Росс Полдарк
Шрифт:
Верити поежилась. Она должна рискнуть и пойти в лобовую атаку.
– Я должна поблагодарить вас, моя дорогая, за то, что вы сделали для Росса.
Демельза слегка напряглась, словно трос при первом намеке на натяжение.
– Скорее, это он сделал для меня.
– Да, возможно, вы права, - согласилась Верити, в ее голосе появился намек на прежнюю Верити.
– Я знаю, он воспитал вас и всё такое. Но вы... похоже, вы заставили его влюбиться, и это... изменило всю его жизнь.
Их взгляды встретились: у Демельзы оборонительно-враждебный, но также и озадаченный. Ей показалось, что за этими
– Не знаю, что вы имеете в виду.
Теперь они наконец-то добрались до сути.
– Вы должны знать, - произнесла Верити, - что когда он приехал домой, то был влюблен в Элизабет - жену моего брата.
– Это я знаю. Нет никакой нужды мне это говорить. Я знаю это не хуже вас, - Демельза повернулась, чтобы выйти из комнаты.
Верити поднялась, эти слова нужно было произнести стоя.
– Может быть, я неудачно себя вела с тех пор как сюда приехала. Я хочу, чтобы вы поняли... С тех пор как он вернулся, с тех пор как Росс вернулся и обнаружил, что Элизабет помолвлена с моим братом, я боялась, что он... что он не сможет с этим справиться, как справился бы обычный человек. Мы в этом несколько необычны, многие в нашей семье. В нас нет такого, чтобы идти на компромисс с событиями.
Ведь, если часть тебя вырвана, то остальное - ничто. Остальное - ничто...
– она снова обрела голос и после секундной паузы продолжила: - Я боялась, он станет хандрить всю оставшуюся жизнь, не обретет настоящего счастья, как мог бы... Мы всегда были ближе, чем просто кузены. Видите ли, я очень его люблю.
Демельза уставилась на неё.
– Когда я услышала, - продолжила Верити, - что он женился на вас, я подумала, что это подмена. Что-нибудь для утешения. И я была рада даже этому. Даже подмена гораздо лучше серой и унылой жизни. Я утешилась чувством, что у него будет спутник - кто-нибудь, чтобы растить детей и состариться рядом. Остальное на самом деле уже не так важно.
Верити опять сделала паузу, и Демельза собиралась заговорить, но передумала. Между ними на полу лежала увядшая мальва.
– Но с тех пор, как я сюда приехала, - возобновила монолог Верити, - я увидела, что это не подмена. Всё реально. Вот за что я хочу вас поблагодарить. Вам так повезло. Я не знаю, как вам это удалось. И ему очень повезло. Он потерял самое главное в своей жизни - и нашел это снова в другом человеке.
Вот что имеет значение. Самое главное в жизни - это иметь кого-то, кто тебя любит и... и любить в ответ. Люди, которые не испытывают такого чувства и не испытывали – в это не верят, но это правда. Пока ты не почувствовал этого, то лишен и всего остального...
Ее голос опять потерял силу, и она остановилась, чтобы откашляться.
– Я пришла сюда не с ненавистью к вам и не покровительствовать. Росс так переменился, и это дело ваших рук. Вы думаете, меня заботит, откуда вы пришли или каково ваше воспитание, или как вы делаете реверанс? Вовсе нет.
Демельза вновь уставилась на цветы.
– Я всегда хотела знать, как делать реверанс, - сказала она тихо.
– Всегда хотела знать. Я хочу, чтобы ты меня научила, Верити.
Верити снова села, отчаянно устав от сказанного. Сдерживая слезы, она посмотрела на свои башмаки.
– Дорогая, я и сама в нем не очень, - ответила она, запинаясь.
– Я принесу еще цветов, - сказала Демельза и выбежала из комнаты.
Росс провел большую часть дня на шахте, и когда в пять пришел домой на обед, Демельза ушла в Сол с Пруди купить фитили, свечи и немного рыбы на завтрашний обед. Она должна была вернуться поздно, учитывая, что собиралась посмотреть еще и на улов сардин, так что Росс и Верити обедали наедине.
О Демельзе не упоминали. Верити рассказала, что Фрэнсис всё еще три-четыре ночи в неделю проводит в Труро, играя в вист и фараон. Это еще зимой было плохо, а в течение лета стало просто непростительным.
– Я думаю, - сказал Верити, - мы своеобразная семья. Фрэнсис почти получил всё, что хочет, и теперь действует так, будто не может на что-то решиться, но должен спешить к игорным столам и погружаться дальше в долги. Что в нас такого, Росс, что доставляет нам такие неудобства в жизни?
– Ты очерняешь нас, моя дорогая. Просто, как и большинство семей, мы никогда не счастливы все одновременно.
– Он капризничает и раздражителен, - пожаловалась Верити.
– Намного хуже, чем я. Не терпит никакого вмешательства в свои дела и быстро впадает в гнев. Еще и недели не прошло, как они и тетушкой Агатой переругивались через обеденный стол, а миссис Табб слушала с открытым ртом.
– Тётушка Агата победила?
– Ха, конечно. Но какой это ужасный пример для слуг.
– А Элизабет?
– Иногда она может переубедить его, а иногда нет. Я не думаю, что они очень хорошо ладят. Возможно, мне не стоит так говорить, но это мое впечатление.
– Почему так?
– Не знаю. Она привязана к ребенку, и Фрэнсис его любит. Говорят, каким-то образом дети укрепляют брак. Тем не менее, мне кажется, что они не так хорошо ладят, с тех пор как родился Джеффри Чарльз.
– Они больше никого не ожидают?
– Пока нет. Элизабет хворала последние месяцы.
На какое-то время воцарилось молчание.
– Росс, я заглядывала в старую библиотеку. В её еще не разобранной части есть всякое старье, которое может еще пригодиться. И почему ты не принесешь спинет твоей матери? Он хорошо встанет в том углу и украсит комнату.
– Его не отремонтировать, и здесь нет никого, кто играл бы.
– Его можно отремонтировать. И Пруди сказала мне, что Демельза всегда на нем бренчит. Кроме того, у вас могут быть дети.
Росс быстро взглянул на неё.
– Да. Может, я подумаю над этим.
Демельза вернулась в семь, полная новостей о новом улове.
– Косяк рыбы вынесло на берег приливом, и народ ходил по колено в воде и ловил сардины корзинами. Потом сардины подплыли ближе к берегу и извивались на песке. Не такой большой улов, как прошлый, хотя жаль, что нет луны, тогда мы могли бы соблазниться и посмотреть на это снова.
Она наконец-то кажется менее сдержанной, подумал Росс, и был благодарен за это улучшение. Он остро чувствовал дискомфорт в течение последних нескольких дней, и дважды уже находился на грани того, чтобы что-то сказать им обеим, но теперь был рад, что не сказал. Если они уживутся как две кошки в одной корзине, без внешнего вмешательства, то всё еще может быть хорошо.