Бегом! Но не очертя голову и не куда глаза глядят. Я бежал по каналу используя ноут как фонарик, хлюпая ногами по мутной воде. Пробежав немного, я остановился перевести дыхание и послушать. Но нет. Погони не было. Полицаи не спешили лезть в клоаку. Я их понимал. А зачем? Моё появление на поверхности неизбежно. Не буду же я жить здесь? Отпустить жабры и лениво перебирать ластами в густо пахнущей жиже мне не хотелось. Наверх. Наверху меня рано или поздно схватят. Скорее всего рано, как Янковой прожил здесь неделю, непонятно. И не пахло от него так. Пахло немытым телом, нестиранными носками и нечищеным ртом. Но запаха канализации не было. Точно не было. Этот запах я теперь никогда ни с каким другим не перепутаю и не забуду. Значит скрывался он не здесь. А где?
Впрочем, это не важно. Важно то, что я собирался нанести удар системе в ближайшие пятнадцать минут. А что случится потом, уже не важно. Важно, что погибну не зря. И Димон пропал не зря, и Янковой, и ещё восемьдесят неизвестных мне людей насобиравших по крупицам эту информацию, что болтается сейчас на моей груди в серебристой нержавеющей флешке. Восемьдесят умных, образованных людей, убитых системой, и виновных только в том, что они не захотели жить рабами. И я не раб, поэтому отомщу за всех. Только то и надо, что подняться на поверхность вставить её в ноут, соединится с моей монтажной и пустить в прямой эфир. Я конечно не хакер, но родной комп меня признает откуда бы я на него не вышел. Будем, надеется, что пароль ещё не сменили.
«Две коровы:
— Знаешь, мне кажется, что они нас кормят только для того, чтобы выкачивать из нас наше молоко, а потом убить и съесть?
— Да брось ты свою дурацкую теорию заговора! А то над тобой все стадо смеяться будет…».
Этот анекдот времен начала глобализации мне пришел на ум, когда под сенью желтого, осыпающегося клена я выполнял задуманное. Родной комп откликнулся и принял инфу без вопросов. Трудность была в том, чтобы вклиниться в прямой эфир. Будь я в студии, вопрос бы решился в два клика, но с удаленного доступа этого не удавалось сделать. Высохшая было на мне грязная рубашка пропиталась потом, капельки пота выступили на лбу. Мать твою! Блин Гейтц! Увлекшись поставленной задачей я перестал обращать внимание на окружающую обстановку. Меж тем стайка юных обалдуев, прожигающих родительские кредиты приближалась по тенистой лужайке парка. Вылез я опять именно в парке, в надежде на редких и случайных прохожих. Деткам было скучно. Время ночных танцполов ещё не пришло и заняться им было нечем.
— Смотри! Вон чучело с ноутом сидит!
— Где?
— Да вон, под деревом.
— Эй! Примат твою мат! Ты что там бананы ищешь?
— Пацаны, да это «стертый»! Совсем бомжары оборзели среди бела дня по парку гуляют.
— Ты чо там засох что ли?
— А ноут тебе зачем, порнуху смотреть?
— Откуда у стертого ноут?
— Вот и я говорю не зачем ему. Украл поди.
— Ну, ты.
«Стертого» грубо толкнули коленкой в спину и он поморщился. Боже мой, как не вовремя! Захлопнув ноут, я сунул его подмышку.
— Шли бы вы детки дальше.
— Да ты грубишь?
Верзила лет семнадцати нагнулся ко мне, вытягивая кулак. Это он зря сделал.
Если бить, то бей а угрожающе кулаки показывать и нагибаться при этом не советую.
Я потянул слегка за протянутый кулак, продолжая траекторию его движения, и парень, потеряв равновесие, ткнулся лицом в увядшую листву под ногами.
— Ах, ты!
Меня пнул второй нападавший в спину. Удар был очень болезненный. Видимо попал по вчерашней ссадине. Я поморщился, как же я вас люблю!
Каждый из них по отдельности милый парень, любящий своих родителей, ненаглядная кровиночка матери и наследник гордого отца, каждый из них, примерный ученик, делающий уроки и усваивающий будущую профессию. У каждого поди есть девушка, с которой он ласковый и нежный, дарящий цветы и внимание. Умные, следящие за своей фигурой, посещающие тренажерные залы и сауны. Но вот собираясь в толпу, сбиваясь в стаю они разом утрачивают все свои привлекательные черты. Это просто стая ищущая развлечений и жертв для своих развлечений. Одно дело в тренировочном зале спарринг с партнером таким же как ты, где приходится обдумывать свои слова и действия. И совсем другое дело почесать безнаказанно кулаки о бесправного «стертого», который и не человек вовсе.
Подскочив на ноги я выскочил из толпы. Пятеро. Даже не трое. Двое пытаются обойти сзади. Плохо. Не в настроении я сейчас кулаками махать. Меж тем парнишка наевшись листвы под кленом вытащил из кармана нож.
— Ну, бомжара, молись!
В свою бытность знал я только одну молитву. Но исполнять его просьбу сейчас счел не уместным. Вместо этого я подпрыгнув к ближайшему тополю уцепился за средней толщины ветку. Парни повеселели.
— Что обезьяна, на дерево собрался?
Я дернулся на ветке всем весом и она обломилась, что развеселило толпу ещё больше.