Россия 2020. Голгофа
Шрифт:
Взаимоотношения с этими двумя параллельными центрами власти строились как это обычно и бывает. Официальная власть по старой советской привычке «Шуру» старалась не замечать. Просто прятали голову в песок, по принципу «что не нравится – того нет». С другой стороны – ни остатки полиции, ни ВВ – с людьми «Шуры» не связывались: себе дороже. «Шура» же постоянно вела какие-то заседания, выступали мусульманские богословы, авторитетные и самозваные, громили словами власть, и на этом… все как-то заканчивалось. «Шура» управлялась по принципу Запорожской Сечи, амиры со злобой и подозрительностью поглядывали друг на друга, а основной массе боевиков совсем не улыбалось схватываться
Тайзиева со всем почтением провели в конференц-зал, где какой-то мулла, бородатый и в черной чалме – черная чалма была признаком благонадежности и поддержки революции среди священнослужителей – гневно вещал относительно распада нравственности в молодежной среде и насчет того, что в Казани до сих пор не искоренена продажа спиртных напитков. Тайзиев лениво подумал, что лучше бы они взялись за искоренение наркоторговли, вон – все углы использованными шприцами завалены. Чурки…
Усевшись на предложенное ему место в первых рядах, Тайзиев включил предохранитель на автомате – мало ли – и начал слушать муллу.
Примерно через полтора часа бывший полковник полиции и куратор ОМОНа от центрального аппарата МВД начал подозревать неладное.
Пока священнослужители меняли друг друга на трибуне один за другим – ни один из них не понимал вопросов на татарском языке, которые задавали из зала, и просто предпочитал делать вид, что не слышит их, Тайзиев украдкой, но цепко огляделся по сторонам. То, что он увидел, ему не понравилось. Вон – Маркасов из УФСИН, колонии имели вооруженную охрану, неплохой спецназ и укрепленные пункты, в которых можно было и прятаться, и жить. Вон… Давлетов из ФСБ, тоже перешедший на их сторону. Вон… Проблема была в том, что в зале были довольно серьезные фигуры «гражданского» политического расклада, если и не тузы, то картинки уж точно. И в то же время Тайзиев не увидел ни одного мало-мальски значимого амира, из тех, которые управляли исламским подпольем. Ни одного! А это могло значить очень и очень нехорошее…
Тайзиев нехорошо ощерился, улыбаясь своим мыслям. Твари бородатые… Чурки черно…ые. Думаете, самые хитрые, да? Щас посмотрим, у кого яйца железные, а у кого так – серебрянкой покрытые…
Тайзиев и так был отчаянным с детства, драчуном и хулиганом, а армейская и потом ОМОНовская закалка и море командировок в разные «горячие» точки сделали его одним из самых опасных людей в этом зале.
Рука скользнула в карман. Телефон… сотовый телефон. Он специально отрабатывал это. В памяти был забит «быстрый» номер, он не глядя прямо в кармане вызвал его по памяти и прозвонил. Для тех, кто сейчас ждал его на площади, такое могло означать лишь одно – тревога. Рука сместилась чуть в сторону, пальцы нащупали холодную, ребристую поверхность гранаты…
Полковник полиции встал, пробрался между рядами, пошел на выход. Дорогу ему заступил молодой бородач.
– Вах, ты куда?!
– Отскочи, – коротко сказал Тайзиев. Коротким, почти незаметным движением сунул бородатому в пах. Тот согнулся, но дальше шли еще…
Твари…
– В туалет я захотел, – небрежно сказал Тайзиев.
– Нельзя туалет, да.
– А я думал, ты меня проводишь…
Это уже эмир. Незнакомый, но серьезный дядька. Мерзко улыбаясь, Тайзиев достал руку из кармана вместе с зажатым в ней рубчатым стальным яйцом.
– Могу уронить…
Джамаатовские превратились в соляные столбы. Они сами играли в такие игры, но в такие игры никогда не играли с ними. Имея дело то с солдатиками-срочниками, то с беззащитным мирняком, ваххабиты считали, что в Русне нет настоящих мужчин, одни бараны, которых резать можно. Так думал каждый из тех, кто окружил сейчас бывшего ментовского полковника, прижав его к стене. Но сейчас, глядя в глаза этого невысокого, серьезного крепыша, каждый из них понял, что сейчас умрет. Прямо сейчас, без промедления умрет.
– Ты…
– Гони сюда Саида Арзамасского, – тихим, мерзлым, дребезжащим голосом сказал Тайзиев, – пока кишки на люстрах не повисли. Нет, не ты. Ты здесь останешься. Пошли шестерку свою, пусть скажет: Тайзиев зовет. А ты тут останешься…
Движуха тем временем намечалась более чем конкретная.
На площади перед отелем собралось уже несколько тысяч человек. Из них не меньше трети – личная охрана различных баев, амиров, боевиков, а в личную охрану отбирают лучших и дают самое лучшее. Так получилось, что у площади скопилось два или три бронетранспортера, больше двадцати вооруженных пулеметами джипов и внедорожников, еще больше бронированных машин – вполне серьезно, особенно в городе.
Дальше все шло по накатанной, отработанной во многих «горячих» точках от Сумгаита до Грозного колее…
Пока тузы сидели в здании, ваххабиты наладили вещание. На фронтон здания залез человек и начал вещать по-русски. Довольно известный, авторитетный татарский мулла, перешедший на сторону ваххабитов, его слушали.
Потом выступили один за другим два амира. Градус выступлений был все выше и выше. Главная тема выступлений амиров – обвинения в том, что Временное правительство продалось, что на самом деле они уже договорились с Москвой и вот-вот сюда пойдут танки. И что как только сюда придут русисты – всех перебьют, а ислам больше проповедовать будет нельзя.
Затем выступил третий. Этот был беженец из Москвы, там сейчас шли сплошные погромы, русские и нерусские сражались кость в кость. Он рассказал, как на одном рынке русские фашисты утром прошлись по рынку, заперли всех нерусских в своих палатках и контейнерах и подожгли.
Было правдой то, что после отделения Татарстана к татарам (а они за время мира расселились по всей России) относились плохо, многие были вынуждены уезжать – беженцев хватало и на этой площади. Правдой было то, что в Удмуртии – в связи с «укрупнением регионов» и оптимизацией управленческой вертикали ее присоединили к Татарстану, – случился антитатарский бунт: русские, удмурты и часть татар устроили погромы, сожгли и разгромили мечети, выгнали большое количество татар из города и силой отделились от Татарстана. Так что слова о сожженных в контейнерах татарах пришлись на благодатную почву, толпа глухо заворчала…
В этот момент произошла серьезная провокация. Примитивная, но кровавая и действенная.
Дорога от площади, на которой расположен отель, сразу от площади поднимается резко в гору, а там недалеко и до зданий правительственного комплекса. Вот как раз оттуда с горки по толпе ударили длинными очередями два автомата. Те, кто успел увидеть, что произошло, заорали, что нападавшие скрылись на полицейской машине, на «Форд Фокусе» с полицейской раскраской…
Это послужило той искрой, которая попала в разлитый бензин…