Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
Шрифт:
В начале 1701 г. произошла серьезная ссора между наказным гетманом И. Обидовским, племянником Мазепы, и киевским полковником К. Мокиевским, приходившимся свояком гетману [396] . Из анонимного старшинского доноса следует, что напившись, Мокиевский "пана Обидовского вельми лаял и блазном (молокосос, дурень — А.Ш.) называл и як хотел обезчестил, до шабли порываючися, от того пан Обидовский вельми плакал, а и перед тим на розних мисцах перед всеми многократно пана стольника Обидовского зневажил и лаял, що ревне бувало плаче и тужит" [397] . Заодно досталось от Мокиевского и всем остальным полковникам, которых в запале он называл "изменниками государскими". Амбициозный киевский полковник был явно недоволен тем, что его поставили под начало гораздо более молодого и менее опытного, по разумению Мокиевского, племянника гетмана [398] . "А когда отозвался пан Обидовский против него, — сообщает далее доносчик, — так он почал больше кричать и молвить: "Так не тилько полковники, але и сам пан гетман изменщик" (Там же).
396
Мать Мазепы Мария был из рода Мокиевских.
397
Источники Бантыш-Каменского, II, С. 29.
398
К. Мокиевский был полковником с 1691 г., а И. Обидовский с 1698 г.
В конце января 1701 года И. Обидовский скончался от простуды, и начальство над малороссийскими казаками действительно перешло к К. Мокиевскому [399] . Однако между полковниками начались беспрестанные ссоры, и последовал очередной донос, где сообщалось, что киевский полковник беспрестанно оскорблял И. Обидовского, а по смерти его "вельми радовался". Очевидно, вернувшиеся на Украину полковники это подтвердили Мазепе, и гетман лишил Мокиевского полковничьего уряда [400] .
399
Умершего И. Обидовского сменил наказной полковник Лукьян Жураховский, с 1708 г. назначен на уряд Нежинского полка.
400
Константин Мокиевский всегда отличался сварливостью характера и невыдержанностью в речах. Его казаки хотели сместить с полковничьего уряда еще в 1696 г., написали донос о том, что Мокиевский польский шляхтич. В том же году Мазепа направил К. Мокиевского с гадячским полковником М. Боруховичем в Москву, чтобы в столице убедились в лживости доноса и Мокиевский малороссиянин, а не лях. В Посольском приказе произошла ссора между Боруховичем и Мокиевским. Киевский полковник показал Боруховичу инструкцию, полученную от гетмана, "что говорить и что добывать словесно". На это Борухович сказал: "Нам что, мужикам, говорить…" Мокиевский отозвался: "Если ты мужик, то я козак". Борухович ответил: "Ты шляхтич, а не козак!". Тогда Мокиевский взорвался: "Если я шляхтич, то ты перехрист, жидовский сын!".
В конце января царь выехал на встречу с Августом. Тот колебался насчет продолжения войны. "Нарвский синдром", как его назвали потом историки, действовал и на русских и на саксонцев. Но Петр твердо пообещал из войны не выходить, выделить 20-тысячный корпус, пороху 10 тысяч фунтов и денег — 300 000 рублей. Сказано — сделано! Восемнадцать солдатских и один стрелецкий полк под началом Аникиты Репнина отправились к Динабургу, где стоял саксонский корпус фельдмаршала Штейнау. Командующий саксонской армией одобрительно отозвался о русских, но… разделил корпус. 4000 оставил при себе, остальным было приказано отойти в сторону на 12 верст и строить укрепления вдоль Двины.
Как пишет "Самовидец…" "того же часу" гетманским полкам было разрешено вернуться в свои города [401] , вместо их с Украины отправили 7000 казаков Гадячского полка во главе с Михаилом Боруховичем (Бороховичем), в т. ч. 2000 запорожцев. Цифра в 7000 чел. была бы завышенной, так как средняя численность гетманских полков не превышала 3000 казаков, но скорее всего в отряд Боруховича, направленного в корпус Репнина на помощь саксонцам, входили и охочеконные полки [402] . Вслед за гетманскими полками Шереметев отпустил и запорожцев, за малым исключением, по причине "кривд, учиненных московским людям", а также большими затратами на их содержание. Исключение составил запорожский полк Матвея Темника, который был переброшен под Ладогу в корпус Апраксина, начинавшего боевые действия в Ингерманландии.
401
Остался черниговский полковник Ефим Лизогуб с небольшим количеством своих казаков и двумя охотницкими полками. Отражали нападение шведов под Печорским монастырем, где якобы сердюком Свиридом Перебенди был убит некий шведский генерал, что является вымыслом. Согласно шведским источникам в начале 1701 г. к Печорам были осуществлены рейды полковника В. Шлиппенбаха — неудачный, и генерал-майора Якоба Спенса, напротив, удачный для шведов. (Григорьев, с. 115). В 1702 г. Ефим Лизогуб действовал в Ингерманландии (Павленко, 2004, с. 95).
402
Летопись Самовидца. С. 165–166.
В день рождения короля, 17 июня 1701 года, шведы с учетом пополнений, числом около 18000, двинулись к Риге. Молниеносно обустроив переправу, на глазах у изумленных саксонцев, Карл XII форсировал Двину, выстроил вновь полки в боевой порядок и бросил их вперед. Через два часа все было кончено.
Карл уже распоряжался поляками и потребовал от них, чтобы Август был свергнут с трона. Но не тут-то было! А как же вольность шляхетская? Поляки наотрез отказались подчиняться решению шведского короля. Карла попытались остановить англичане, обосновывая это опасностью давать народу право свергать монарха. Но молодой король отреагировал молниеносно:
— Удивительно слышать сие от посланника державы, которая имела дерзость отрубить голову своему королю.
Решение было принято окончательно и бесповоротно. Шведская армия пошла на Польшу и Саксонию, и потратила целых шесть лет, исколесив вдоль и поперек эти две страны.
Пока что сформированные драгунские полки стягивались к Пскову, где командование армией принял генерал Шереметьев и к Ладоге, где командовал граф Апраксин.
О состоянии конницы видно из писем царю самого Шереметьева: "В драгунских полках много не достает людей, да и лошадей почти нет, а где они на корму, там поморены, и не только на них идти в поход, от чего Боже сохрани, но если б был приход неприятеля к Новгороду, то и отпора дать не чем…" [403]
403
П.Е. Червинский. История 35-го Белгородского драгунского полка. Киев. 1901. С. 14.
Кроме сложностей с вооружением, снабжением конским составом и обмундированием, главную проблему составляло отсутствие опытных кадров — инструкторов, офицеров и унтер-офицеров, знающих драгунскую службу, да и вообще кавалерийскую, о чем соратники Петра докладывали со всей откровенностью.
Да и характеристики некоторых командиров полков были явно не в их пользу. Так граф Апраксин говорил про командира Вятского полка Дениса Девгерина, что тот думает "только о грабежах и своих прибытках" [404] .
404
П.Е. Червинский. Указ. соч… Киев. 1901. С. 14.
Тем не менее, нужно было начинать военные действия против шведов. Момент был самый наилучший. Разгромив русских под Нарвой, Карл XII посчитал, что теперь они еще долго не оправятся, или же вовсе не способны иметь армию достойную сражаться со шведами, молодой король решительно двинулся в Польшу. Но, за те годы, что основная шведская армия потратила гоняясь за саксонскими и польскими войсками, выросла, окрепла в боях, возмужала, и главное, поверила в свои силы и способность побеждать врага, молодая регулярная армия России, армия Петра I.
Не забывали русские и о крепостях. В Новгороде и Пскове, помимо восстановления каменных стен, были в кратчайшие сроки (к осени 1701 г.) возведены деревоземляные бастионные укрепления. В ходе этих работ была найдена очень удачная форма усиления обороноспособности старых крепостей — возведение вокруг каменных башен земляных бастионов, что позволяло к невыгоде нападающих, во-первых, выдвинуть вперед узлы артиллерийской обороны и тем самым расширить зону боя вокруг крепости, во-вторых, пользуясь изломанными линиями фронта, вести эффективный заградительный огонь в нужных направлениях [405] .
405
Кирпичников А.Н. Крепости бастионного типа в средневековой России // Памятники культуры. Новые открытия. 1978. Л.: 1979. С. 473.
Против русских Карл оставил незначительные заслоны в Прибалтике и Финляндии, считая, что этого вполне достаточно, чтобы справиться с русскими варварами.
Стоявший у Пскова Борис Петрович Шереметев 6 августа 1701 года получил указание Петра "послать с ратными людьми за Свейский рубеж для промыслу и поиску неприятельских войск и разорения жилищ их, сына своего г-на (Михаила) Шереметева". 3-го сентября в поход отправляется армия в количестве 11052 человек "чинить промысл над вероломным шведом".