Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
В результате героических усилий Ермолов прибыл в Борисов 27 ноября — в тот самый день, когда Наполеон и его гвардия переправились через Березину в 18 км севернее, близ деревни Студенка. Русские войска дорого заплатили за столь высокую скорость. Казакам обычно удавалось вести фуражировку и находить себе пропитание вблизи дороги, у артиллерии имелся некоторый запас еды на крайний случай, который она перевозила в зарядных ящиках, пехоте же приходилось очень туго. Егери лейб-гвардии за последний месяц всего один раз спали не под открытым небом. Во время недельного перехода от Днепра до Березины им всего лишь дважды выдавались сухари. На каждом бивуаке солдаты рыли землю в поисках картошки. Но даже ее было трудно найти, и в суматохе и от истощения ее часто ели в сыром виде [476] .
476
Потоцкий П.П. Указ. соч. С. 207–210; Записки о походах 1812 и 1813 годов… С. 76–77; История лейб-гвардии Егерского полка… С. 88–94.
Что касается гвардейцев Финляндского полка, то в их ранцах еще имелось немного крупы, но их котелки перевозились вместе с полковым багажом, а в сыром виде крупа была несъедобна. Люди выживали за счет того, что срезали с деревьев кору и
477
Гулевич С.А. История лейб-гвардии Финляндского полка. С. 256–261; Записки о походах 1812 и 1813 годов… С. 76–77.
Когда Чичагов 22 ноября впервые оказался близ Борисова, он переместил свою ставку и весь багаж на противоположную сторону реки и в город, располагавшийся на восточном берегу Березины. Граф Ламберт был ранен во время захвата моста, поэтому Чичагов назначил ему на смену графа П.П. Палена. На следующий день Пален был отправлен вперед, по главной дороге. Поскольку основные силы наполеоновской армии в тот момент соединялись с Удино и Виктором и направлялись к Борисову, это был опасный шаг. Ни Чичагов, ни Пален не проявили должной осторожности. Отряд Палена был разбит авангардом Наполеона и отступил обратно в Борисов. Чичагов со своей ставкой быстро собрал лагерь и переместился обратно за Березину, бросив большую часть армейского багажа. Впоследствии враги Чичагова часто использовали это его фиаско, чтобы ему навредить, но на самом деле этот эпизод не имел столь большого значения. Хотя большая часть авангарда Палена оказалась отрезанной, почти всем входившим в него войскам удалось благополучно найти брод и возвратиться к своим. Четыре дня спустя Борисов и большая часть багажа Чичагова были отбиты Витгенштейном. Кроме того, русским удалось сжечь мост в Борисове, имевший важное стратегическое значение, поэтому река по-прежнему являлась преградой для Наполеона.
Вновь оказавшись на западном берегу, Чичагов столкнулся с дилеммой. Не было возможности координировать действия даже с Витгенштейном, располагавшимся на другом берегу реки, не говоря уже о Кутузове, который все еще находился на значительном удалении, близ Днепра. Следовательно, адмиралу предстояло удерживать линию обороны вдоль Березины своими собственным силами. В распоряжении Чичагова в лучшем случае имелось 32 тыс. человек, из которых лишь половина были пехотинцами. Если бы он мог быть уверен в том, что Наполеон направлялся на северо-запад в сторону Вильно, Чичагову потребовалось бы прикрыть всего-навсего 20 км местности между Борисовым и переправой у д. Веселово, напротив Зембина. Проблема заключалась в том, что Наполеон мог переправиться через реку к югу от Борисова и пойти в западном направлении, к Минску или даже двинуться через Игумен на Бобруйск, сильно забрав к югу. Эти допущения сильно расширяли участок реки, который Чичагову приходилось прикрывать, — до 100 км и более. Наполеон сделал вид, что готовится к походу на Минск, занимаясь постройкой моста у с. Ухолоды, в 12 км к югу от Борисова. На самом деле, однако, он переправился у д. Студенка, в 18 км к северу от Борисова, и направился к Вильно [478] .
478
В своих письмах к Александру I П.В. Чичагов впервые выступает в защиту своих действий, см.: Сборник императорского русского исторического общества. Т. 6. С. 51–67. Что касается мемуаров, то возможно, лучше всего курс, взятый П.В. Чичаговым, отстаивается в кн.: Арнольди И. Березинская переправа // Военный сборник. 1910. № 9. С. 8–20. Главным из недавних исследований в защиту П.В. Чичагова является работа И.Н. Васильева, см.: Васильев И.Н. Несколько громких ударов по хвосту тигра. М, 2001.
Как это часто случается на войне, среди всех тягот военного времени и противоречивых данных разведки Чичагов поверил тому, что больше всего соответствовало его собственным предположениям и страхам. Сильнее всего адмирал тревожился по поводу того, что Наполеон направлялся к Минску с целью заново овладеть располагавшимся там складом, от которого к тому моменту зависела судьба армии самого Чичагова. В Минске он мог соединиться со Шварценбергом, который, как полагал Чичагов, наступал в направлении Березины в тылу русской армии. В оправдание Чичагова следует сказать, что большая часть русских военачальников высшего ранга полагала, что Наполеон направится к Минску или Бобруйску, и что для русских это будет наиболее опасный шаг противника. 22 ноября, например, Кутузов в письме к Чичагову предупреждал его о том, что, если Наполеону не удастся переправиться через Березину, вполне вероятно, он пойдет на юг. Клаузевиц, на тот момент находившийся в ставке Витгенштейна, вспоминал, что «в данных условиях более вероятным представлялось, что она [французская армия. — Прим. пер.] направится на Бобруйск» [479] .
479
М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 4. Ч. 2. С. 344–345; Клаузевиц К. Указ. соч. С. 98.
Возможно, наиболее поразительные факты приводятся в мемуарах Ермолова. Когда, наконец, 29 ноября он добрался до ставки Чичагова, адмирал все еще пытался отправить казаков Платова во фланг и тыл Наполеона для того, чтобы они уничтожили мосты и гати, проложенные через болота у Зембина, и открыли путь на Вильно. Ермолов заметил, что это было неразумно: «Если бы Наполеон встретил невозможность идти на местечко Зембин, ему оставалось единственное средство овладеть дорогою на Минск, где при изобильных всякого рода запасах (которыми снабжается армия наша и все прочие войска) доставить своей армии отдохновение, призвав из Литвы подкрепления и восстановить в ней порядок».
480
Ермолов А.П. Указ. соч. С. 251.
Дав Наполеону себя провести, Чичагов 25 ноября с большей частью своей армии двинулся на юг в направлении с. Шабашевичи с целью прикрыть дорогу на Минск. Он оставил в Борисове графа Ланжерона с одной слабой пехотной дивизией, однако приказал генерал-майору Е.И. Чаплицу оставить позицию напротив Студенки и привести свои войска для соединения с А.Ф. Ланжероном. К тому времени как Чаплиц получил эти приказы, его разведчики уже предоставили ему точные сведения о том, что Наполеон наводил мосты для переправы у Студенки. Тем не менее, получив безоговорочные приказы от Чичагова и Ланжерона, он двинулся на юг, к вящей радости французов, наблюдавших за ним с противоположного берега реки. Чаплину также не удалось уничтожить мосты и гати, проложенные через болота у Зембина. Узкий проход у Зембина, по сути, являлся наилучшей оборонительной позицией, которая имелась в распоряжении русской армии, пытавшейся остановить прорыв Наполеона к Вильно. Если бы мосты и гати были уничтожены, одна единственная дивизия у Зембина могла сдерживать силы всей французской армии. Даже если бы Чаплиц уничтожил мосты и гати и после этого оставил позицию, их восстановление задержало бы отход Наполеона по меньшей мере на день [481] .
481
Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года Т. 3. С. 255261; Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 г. С. 519.
Утром 26 ноября французская кавалерия переплыла через Березину у Студенки, а 400 легких пехотинцев переправились на плотах. Началось строительство двух мостов. На противоположном берегу Наполеона встретил небольшой отряд, который состоял из двух егерских полков, немногочисленной кавалерии и одной конной артиллерийской батареи и располагался близ д. Брили. Батареей командовал И.К. Арнольди — один из лучших молодых артиллерийских офицеров русской армии, который уже в 1806–1807 гг. имел хороший послужной список и которому предстояло выйти в отставку в чине полного генерала. В своих мемуарах Арнольди утверждает, что, даже если бы у русских напротив Студенки было гораздо больше войск, они все равно не смогли бы помешать Наполеону переправиться через реку. Восточный берег был выше западного, и Наполеон имел возможность развернуть все свои батареи на командной высоте. Западный берег, напротив, располагался в низине, был сильно заболочен и покрыт лесом: здесь можно было разместить очень ограниченное число орудий, которые добивали бы до реки и мостов [482] .
482
Арнольди И. Указ. соч. С. 11–12.
С другой стороны, если бы в этом районе оказалась многотысячная русская пехота, она могла бы удержать Наполеона на укрепленных позициях перед мостом и вдали от дороги, которая вела от Борисова на Зембин, и точно смогла бы блокировать узкий проход у Зембина. У крошечного отряда русских 26 ноября не было ни единого шанса сделать ни то, ни другое. Французы под командованием Удино, пробились с плацдарма перед мостом вперед и затем свернули на юг и двинулись по дороге в направлении д. Стахово. К моменту возвращения Чаплица с остальными силами русские все равно оказывались в меньшинстве. Чичагов и ядро его армии добрались до места лишь к вечеру 27 ноября и вступили в бой только на следующий день. К тому времени, однако, все силы Наполеона, за исключением арьергарда, уже переправились через Березину. Хотя с 26 по 28 ноября у Стахово велись ожесточенные бои, русские и близко не были к тому, чтобы прорвать линию противника и восстановить контроль над дорогой на Зембин. У Наполеона было больше пехоты, чем у русских на западном берегу, рельеф местности способствовал эффективной обороне, а французские войска дрались настолько отчаянно и храбро, насколько этого от них требовало опасное положение, в котором они оказались [483] .
483
С российской стороны этот эпизод лучше всего рассмотрен в работах М.И. Богдановича и И.Н. Васильева: Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 3. С. 263–276; Васильев И. H. Указ. соч. С. 190-200, 248–268.
Тем временем ожесточенная схватка произошла также на восточном берегу Березины, когда корпус П.X. Витгенштейна вступил в бой против арьергарда маршала Виктора. Витгенштейн в эти решающие дни проявлял мало инициативы, хотя его войска были гораздо менее измотаны, чем солдаты Кутузова. С трудом можно было признать в этом человеке бесстрашного генерала, в образе которого он представал в летние месяцы. Возможно, Витгенштейн был не особенно рад оказаться под началом Чичагова или держался осторожно вследствие личного присутствия Наполеона. Он преследовал Виктора по дороге до Борисова, заявляя, вероятно, справедливо, что проселочные дороги, которые вели прямиком в тыл Наполеона у Студенки, непроходимы. Дойдя до Борисова 27 ноября, Витгенштейн затем свернул к северу в направлении Студенки, чтобы помешать Наполеону переправиться через Березину. Больше вследствие удачи, чем точного расчета это перемещение отрезало путь генералу Партуно, чья дивизия была вынуждена отступить. Семь тысяч человек попало в плен, хотя половина из них к тому моменту были скорее бродячими, чем строевыми солдатами. На протяжении всего дня 28 ноября Витгенштейн сражался с остатками корпуса Виктора, располагавшегося в качестве арьергарда вокруг укреплений перед мостом у Студенки, но ввел в бой всего 14 тыс. человек из своего отряда. Хотя русская артиллерия наносила чудовищный урон толпам людей, пытавшихся переправиться через реку, русские не смогли пробиться через численно уступавший им, но храбро защищавшийся арьергард противника, который не подпускал их к себе в течение всего дня и затем благополучно отошел по мостам [484] . Они оставили после себя опустошенную местность. Ермолов в своих воспоминаниях описывал эту картину, которую наблюдал с восточного берега Березины после окончания сражения:
484
Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 3. С. 270-272, 277–284, 297; Васильев И.Н. Указ. соч. С. 235–248, 268–285; Clausewitz С. Op. cit. P. 204–208.