Россия - Век ХХ-й (Книга 2)
Шрифт:
Однако уходящие своими корнями в глубь веков претензии Германии на объединение Европы под своим главенством стали к 1939 году вполне реальными, и вместо настоящей войны в Европе получилась на этот раз "мнимая" война, которая нисколько не помешала за кратчайшие сроки осуществить германские планы.
Прежде чем идти дальше, целесообразно сделать небольшое отступление. Нетрудно предвидеть, что вышеизложенное вызовет вполне готовое возражение: поскольку одна из европейских стран, Великобритания, не была поглощена новой "империей германской нации" и, объявив 3 сентября 1939 года войну Германии, вроде бы так или иначе вела ее вплоть до мая 1945 года, нельзя считать войну против СССР-России делом Европы: война шла, скажут мне, и внутри самой Европы.
Однако "островная" Великобритания,
Как уже говорилось, война заслуженно получила определения "странная", "сидячая", "призрачная" - и это всецело относится к "военным действиям" Великобритании в 1939-1940 годах, а в значительной степени (как еще будет показано) и позднее - по меньшей мере до июня 1944 года...
Кстати сказать, на всем протяжении Второй мировой войны Великобритания противостояла Германии (и возглавленной ею континентальной Европе) гораздо слабее, чем в Первую мировую войну. Об этом ясно говорит количество погибших британских военнослужащих: в 1914-1918 гг.- 624 тысячи, а в 1939-1945-м - 264 тысячи, то есть в 2,5 раза меньше18,- несмотря на гораздо более смертоносное оружие Второй мировой войны, в силу чего на ней вообще-то погибло в 2,5-3 раза больше военнослужащих, чем на Первой. Если учитывать эту сторону дела, боевые потери Великобритании были во Второй мировой войне примерно в 7 раз (!) меньше, чем в Первой... И это, конечно, очень существенный "показатель".
Впрочем, к подробному разговору о роли Великобритании, а также США в 1941-1945 годах мы еще обратимся. Важно сначала сказать о том, как поверхностное и просто ложное представление о сути войны воздействует на многие приобретшие сегодня широкую популярность сочинения, посвященные тем или иным ее событиям и явлениям. Это поможет яснее увидеть истинное существо войны в целом.
* * *
Обостренный интерес вызвал, например, появившийся в последние годы ряд сочинений о так называемой Русской освободительной армии и ее вожаке бывшем советском генерал-лейтенанте Власове, который, мол, вел борьбу как против большевизма, так и против нацизма, являя собой лидера "третьей силы", которую нередко оценивают ныне как единственно "позитивную", призванную спасти Россию от "двух зол" сразу. Выше цитировались иронические слова рейхслейтера Розенберга о том, что с точки зрения наивных людей война имеет своей целью "освободить "бедных русских" от большевизма". Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии Вильгельм Кейтель 3 марта 1941 года внес в "План Барбаросса" следующие положения об устройстве завоевываемой на Востоке "территории". Ее, по словам этого главного стратега, "следует разделить на несколько государств... Всякая революция крупного масштаба,- писал более способный к серьезному мышлению, чем, скажем, Ельцин или Чубайс, Кейтель,- вызывает к жизни такие явления, которые нельзя просто отбросить в сторону. Социалистические идеи в нынешней России уже невозможно искоренить. Эти идеи могут послужить внутриполитической основой при создании новых государств... Наша задача и заключается в том, чтобы... создать эти зависимые от нас социалистические государства"19 (выделено мною.- В. К.).
Власов же исходил из того, что Германия будто бы собирается спасти русский народ от социализма. В конце февраля 1943 года его привезли в Смоленск, и во время беседы с местными жителями один из них задал Власову не ожидаемый им вопрос (напомню, что Смоленск был захвачен германской армией еще в июле 1941-го, то есть двадцать месяцев назад):
"- Почему не распускают колхозы?
Быстро ничего не делается. Сперва надо выиграть войну, а тогда уже земля крестьянам"20,- ответил этот борец с большевизмом (кстати, в 1930 году вступивший в ВКП(б) - будучи зрелым тридцатилетним человеком - в разгар коллективизации...).
Но вот вполне типичное
"Уборку и обмолот хлебов производить существовавшим до сего времени порядком, т. е. коллективно... Руководство уборкой возлагается на председателей колхозов, указания и распоряжения которых обязательны... К уборке хлеба привлекать всех единоличников, насчитывая им трудодни"21.
Факты этого рода вообще-то старались замалчивать в литературе о войне, ибо они противоречили канонам, а кроме того могли получить "вреднейшее" истолкование: колхозы - способ ограбления крестьянства, и нацисты решили пользоваться этим способом так же, как ранее большевики (которые, правда, не заставляли работать за трудодни уцелевших единоличников)...
В таком умозаключении есть определенный резон, но все-таки важнее другое: ведь, как уже сказано, германское командование собиралось сохранить на оставляемой русским территории социализм,- помимо прочего и потому, что, согласно трезвому соображению Кейтеля, "уже невозможно искоренить" явления, вызванные к жизни "революцией крупного масштаба". Да и цель войны состояла не в изменении общественного строя, но в подчинении России "германской мировой политике", вернее, геополитике, с точки зрения которой социальный уклад - дело второстепенное, и если русские живут в своем социализме, пусть себе живут так и дальше; необходимо только ликвидировать их страну как геополитический феномен.
Из этого ясно, что связанное с именем Власова "движение", которое Германия использовала в тех или иных идеологических целях (кстати, не очень уж результативно), само по себе не имело существенного значения, ибо эта пресловутая "третья сила" вообще никак "не вписывалась" в геополитическую коллизию, развертывавшуюся в 1941-1945 годах. И нынешние - подчас горячие дискуссии вокруг "власовцев" - плод крайне поверхностного понимания реальной исторической ситуации.
Между прочим, и личность, и судьба самого Власова в конечном счете имеют мнимый, бессодержательный характер (выражая тем самым мнимость всего "движения"). Ибо едва ли можно спорить с тем, что, если бы руководимая Власовым в апреле - июне 1942 года 2-ая Ударная армия не потерпела бы полного поражения, он ни в коем случае не объявил бы себя врагом большевизма и продолжал бы свою успешнейшую военную карьеру. Ведь еще в конце апреля 1942 года Власов гордо рассказывал, как он "трижды встречался со Сталиным, и каждый раз... уходил окрыленным"22. Можно допустить, что среди "власовцев" были люди, которые искренне надеялись и стремились "спасти" Россию и от большевизма, и от нацизма. Но их верования и усилия не могли не оказаться всецело бесплодными, ибо в их основе лежало абсолютное непонимание геополитического смысла войны.
Характерно, что в среде уже давней - двадцатилетней к тому времени белой эмиграции (которая, понятно, отвергала большевизм совсем не так, как член ВКП(б) с 1930 года Власов, а с самого начала и безоговорочно) немало способных если не к геополитическому мышлению, то к соответствующему чувствованию людей сумели во время войны как-то преодолеть свою жгучую ненависть к большевизму. Ибо они так или иначе сознавали, что решается вопрос о самом бытии России. Не кто иной, как категорически непримиримый "антибольшевик" Иван Бунин, признался в ноябре 1943 года, во время известной Тегеранской конференции (между прочим, как раз тогда Власова удостоило своим вниманием верховное лицо в германском главнокомандовании Альфред Йодль)23:
"Нет, вы подумайте до чего дошло - Сталин летит в Персию, а я дрожу, чтобы с ним, не дай Бог, чего в дороге не случилось..."24
А ведь сравнительно не столь давно, 26 октября 1934 года, Бунин, отвечая на вопрос о причинах его "непримиримости с большевизмом", написал: "...большевизм... чудовищно ответил сам на этот вопрос всей деятельностью... низменней, лживее, злей и деспотичней этой деятельности еще не было в человеческой истории"25. Когда Бунин это писал, Власов делал блестящую большевистскую карьеру. Но к тому времени, когда Власов объявил себя борцом против большевизма, Иван Алексеевич, по свидетельству близко знавшего его человека, осознал истинную суть войны: