Россия 2020. Голгофа
Шрифт:
Мужик немного пришел в себя.
– Детей сколько у тебя? – негромко спросил человек.
Мужик отплевывался кровью, прилетело сильно. Будет работы стоматологу…
– Пятеро у него, – сказал кто-то.
– А у тебя?
– Трое…
– Это хорошо…
Трофейное оружие, которое собрали от боевиков, расстрелянных в поле, сложили на плащ-палатку. Ее охраняли двое омоновцев. Никакого приказа у них не было, но перед этим странным, среднего роста и совсем не героического вида человеком они почему-то отступили. Молча, без разговоров…
Человек взял палатку, так что образовался узел килограммов, наверное, под восемьдесят. Проявив
– Забирайте… – прежним негромким голосом сказал он, – детей своих берегите, мужики. А в комендатуру на учет встаньте, чтобы все как положено было. Иначе как бы не получилось так, что вашим детям на чужой земле жить и под чужим небом…
Случившееся должно было иметь продолжение, правда, какое – непонятно. Непонятно все было. Вот если, например, собрать суд офицерской чести, вряд ли бы решили, кто прав. Во-первых, москвич был пока на положении рядового бойца СОМ, по крайней мере пока, и получается, он остановил офицера и своего непосредственного командира. С одной стороны – не ударил, просто встал между ним и гражданским, не дал еще раз ударить, с другой – сделал это прилюдно, на глазах всего отряда, что недопустимо. В-третьих, друзья с детства как-никак. В-четвертых, гражданского просто так бить нельзя, а что этот мужик сделал? В-пятых… все понимали, что мужик этот говно еще то… куркуль, можно сказать.
В общем, без литры не разобраться. Да и с литрой, наверное, тоже…
Пока разбор отложили – было не до него. Трупы привезли в расположение, приехало начальство. МВД, ФСБ – дело серьезное, целая банда в лесу, в основном чеченцы. На что нацелена – непонятно, но пять красавчиков [50] – не шутки. Приехало телевидение, снимало. Человек на это время испарился, поехал в город, хотя заслуги его были немалые, человек пятнадцать пошматовал лично он, гранатами и из «Вепря» – по пулям легко отличить можно, ни у кого из ОМОНа охотничьего оружия под этот калибр не было…
50
Пулемет ПКМ.
Димарь подошел разобраться на третий день. Пошел в гараж, чтобы никто не видел… человек там что-то делал с оружием с трофейным, там тиски были, почти мастерская…
И самому было стремно… но поговорить было надо…
Человек отмачивал стволы в большом ведре с бензином, на нем был халат, очки и рукавицы. Услышав шаги, он поднял голову.
– Говори…
Сбоев не был большим мастером по части «говори», а откуда чего? Хулиган, безотцовщина, чудом на судимость не попал, что закрыло бы дорогу и в милицию, и в ОМОН. Вот что тут сказать…
– Ты скажи, братан… – сказал он как-то неловко, – вот я чо, там неправ был?
– Да, неправ.
– А в чем?!
Человек отрицательно качнул головой.
– Это ты мне скажи, в чем ты прав там был.
– А ты чо, не въезжаешь? Вот из-за таких б… все и накрылось. Не сообразил? Твари! Вот эти вот куркули все под себя гребут, хватают и ртом, и ж…! У каждого – у кого заводик, у кого магазинчик. Коттеджей настроили, с…и! А когда движняк начался, они там спрятались и сидят, как мыши над крупой! Да я уверен, если пошмонать, у каждого и золотишко, и баксы, и чего только нет! Б…во! И я их в ж… целовать должен?! А? За то, что они на бабках сидят?!
Человек понимающе покачал головой.
– Эксплуататоры, к гадалке не ходи!
– А что, б…ь, не так?! – сорвался на крик омоновец. – Не так?!
Человек вздохнул:
– Да все так… Ты, помнится, меня спрашивал о том, чем я раньше занимался, да?
– Ну?
– Много чем занимался. И в разных странах. Ирак, Сирия, Ливия, Иран, Саудовская Аравия, Йемен, Сомали.
– Неслабо завернуло.
– До конца дослушай. Знаешь, что первое бросается в глаза, когда туда приезжаешь? Дети. Куча детей, у нас такое только на Кавказе увидишь. А знаешь, что второе? Когда там громить идут, а громят там часто, по любому поводу – громят не просто так. Есть «свои» лавки, есть чужие. Свои просто так не громят. Громят чужие. Не дошло?
– Да дошло… – досадливо сказал Сбоев, – дошло. Ты всегда в эту сторону повернутым был.
– Таким и остаюсь. Не изменить уже меня. Как думаешь, какими бы по народонаселению ровно сто лет назад были?
– ???
– Вторыми! После Китая! А сейчас? То ли семнадцатыми, то ли восемнадцатыми. Как так получилось? Возьмем большевиков. Я бы знаешь за что их развесил по всем осинам, от Ленина до Карахана? Да потому что они, твари, за край шагнули. Сказали, будет по-нашему, иначе убивать будем. Посмотри, кто в ЧК сидел, в разных двойках-тройках? Много ли там русских? За большевиков – всякая шваль приблудная воевала! Прибалты, евреи, китайцы – из китайцев специальные полки были! Все они к нам на землю пришли, многие тут и остались, только что-то никто не говорит про интервенцию. Ленин знаешь чего заслуживает? Чтобы в Мавзолее туалет сделали!
– Так уж туалет…
– Он самый – не меньше. А Сталина можно простить только за то, что он всех этих большевиков старых, всю эту политкаторжанскую мразь – всех, считай, извел. Частью они сами друг друга извели, перегрызлись, а частью – он к стенке. И правильно сделал. Только это уже не важно. А важно то, что мало нас осталось. И все равно – так друг другу норовим в глотки вцепиться. Ты за что тому мужику в морду дал, а?
– Да, но мразь ведь! Е… твою мать, Вась, а как же справедливость?! Вот как без справедливости, а?
– А ты думаешь, большевики за что убивали? За справедливость они убивали. Ведь не так-то просто – вот взять и расстрелять человека. А тут тысячами расстреливали. Грех на душу брали, но расстреливали. Потому что в идею верили, а в Бога нет. Вот и дорасстреливались… до того, что бандитов ловим в Удмуртии да в Татарстане. Судят не по тому, что хотели, а по тому, что вышло, понял?
Капитан упрямо качнул головой.
– Неправильно так.
– Но так есть.
– Слушай, но как так? Вот мы с душней сражаемся, в командировках себя гробим. А эта тварь отсиживается в сторонке, сытенькая, что тогда, что сейчас…
– У тебя дети есть?
Капитан выпучил глаза.
– Ты чего спрашиваешь?
– Для дела. Так что?
– Сын есть.
– А у меня вообще никого нет… наверное. Не получилось как-то. Волки мы. Не родились такими, но такими стали. Я вот думаю иногда – ну, будет у меня, и чему я сына своего научу? Как людей убивать? А ведь только это по большому счету и умеем, так? Людей – убивать. А вот у мужика того – пятеро. И у другого – трое. Вот уже восемь. Восемь русских, при том, что каждый сейчас на счету. Так кто из нас правее, а? Кто из нас больше Родину любит?