Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования
Шрифт:
Особенно интересна вторая статья, которую некоторые газеты назвали «планом Кейнса». Прежде всего, Кейнс обратил внимание на только что заключенный в Рапалло договор между Германией и Россией. Решение сторон начисто стереть взаимные долги (они же – претензии), по мнению Кейнса, «само по себе разумно, но по своим методам неправильно и, в общем, вносит новое осложнение в долговую проблему». И в то же время оно является «предупреждением» [92] . Насчет «осложнения» и «предупреждения»: шансы многостороннего урегулирования долгов в Европе (к чему призывал Кейнс) действительно снижались, договор в Рапалло мог послужить примером, которому могли последовать и другие страны, пойдя на заключение сепаратных (двухсторонних) соглашений. Но Россия, заключая соглашение с Германией, действовала по принципу «лучше синица в руке, чем журавль в небе». Кейнс же был максималистом и мечтал поймать «журавля», т. е. добиться заключения многостороннего соглашения по долгам.
92
Здесь
В Генуе глава английской делегации Ллойд-Джордж на разные лады повторял одну и ту же формулу решения «русского вопроса»: «Мы от России не требуем немедленных выплат по долгам. Мы хотим от нее лишь признания долгов». А начать выплаты она может, скажем, через пять лет (в 1927 г.), когда окончательно встанет на ноги. Конечно, Чичерину было не трудно согласиться с такой формулой, поскольку за пять лет много воды утечет. Но нарком иностранных дел РСФСР на это не пошел. И Кейнс, исходя, прежде всего, из моральных соображений, поддержал позицию советской делегации: «Не думает ли Ллойд-Джордж, что ценой ничего не стоящих обещаний Чичерин ухватится за минутные выгоды и преимущества, от которых через пять лет можно было бы отбояриться. Если такова психология всех политиков, то народы рассуждают проще, и с этим надо считаться. Навязать России заведомо невыполнимое обязательство значит обесчестить себя».
Суть «плана Кейнса» по решению «русского вопроса» сформулирована в следующем абзаце его статьи: «Военные долги надо просто списать против русских контрпретензий. Признание де-юре, пятилетняя передышка (мораторий) в платеже процентов и долга, замена всех прежних долгов новыми 2,5-процентными обязательствами». Начиная с шестого года, Россия выплачивала бы по указанным бумагам примерно по 20 млн ф. ст., что, с одной стороны, вполне посильно для должника; с другой стороны, выгодно для держателей бумаг. В данном случае англичанин как раз следовал принципу «лучше синица в руках, чем журавль в небе».
Что касается претензий иностранных инвесторов по поводу национализированного имущества, то Кейнс предлагал вариант участия бывших собственников в прибылях соответствующих предприятий. Этот вариант несколько напоминал предложение советской стороны о преимущественном предоставлении бывшим иностранным собственникам в концессию национализированных предприятий. Через какое-то время отчисления от прибыли, по мнению Кейнса, могли бы быть замещены бывшим владельцам предприятий 5-процентными облигациями. Кейнс считал, что его «план» в равной мере учитывает интересы как России, так и западных стран. «Если же кредиторы России заломят больше, то, конечно, не получат ничего». «План Кейнса» базировался на принципах «разум ной достаточности», «поэтапности», «равной взаимной выгоды». К сожалению, глава делегации Великобритании Ллойд-Джордж не разделял в полной мере принципов известного английского экономиста. Тем более были неприемлемыми предложения Кейнса для делегации Франции, которая не желала ограничиться лишь признанием Россией своих долгов. Нетерпеливый Париж требовал от Москвы «деньги на бочку».
Основания для отказа от уплаты долгов по довоенным кредитам
Отказываясь от полного или частичного погашения внешних обязательств, которые возникли до Октябрьской революции 1917 года, советская делегация апеллировала к исторической и юридической стороне вопроса. В частности, в меморандуме советской делегации от 11 мая [93] делались ссылки на исторические прецеденты, связанные с буржуазными революциями: «Российская делегация должна заметить, что совокупность претензий, в них формулированных, обусловливается изменениями, вызванными Русской революцией. Не Российской делегации защищать великий акт русского народа перед собранием стран, история которых свидетельствует не об одной революции. Но Российская делегация вынуждена напомнить о том основном принципе права, что революции, составляющие насильственный разрыв с прошлым, несут с собой новые правовые условия внутренних и внешних отношений государств. Правительства и режимы, вышедшие из революции, не обязаны соблюдать обязательства свергнутых правительств. Французский конвент, законным наследником которого заявляет себя Франция, провозгласил 22 сентября 1792 года, что “суверенитет народов не связан договорами тиранов”. Соответственно этому заявлению революционная Франция не только разорвала политические договоры старого режима с заграницей, но отказалась также от уплаты своих государственных долгов. Лишь из побуждений политического оппортунизма она согласилась на уплату трети этих долгов. Это и есть та “консолидированная треть”, проценты с которой стали уплачиваться регулярно лишь в начале XIX века.
93
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 366.
Этой практике, претворенной в правовую доктрину выдающимися юристами, почти всегда следовали
Советская делегация также апеллировала к юридическому понятию «форс-мажор», снимающему частично или полностью ответственность сторон договоров за выполнение своих обязательств: «Другой правовой вопрос: ответственно ли Российское Правительство за имущество, права и интересы иностранных подданных, потерпевших ущерб вследствие гражданской войны, сверх того ущерба, который был причинен действиями самого Правительства, т. е. аннулированием долгов и национализацией имуществ? И здесь юридическая доктрина всецело высказывается в пользу Российского Правительства. Революции и все большие народные движения, уподобляемые force majeure [94] , не дают поэтому тем, кто от них пострадал, никакого права на возмещение убытков».
94
…force majeure – «непреодолимая сила» (фр.) – сноска в документе. – В.К.
Наконец, советская делегация напомнила о таком принципе, как равные права зарубежных держателей долговых и иных требований перед отечественными гражданами и юридическими лицами: «Когда иностранные подданные при поддержке своих правительств потребовали от царского правительства возмещения убытков, причиненных им революционными событиями 1905–1906 годов, царское правительство эти пожелания отклонило на основании того, что оно, не давая своим собственным подданным возмещения в подобных случаях, не могло оказывать преимущества иностранцам».
Здесь был явный намек на то, что если советская власть признала бы свои обязательства перед иностранцами, то ему бы пришлось признавать аналогичные обязательства перед своими физическими и юридическими лицами. А эти обязательства, судя по всему, были намного больше. И тут вступал в действие принцип реальности: признав все свои внешние и внутренние обязательства, Советская Россия тут же рухнула бы под натиском обиженных кредиторов и инвесторов.
Об отказе от военных долгов
Особая аргументация советской делегацией выдвигалась для отказов от погашения военных долгов. Эта аргументация была сформулирована в меморандуме от 20 апреля. Привожу фрагмент раздела меморандума под названием «Военные долги» [95] :
«К сожалению, эксперты Союзных держав, уклоняясь от провозглашенных в их меморандуме принципов справедливости и восстановления без эксплуатации, отказываются от принятия этой точки зрения и предлагают компенсировать претензии России за причиненные ей разрушения особой категорией своих претензий – “военными долгами“ Российского Правительства (ст. 5 и 6 меморандума). Это желание погасить бесспорные претензии русского народа к иностранным правительствам, нанесшим ему непосредственные убытки военной интервенцией, противопоставляя им то, что условились называть «военными долгами», т. е. ту категорию межсоюзных обязательств, о полном взаимном аннулировании которой самими же союзниками поднят вопрос, представляется Российской делегации по меньшей мере странным. Она вынуждена самым категорическим образом отклонить вообще предъявление ей счета по этим долгам как недопустимую попытку взвалить на плечи разоренной России значительную долю военных расходов Союзных держав. То, что именуется военными долгами России, представляет собой в действительности запасы военного снабжения, изготовлявшегося на заводах Союзных стран и посылавшегося на русский фронт для обеспечения успеха союзных армий. Русский народ принес в жертву общесоюзным военным интересам больше жизней, чем все остальные союзники вместе; он понес огромный имущественный ущерб и в результате войны потерял крупные и важные для его государственного развития территории. И после того, как остальные союзники получили по мирным договорам громадные приращения территорий, крупные контрибуции, с русского народа хотят взыскать издержки по операции, оказавшейся столь прибыльной для других держав. Российская делегация призывает всех членов конференции оценить всю непоследовательность и необоснованность подобного требования» [96] .
95
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 231–243. (документ № 126).
96
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 232–233. (документ № 126).