Россия. Погружение в бездну
Шрифт:
Несмотря на яростную агитацию в средствах массовой информации, народ не внял демократам и проголосовал за Союз, проявив мудрость и желание жить в многонациональной семье.
Наглые интриги американских служб тоже обернулись пустыми хлопотами. А то, что подобные интриги имели место, заключаем из дневника Черняева, где говорится о том, как за несколько дней до референдума американский посол в Москве
«Мэтлок по указанию Бейкера созывает на «партсобрание» к себе в посольство президентов союзных республик и председателей их Верховных Советов. Те уже «завели двигатели» в самолетах. Позорище! М. С. пришел в бешенство. Велел утром Бессмертных и Дзасохову сесть за телефоны. Сам стал обзванивать республиканские столицы. «Мероприятие» Мэтлока удалось сорвать. А мне, между прочим, пришлось «разъяснять»
Наивно думать, будто Мэтлок созывал руководителей союзных республик, чтобы агитировать их за Союз. О чем он собирался говорить с республиканскими лидерами, можно догадаться по тем советам, какие Бейкер дал Горбачеву при встрече с ним 15 марта 1991 года, т. е. за два дня до референдума. Госсекретарь рекомендовал Президенту СССР
«выйти после референдума к народу и сказать: «Республики, вы свободны. Я вас отпускаю». И тогда все переговоры о разводе или новом браке сразу приобретут нормальный мирный ход»
В какой мере Горбачеву надо было потерять лицо, насколько зависеть от своих американских «друзей», чтобы выслушивать такие наглые и беспардонные советы?!
«Мероприятие» американского посла и советы госсекретаря нам известны. А сколько было совершено акций, оставшихся втайне? Вернемся, впрочем, к самому референдуму. Как выглядели конкретные итоги голосования?
По сообщению Центральной комиссии референдума, в списки граждан, имеющих право участвовать в референдуме СССР, было включено 185 647 355 человек; приняли участие в голосовании 148 574 606 человек, или 80 %.
Из них ответили: «да»— 113 512 812 человек, или 76,4 %; «нет» — 32 303 977 человек, или 21,7 % (Хрестоматия по отечественной истории (1946–1995 гг.). С. 351).
Итак, большинство граждан СССР, принявших участие в голосовании, высказались за сохранение Советского Союза. В этом отчетливо проявился положительный результат референдума. Поэтому вряд ли стоит рассуждать о его двусмысленных итогах, как это делает Н. Верт (Верт Н. История советского государства. 1900–1991. С. 469).
Другое дело — негативные последствия принятого решения о проведении референдума. Это решение вызвало новую волну сепаратизма в ряде республик, что выразилось в нежелании участвовать в референдуме, с одной стороны, и в изменении формулировки вопроса, выносимого на голосование, — с другой. Референдум не проводился в Грузии, Армении, Молдавии, Литве, Латвии и Эстонии. То был своеобразный бунт национальных окраин. Центр не принял никаких серьезных мер, чтобы пресечь своеволие местных правящих элит (именно они, а не народы тяготели к отделению), пренебрегающих постановлениями конституционных органов, каковыми являлись Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР. Тем самым поощрялись беззаконие и вседозволенность, причем не на каком — нибудь, а на конституционном уровне, что еще шире распахнуло двери сепаратистам.
В Казахской ССР голосование проводилось по видоизмененному вопросу, сформулированному Верховным Советом республики. Вопрос звучал так:
«Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств?»
Следовательно, вместо формулы «обновленная федерация равноправных суверенных республик», принятой IV Съездом народных депутатов СССР, казахское руководство внесло в бюллетень принципиально иную формулировку: «Союз равноправных суверенных государств». Эта формулировка, изобретенная казахскими сепаратистами, открывала возможность Казахстану в будущем выйти из состава Союза (Позднее она войдет в Проект Договора о союзе суверенных государств, что явится нарушением воли народа, основная масса которого проголосовала за «Федерацию равноправных суверенных республик». Но об этом ниже). Народ, однако, не вникал в хитросплетения и тонкости. Для него название «Союз» означало собственно то, что было на данный момент — единое государство, созданное вековыми усилиями многих и многих поколений людей разных национальностей. И он дружно поддержал «Союз». Любопытны
Несмотря на отличие формулировки вопроса, вынесенного на всенародный опрос в Казахстане, Президиум Верховного Совета Казахской ССР тем не менее официально просил Центральную комиссию референдума включить результаты республиканского голосования в общие итоги референдума СССР.
Положительные итоги референдума обнадежили Горбачева, воспринявшего их как личную политическую победу, упрочившую
«легитимность его президентской власти»
(Степень «окрыленности» Горбачева можно понять, если учесть его неуверенность в том, чем закончится референдум. Из дневниковой записи (23 июля 1991 года) Черняева видим, как «разоткровенничался» Горбачев, беседуя с греческим премьером Мицотакисом:
«Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос — быть Союзу или нет, решив для себя, если «нет», я ухожу. Это я вам первому говорю, даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого (знал, между прочим!)»
И он, судя по всему, решил, что настал подходящий момент продемонстрировать свою силу Ельцину и тем, кто ему служил. Представился и случай.
25 марта 1991 года в Москве начал работу внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР. В столице планировалась массовая манифестация сторонников Ельцина с требованием отставки Горбачева и союзного правительства. И вот ночью 28 марта по распоряжению генсека в город были введены танки, бронетранспортеры, переброшены дополнительные воинские подразделения. Красную площадь закрыли для пешеходов, а подходы к Кремлю блокировали специальными нарядами военных. Но Горбачев чересчур переоценил собственные возможности. Съезд, мгновенно консолидированный этой шальной военной акцией, потребовал убрать незамедлительно войска из Москвы, прервав свою работу до времени выполнения данного требования. Раздался и «отрезвляющий» голос из Вашингтона, призвавший Президента СССР
«не препятствовать свободе слова и волеизъявлению народа»,
отказаться от применения силы. Горбачев спасовал и вывел войска. Это был огромный проигрыш в политической игре, раскручиваемой Горбачевым. Общество увидело бессилие Президента СССР, тогда как Председатель Верховного Совета РСФСР выглядел настоящим героем, отстоявшим суверенитет России и не дрогнувшим под дулами пушек и автоматов.
Потерпев столь досадную неудачу, Горбачев в противостоянии с Ельциным потерял темп, вынужденный впоследствии главным образом лишь отвечать на ходы своего противника, утратив, следовательно, инициативу. Ельцин же работал на опережение, показывая тем самым, что время Горбачева прошло и его историческое место в музее восковых фигур.
Наиболее яркое тому подтверждение — указ Ельцина, уже не как Председателя Верховного Совета РСФСР, а Президента РСФСР, «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР», изданный 20 июля 1991 года. Указ гласил:
«Не допускается создание новых и деятельность существующих первичных организаций, комитетов и других организационных структур политических партий и массовых общественных движений в органах государственного управления РСФСР, республик в составе РСФСР, в исполнительных органах Советов народных депутатов всех уровней, в государственных учреждениях, организациях, концернах, на предприятиях, расположенных на территории РСФСР, независимо от их подчиненности»