Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы

Шкваров Алексей Геннадьевич

Одновременно, не очень надеясь на успех переговоров с Делагарди, временное правительство решило послать в северную Карелию значительный отряд ратных людей (из состава первого ополчения), чтобы сохранить эту территорию в русских руках. Начальник отряда Максим Лихарев должен был занять одновременно и пост воеводы в Сумском остроге. Придя со своим отрядом 15 августа в Сумский острог, Лихарев отправил письмо в Улеаборг шведским властям, где извещал, что в июне месяце в Новгороде состоялось соглашение между русскими боярами и Делагарди об избрании шведского королевича на русский трон, и предлагал прекратить теперь военные действия на границе. "И вам бы, господа, — пишет Лихарев, — ратных своих и порубежных людей велети унимати, чтоб они с нашими людми не воевались и задору б и смуты промеж государствы никоторыя не чинили, потому что у нас с вашим королем доброе дело сталося".

В ответном послании шведские власти в Улеаборге стали жаловаться на нападения вооруженных людей с русской территории на шведские владения. Лихарев вынужден был в начале сентября написать новое письмо, где напоминает шведам, что именно они первые нарушили мир, напав в конце прошлой зимы на Колу и Лопские погосты. Далее Лихарев сообщает, что его "Московского государства бояря и воеводы… послали против вашего задору, со многими воинскими ратными людми, против вас стояти и Поморских волостей оберегати". Посылка ратных людей была нужна не только для непосредственного отражения новых нападений шведских войск, но и вообще для того, чтобы шведские власти знали: северная Карелия отныне не беззащитна, она имеет свою довольно значительную военную силу.

Сообщив шведским властям эту не особенно приятную для них новость, Лихарев предлагал установить мир в пограничных землях, вернуть на Русь захваченных шведами пленников и взаимно заботиться о том, чтобы мир в будущем не нарушался.

Второе письмо также не имело практических результатов. Шведы, правда, не отваживались больше нападать на погосты северной Карелии, зная, что в Сумском остроге стоят значительные русские силы. Но, не отказываясь еще от своих захватнических планов, шведские военачальники в последние месяцы 1611 г. обратили свое внимание на более южную часть Карелии — на Заонежье.

Сумский воевода Максим Лихарев, являясь теперь высшим представителем власти в Карелии, распространил, свои полномочия и на Заонежские погосты. Заонежские погосты обычно подчинялись новгородским воеводам (как составная часть Новгородского уезда). Но после захвата Новгорода шведами новгородские воеводы стали лишь исполнителями воли шведского командования и распоряжались только на занятой шведами территории. На оккупацию Заонежских погостов у шведов в 1611 г. не хватило сил, поэтому на Заонежские погосты власть новгородских воевод больше не распространялась. И естественно, что карельское и русское население Заонежских погостов, как только в Сумском остроге появился представитель центральной русской власти, независимый от шведских и польских интервентов, решило ему подчиниться. В глазах местного карельского и русского крестьянства присланные из Москвы воевода и его стрельцы были естественными защитниками от нависшей над погостами шведской угрозы. По всей вероятности, к этому времени, к последним месяцам 1611 г., относится ошибочно помещенное издателем Актов Археографической Экспедиции под 1615 годом недатированное письмо Ганса Мунка — командира шведского отряда, стоявшего к северу от Ладожского озера, к "Максиму Васильевичу и ратным людям и жителям Заонежских и Оштинских погостов". В этом письме Ганс Мунк уговаривает воеводу Максима Васильевича Лихарева, его ратных людей и население Заонежских и Оштинских погостов присягнуть шведскому королевичу, приглашенному новгородскими боярами на русский трон. Как указывает Ганс Мунк, подобное письмо он уже посылал, но не дождался ответа от воеводы и вынужден писать снова. В весьма пространных выражениях Ганс Мунк старался убедить Лихарева и население Заонежских погостов в том, что им гораздо выгоднее добровольно подчиниться шведам, чем ожидать нападения шведских военных сил. Стремясь запугать воеводу и жителей погостов, Мунк угрожает, что если они откажутся подчиниться королевичу, он сам с войском отправится в Заонежские погосты: "сами ныне… пойдем воевати и жечи домов ваших и детей ваших побивати и в полон имати; да на вас же придут с стороны немецкие люди". Увлекшись угрозами, Мунк даже выбалтывает секретные планы шведского правительства, говоря, что если он с войском двинется в поход, то не остановится в Заонежских погостах, а пойдет дальше на Каргополь, Белоозеро и поморские города к Белому морю.

И необходимость дважды посылать письма с предложением подчиниться, и содержание дошедшего до нас второго письма Мунка с его пространными уговорами и столь же пространными угрозами говорят о слабости шведских сил на границе Заонежских погостов. Если бы Мунк имел под своим началом значительное войско, он не стал бы дважды писать письма, не стал бы уговаривать. Письма Мунка являлись новым актом шантажа и вымогательства шведского командования, не обладавшего достаточными силами для вооруженного захвата карельских земель и стремившегося добиться подчинения Восточной Карелии без вооруженной борьбы.

Поскольку Лихарев, как надо полагать, или не стал вовсе отвечать (как поступил с первым письмом Мунка) или же письменно отказался подчиниться требованиям шведов, то Мунк в начале зимы, видимо, попытался осуществить на деле свои угрозы.

Шведский отряд вторгся в Толвуйскую волость и стал разорять карельские селения. Карельские и русские крестьяне послали гонцов в Сумский острог с просьбой о помощи. Лихарев со своими ратными людьми немедленно выступил против шведов и изгнал их обратно за рубеж. После этого, с конца 1611 г., шведские нападения на русские порубежные территории на севере, насколько нам известно, прекратились.

Шведские власти в северной Финляндии уже должны были знать об изменении отношений между Швецией и русскими землями, в связи с заключением договора в Новгороде о приглашении на русский престол шведского королевича. Но все же политическая ситуация была, видимо, для шведских властей в Улеаборге еще не совсем ясна, и с заключением перемирия на северной русско-шведской границе улеаборгские власти не спешили. Лишь летом 1612 г., когда политическая обстановка уже достаточно определилась, когда стало ясно, что северная Карелия должна теперь считаться владением шведского королевича, приглашенного на русский трон, был, наконец, установлен мир и на северных рубежах. В июне 1612 г. между улеаборгским губернатором и сумским воеводою было заключено соглашение о перемирии на границе; соглашение возобновлялось в 1613 и 1614 гг.

Русские власти в северной Карелии (сумский воевода и соловецкий игумен), ведя дипломатические сношения с улеаборгскими шведами, в то же время не подчинялись новгородскому боярскому правительству, являвшемуся марионеткой в руках шведских оккупантов, и признавали лишь те органы политической власти в центральных русских землях, которые вели борьбу за освобождение страны от интервентов — сначала временное правительство, созданное первым ополчением (в 1611 г.), затем — руководство второго ополчения (в 1612 г.) и восстановленное после взятия Москвы всероссийское правительство, возглавленное с февраля 1613 г. вновь избранным царем Михаилом Федоровичем Романовым. Получая с 1611 г. поддержку из центра страны, русские власти в северной Карелии теперь могли говорить со шведами иначе. С другой стороны, шведские власти в Улеаборге, понимая, что теперь соотношение сил на севере изменилось не в их пользу, вынуждены были отказаться от мысли о больших территориальных приобретениях.

Последние известные нам столкновения на северных границах произошли в 1614 г. Карельский крестьянский отряд вторгся летом 1614 г. в Улеаборгскую губернию и произвел большие опустошения в порубежных селениях. Улеаборгский губернатор Эрик Харе выслал навстречу отряд шведских солдат; нападавшие были разбиты и оттеснены к границе. Сумский воевода через двух посланных принес извинения за случившееся, объяснив, что нападение было совершено без его раз- решения и ведома; на границе вновь было восстановлено перемирие.

Глухие указания на какие-то нападения шведов на поморские волости и Сумский острог имеются и за последующие годы (даже за первые годы после заключения Столбовского мира) [242] . Но последние нападения уже не представляли серьезной угрозы: северная Карелия охранялась теперь вооруженными силами восстановленного Русского государства, и рассчитывать на завоевание этой территории улеаборгские власти уже не могли.

Таким образом, вооруженная борьба за обладание северной Карелией закончилась в основном уже к 1612 г., когда появление в северной Карелии войск Русского государства заставило шведские власти в Улеаборге отказаться от дальнейших попыток захвата соседних карельских земель.

242

Помимо упоминавшихся уже наемников ирландцев, шведы брали на службу даже запорожцев, банды которых промышляли в районе Олонца в 1614 г. и были разгромлены татарами и городскими казаками. — "Расспросные речи черкасского сотника Федьки Бутого" — РГАДА. Ф. 210. Оп. 17. Д. 8. Ст. 2. Л. 14–20.