Росс Полдарк
Шрифт:
Первый петушиный бой закончился, и зрители уже хлопали и кричали, а побежденную птицу, роняющую перья и кровь, унесли с арены.
– Да что же это, будто и вовсе не было драки, - заявил Чарльз Полдарк.
– Пфф! Вот уж редко мне приходилось видеть, чтобы пять гиней зарабатывали так быстро.
– Да, - сказал доктор Чоук, чья птица победила одного из петухов Уорлегганов.
– Парацельс недооценил противника. Фатальная ошибка.
– Быстленько!
– заговорила Полли Чоук, поглаживая голову победителя, которого держал лакей.
– Победитель
– Он поранился, мэм, - заметил лакей.
– Вы испачкаете перчатки.
– Что ж, тепель я смогу позволить себе купить новую палу!
– ответила Полли.
Раздался смех, хотя ее муж нахмурил брови, отметив тем самым бестактность.
– Всё равно, это плохое представление, - настаивал Чарльз.
– Многие цыплята могли бы устроить лучшее. Мой Герцог проглотил бы любого из них, а ему и двух лет нет!
– Давайте-ка взглянем на вашего Герцога, - вежливо произнес мистер Уорлегган.
– Возможно, вы захотите свести его с Красной Перчаткой.
– С кем? С чем?
– спросила тетушка Агата, смахнув слюну с подбородка.
– Это будет такой позор, такой позор.
– По крайней мере, увидим, голубая ли у него кровь, - заявил мистер Уорлегган.
– Королевская битва?
– спросил Чарльз.
– Я не против. Каков вес вашей птицы?
– Ровно четыре фунта.
– Значит, они друг другу подходят! Герцог весит три и тринадцать унций. Пусть их принесут, и поглядим.
Двух птиц вытащили и сравнили. Красная Перчатка выглядел мелким для своего веса - злобное создание, покрытое шрамами, закаленное в двадцати сражениях. Герцог был молодой птицей, дравшейся лишь однажды или дважды, и то лишь с местными.
– А ставки?
– спросил Джордж Уорлегган.
– Как пожелаете, - взглянул Чарльз на своего гостя.
– Сто гиней?
– предложил Уорлегган.
На мгновение воцарилась тишина.
– ...И целый ряд колонн, поддерживающих крышу, - сказал мистер Оджерс, - ...скрепленных вместе лишь железными прутьями и зажимами, которые постоянно нужно укреплять. Восточные и западные стены практически шатаются.
– Да-да, я так и представлял, - прокричал Чарльз.
– Ставьте в поединок.
Подготовка началась с большим вниманием к деталям, чем обычно. Каковы бы ни были привычные ставки Николаса Уорлеггана, не в обычае местных сквайров с финансовым положением как у мистера Полдарка было ставить так много.
– ...Ты знаешь, что дело не в этом, - повторила Элизабет шепотом.
– Между нами всё было ясно. Но мы были так молоды...
– Не понимаю, - сказал Росс, - чем поможет твое объяснение. Сегодня всё решилось...
– Элизабет, - произнесла внезапно появившаяся поблизости миссис Чайновет, - ты должна помнить, что это твой день, и присоединиться к обществу, а не отделяться в подобной манере.
– Благодарю, мама. Но ты же знаешь, у меня нет к этому душа не лежит. Уверена, что меня не хватятся, пока всё не закончится.
Миссис Чайновет распрямила спину, и их глаза встретились. Но она почувствовала решительность в тихом голосе дочери и не настаивала, а взглянула на Росса и холодно ему улыбнулась.
– Росс, я знаю, что вы выказываете интерес к такого рода развлечениями. Возможно, вы просветите меня относительно разных тонкостей.
Росс улыбнулся в ответ.
– Я убежден, мэм, что ни в одной схватке нет таких тонкостей, в которых я мог бы предложить вам дельный совет.
Миссис Чайновет окинула его пронзительным взглядом и отвернулась.
– Пришлю к тебе Фрэнсиса, Элизабет, - сказала она и удалилась.
Перед началом поединка повисла тишина.
– И более того, - сказал мистер Оджерс, - хуже всего состояние церковного двора. Там столько могил, что едва ли найдешь клочок земли, чтобы не наткнуться на гниющие кости, черепа или скелет. Даже лопату страшно воткнуть.
– Как ты посмел заявить такое моей матери!
– воскликнула Элизабет.
– Честность всегда оскорбительна?
– ответил Росс.
– Мне жаль.
Внезапный шепоток дал понять, что поединок начался. С первых же секунд Красная Перчатка завладел преимуществом. Его глазки блестели, он налетел три или четыре раза, наметив цель и оставив после себя кровь, при этом точно зная, когда отступить, прежде чем другая птица сможет воспользоваться собственными шпорами. Герцог привык к подобным играм, но другого класса.
Поединок затянулся, и наблюдатели смотрели с возрастающим оживлением. Чарльз и Агата возглавили хор ободрительных и разочарованных выкриков. Герцог лежал под Красной Перчаткой, перья его трепетали, но он чудесным образом избежал смертельного удара, снова поднялся и вступил в драку. Наконец, они разделились, чтобы вновь сцепиться, с опущенными головами и лишившись перьев на шеях. Даже Красная Перчатка устал, а Герцог находился в плачевном состоянии. Перчатка его почти доконал, но так и не прикончил.
– Заберите его!
– завопила тетушка Агата.
– Чарльз, забери его! У нас есть победитель. Не позволяй, чтобы его покалечили в первой же схватке!
Чарльз в нерешительности пощипывал верхнюю губу. Еще до того, как он успел принять решение, петухи вновь сошлись. И вдруг, совершенно неожиданно для всех, инициатива перешла к Герцогу. Казалось, триумфальная юность вселила в него новые силы. Красная Перчатка, которого застали врасплох, был повержен.
Джордж Уорлегган вцепился в отцовскую руку, уронив табакерку.
– Прекратите поединок!
– резко воскликнул он.
– Шпоры уже в голове Перчатки.
Он заметил это первым, а теперь и все остальные увидели, что Герцог с оставшимися силами и долей везения выиграл схватку. Даже если бы Уорлегган не вмешался, Красная Перчатка больше не мог драться. Он катался по земле в отчаянной и слабой попытке сбросить другую птицу.
Мистер Уорлегган жестом остановил лакея, нагнулся за табакеркой и спрятал ее.
– Пусть продолжают, - заявил он.
– Мне не нужны пенсионеры.