Российская история в афоризмах
Шрифт:
Во всяком случае, достойные противники сели за стол переговоров, точнее, подплыли друг к другу на лодках прямо по Дунаю. Берега этой реки Святослав обещал покинуть, но все прежние его завоевания в Причерноморье и Поволжье оставались за ним. Цимисхий пообещал пропустить остатки русского войска на родину, но обещания не сдержал. За византийское золото печенеги расправились со Святославом и его войском.
Для воинов русской армии слова и поведение Святослава на тысячу с лишним лет стали примером для подражания. Как правило, какой-то части воинов приходилось сражаться против превосходящих сил противника, потому что большая часть бойцов сосредоточивалась для нанесения решающего удара в другом месте. На верную смерть обычно оставались те, кто должен был в арьергарде обеспечить отход основной массы войск. Примерами массового героизма полна история Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, афганской войны 1979–1989 годов и войны на Кавказе конца XX –
В некоторых странах при определенных условиях (безвыходность ситуации, большое превосходство сил у неприятеля) находится достаточно оправданий для сдачи в плен. Так, в одной из европейских стран сопротивление фашистам было прекращено потому, что у воинов не было… нет, не боеприпасов, – горячего питания и теплого белья ввиду приближающихся холодов.
У защитников Брестской крепости в июне-июле 1941 года было совсем не густо с питанием, а воду приходилось добывать под огнем противника. И снабжения никакого не было, так как фронт быстро откатывался на восток. И шансов на подход своих войск тоже не было. Но Брестская крепость в течение нескольких недель героически сражалась. «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина! 20. VII – 41», – такая надпись была обнаружена в 1952 году на стене оборонительной казармы в районе Белостокских ворот. Она была сделана неизвестным героем на 29-й день войны. «Умрем, но из крепости не уйдем», – гласила надпись в каземате вблизи Брестских ворот [19] . Защитники Брестской крепости сражались не только потому, что все хотели и были готовы умереть, ибо «мертвые сраму не имут». Защитники Брестской крепости хорошо понимали, что война началась тяжелая и тех немцев, которых убьют они, уже не придется убивать тем, кто примет бой после них.
19
Брестская крепость на ветрах истории / Под ред. В. В. Губаренко, Л. А. Цуприка. Брест: ООО «Редакция журнала СЭЗ», 2004. С. 123.
В период битвы за Москву 28 бойцов из дивизии генерала Панфилова вступили в бой с 50 немецкими танками. Почти все герои-панфиловцы погибли, но многие танки были подбиты, немецкое наступление захлебнулось, необходимое время было выиграно.
Во время последней войны на Кавказе 4-я рота Псковской дивизии военно-воздушных войск вступила в неравный бой с силами боевиков. На каждого десантника приходилось по два десятка хорошо вооруженных бойцов. Но десантники приняли бой, так как надо было перекрыть путь движения противнику. Почти все десантники погибли, но боевую задачу выполнили.
Сейчас уже невозможно установить – кто из этих героев вспоминал слова Святослава, принимая последний бой? Но все они стали его духовными наследниками и единомышленниками.
Руси веселие жити есть пити
Эту фразу знает абсолютное большинство мужского населения России, ибо сей афоризм имеет концептуальное (теоретическое), методологическое (основополагающее) и сакральное (священное) значение. Концептуальность заключается в том, что употребление спиртных напитков определяется как важнейшая константа русской жизни. Методологический смысл связан с указанием на то, что хорошая, то есть веселая, жизнь на Руси связана с употреблением спиртного и, возможно, к этому и сводится. Но, пожалуй, самым важным является то, что процесс употребления спиртных напитков может считаться сферой сакрального, то есть относящегося к божественному, религиозному в человеческом существовании. Употребление спиртных напитков как бы санкционировано, освящено, разрешено свыше. Ведь фраза эта принадлежит Владимиру I, Владимиру Красное Солнышко, Владимиру Крестителю, Владимиру Святому.
Фраза эта связана с важнейшей альтернативной развилкой в истории России, со знаменитым «выбором веры», который осуществил Владимир I, сын Святослава, правивший в 980-1015 годах. Альтернативой называют необходимость выбора одной из двух или нескольких взаимоисключающих возможностей, а также каждую из этих возможностей. Альтернативный подход к изучению истории в нашей стране был непродолжительное время популярен в период перестройки М. С. Горбачева. Затем разговоры об альтернативности закончились, потому что сначала Б. Н. Ельцин и Е. Т. Гайдар категорически заявили, что их варианту реформ «нет альтернативы». После «цветных революций» в Грузии, Киргизии, на Украине разговоры о возможности в России какой-то альтернативы единственно правильному курсу Путина – Медведева – «Единой России» стали восприниматься едва ли не как попытка государственного переворота.
До принятия действительно судьбоносного для нашей страны решения Владимира I о крещении Руси в 988 году альтернативы были реальностью [20] . Хочется напомнить, что русские люди до 988 года были язычниками. Владимир I пытался провести реформирование религиозной сферы, не отказываясь от язычества и стараясь его как-то упорядочить, но что-то у него там «не связалось». Основательный великий князь киевский ознакомился с четырьмя возможными «проектами» – иудаизмом, исламом, западным христианством и христианством восточным. Описание «конкурсной процедуры», проходившей на протяжении нескольких лет, занимает в летописном изложении очень большое место. При этом летописец не только предоставляет слово тем, кто отвечал на вопрос Владимира «Какова же вера ваша?», но и приводит комментарии, резолюции Владимира Святославовича по каждому из вариантов.
20
См. например, схему «Выбор Владимира I» в: Отечественная история: Учебное пособие для технических вузов / Под ред. В. В. Фортунатова. СПб.: Питер, 2006. С. 66–67.
Любопытно, что знаменитый афоризм появляется в самом начале повествования о «выборе веры». После характеристики пояснений болгар магометанской веры (государство Волжская Булгария в среднем течении Волги) летописец пишет: «Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье, напротив, сказал он: "Руси есть веселие пить: не можем без того быть"» [21] . Последующие два десятка страниц текста, рассказывающего о «выборе веры», содержат массу интересного материала, но ни одна строчка не стала знаменитым афоризмом на тысячу лет. Почему?
21
Повесть временных лет. С. 63.
Следует учесть, что Владимир I, решая вопрос о вере для своего народа, учитывал всю совокупность факторов: политических, экономических, социальных, культурных, психологических, личностных и т. д. Решающую роль сыграл политический фактор. Владимир I был фактическим единовластным правителем, монархом древнерусского государства. Для Владимира, стремившегося к безусловному монизму (в данном случае – единообразию, «моно» с греческого языка означает «один», «единый») в политической сфере, политеистическое (многобожное) язычество, явно оправдывавшее плюрализм (многообразие) на земле, уже не подходило. С исламской теократией, при которой глава государства являлся и главой церкви, Владимир познакомиться в полном объеме не имел возможности. Чрезмерные амбиции Папы Римского, который хотел, чтобы светские правители ему подчинялись, киевского правителя, скорее всего, раздражали. Через несколько десятилетий (после раскола в христианстве в 1054), а тем более через пару столетий папизм (верховенство Папы Римского в отношении светской власти) в русской церковной и общественной мысли станет символом неприемлемо раздутой роли церкви.
Владимиру I в политическом плане больше всего подходил цезарепапизм. Этот термин, в котором соединяются слова «цезарь» (царь, высшее светское лицо) и «папа» (высшее лицо в церковной иерархии), в российской литературе используется крайне редко. Нет его и во многих словарях. Между тем этот термин означает систему отношений между светской и духовной властью, при которой вторая безусловно подчинена первой и служит ей.
Дело в том, что в истории Византии в VIII – первой половине IX века имело место так называемое иконоборчество (борьба с иконами). Обычно его представляют как религиозное движение, которое отвергало почитание икон как идолопоклонство, основываясь на ветхозаветных заповедях («не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, не поклоняйся им и не служи им» – Исход, 20, 4–5). Против иконоборчества выступил Иоанн Дамаскин. Торжественное восстановление иконопочитания в 843 году празднуется Восточной церковью в 1-е воскресенье Великого поста («Торжество Православия»).
Поэтому стоит пояснить, что иконоборчество представляло собой государственную политику византийских императоров из династии Исавров. Им нужны были земли для раздачи служилым людям – шла тяжелая борьба против наседавших на Византию арабов. У монастырей и церкви было много земель, которые они отдавать государству не хотели. Иконоборчество стало хорошим идеологическим прикрытием (на священнослужителей посыпалась масса обвинений) для секуляризации церковных и монастырских богатств, то есть перехода этих богатств в собственность государства. Попутно была сведена к минимуму самостоятельность Восточной христианской церкви: патриархами, епископами, высшими церковными руководителями отныне становились только люди, угодные императору. В научной литературе результат огосударствления церкви в Византии воплотился в термине «цезарепапизм».