Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Абдулатипов Рамазан Гаджимурадович

Исторический материализм, несмотря на это, если отбросить узко классовый подход, создавал достаточно обоснованную социологическую методологическую основу для исследования этнонациональных процессов через призму в том числе анализа их социально-экономической и идеологической детерминации. Повторяю, при всей догматической ограниченности марксисткой методологии она все же позволяла выявить характер целого ряда базовых моментов развития этнонаций и этнонациональных отношений в обществе. Не думаю, что европейские или так называемые западные подходы позволили за эти годы глубже проникнуть в суть этнонациональных и межнациональных процессов, замыкая этнонациональное лишь на проявлениях культуры. Более того, наметились и тенденции к тому, чтобы объявить этнонациональный фактор явлением первобытным, прошлым, догосударственного этапа развития народов и общества, интерпретировать этнонациональные начала как мифологические, надуманные, а этнонациональное самосознание и этнонациональную психологию рассматривать лишь как элементы подсознания. Когда же речь идет о социально-этнической природе наций, то в западной социологии нация, как правило, отождествляется с государством, с гражданской нацией. И у нас стала господствовать попытка свести этнонациональные проблемы к проблематике этнических меньшинств, объявляя Россию мононациональным государством. Природа, психология, социальная роль даже крупных государствообразующих этносов не выделяется, а растворяется в политической, гражданской нации. В западной социологии господствуют в большей степени идеи отмирания нации как этносов, этнонаций на фоне

признания нации только как согражданства. Это одновременно политика и ее результат как насильственной ассимиляции многих этнических общностей в Европе, которая там веками происходила. И теперь там нет места этнонациональным общностям с их социально-политической ролью. Этнология на Западе есть фактически часть культурологии, этнографии. Но век этнонаций и этнонационализма на Западе не позади, а впереди. Ведь этницизм господствующей этнонаций в свое время в Германии был доведен до нацизма.

Нельзя согласиться с тем, что вообще все теории этнонациональных отношений в советском обществе носили «описательный или примитивно объяснительный характер»¹. Конечно, и такое понимание тоже достаточно примитивно. Надо иметь в виду, что исследователи, традиционно руководствуясь цитатами из марксизма-ленинизма и постановлений партий и правительств, находили одновременно и огромное пространство для реализации научно-методологического потенциала объективного исследования этнонациональных и межнациональных процессов. Не только в Советском Союзе, но и в других странах немало советских ученых внесли свой вклад в мировую этнологию. Нельзя оценивать советский опыт теории наций и национальных отношений, как тогда это называли, так, как будто мы пишем об обществе, которое было несколько тысячелетий тому назад. Большинство из нас тоже пытались объективно исследовать этнонациональные и межнациональные процессы в условиях советского режима, хотя многое надо было оформлять, закреплять соответствующими подходами и цитатами. Ни в коем случае нельзя представлять дело так, как будто все исследователи руководствовались догмой о полном и окончательном решении национального вопроса или обосновывали неизбежное слияние наций в коммунистическом будущем. Да и коммунизм для большинства советских ученых был явной утопией. И не надо путать идеологические ориентиры-декорации с научной добросовестностью ученых, специалистов, которые старались давать объективную картину развития этнонациональных и межнациональных процессов в стране и в мире. Одни строят будущее, идеализируя прошлое, а другие – свергая прошлое. Но прошлое и будущее – это жизнь живых людей и общностей, которую они проживают в настоящем. И важно исследовать реальную жизнь этнонаций сегодня.

Кроме того, не следует отрицать в полной мере вывод о том, что в «рамках советской государственности сформировалась новая историческая общность «советский народ», который обнаружил себя не настолько гармоничным и консолидированным, чтобы устоять под реформаторским напором» [190] . Во-первых, может быть вчерашний вывод об окончательном формировании новой исторической общности людей «советский народ» действительно был не обоснованным до конца, ибо это длительный процесс, и определить какими-то рамками начало и конец этого сложного исторического процесса почти невозможно. Во-вторых, не оправданно так однобоко отрицать и вывод о формировании исторической общности «советский народ». Даже простое перечисление базовых основ жизнедеятельности народов в рамках одного государства, одного общества в течение достаточно длительного периода, и не только советского, но и досоветского, предполагает формирование в той или иной степени определенной общности людей. Как назвать эту общность – другой вопрос: или советский народ, или снговский народ, или российский народ. Важно понять, что в процессе исторически длительной совместной жизнедеятельности людей формируются общие духовные, политические основы, духовные, политические, социальные и нравственные устои их общности, которые говорят о формировании политической и культурной целостности в рамках одного государства как одного народа, единого государства. В этой общности формируется определенная, устойчиво взаимосвязанная система различных функционирующих факторов этнонациональности. И в нынешних условиях мы говорим, в том числе на базе прошлого, о формировании общности многонационального народа Российской Федерации, а в перспективе и российской нации.

190

Там же.

Кроме того, если люди взялись все-таки писать работу о социологии межнациональных отношений, то вряд ли следует делать вывод о том, что якобы «распад советского общества по национальному критерию – исключительно серьезный аргумент против марксистской концепции наций и национальных отношений»¹. Во-первых, кто сказал и кто доказал самое главное, что распад Советского Союза произошел по этнонациональному признаку, а не по политическому и иным признакам? Никто. Проблема может быть в другом: в отсутствии в базисе самой общности прежде всего надежной экономической модели и политической идеи, наконец, в недостатке политической воли для сохранения общности, государства. И самочувствие этнонаций, которое стимулировало бы их нахождение в советской общности. Разве представители России, Белоруссии и Украины собирались в Беловежской пуще «по этнонациональному критерию»? Славяне – это был доминирующий суперэтнос в Советском Союзе. Здесь почти все этнонациональное было на русско-славянской основе. Не сработало. Скорее и в первую очередь здесь сработали законы политической борьбы, которые исходили из сложившейся социально-политической ситуации в Советском Союзе. Этнонациональный фактор тут далеко не является определяющим. Как все же пишут некоторые авторы, необходимо в «ходе справедливой критики марксисткой концепции нации и национальных отношений не отбросить того рационального, что в ней содержалось» [191] . Это правильно, тем более, не отбросить этот исторический опыт общности нескольких поколений людей. Нельзя отрываться от действительности, и в ее хвосте нельзя находиться. Отсюда и выбор модели этнонациональной политики.

191

Там же. С. 35.

Если мы рассуждаем о методологии этнонациональных и межнациональных отношений, то однозначно, что этнонациональный фактор, как правило, не является определяющим, а в полной мере зависит от природы и характера развития социально-экономических и политических отношений в обществе, хотя потом, уже в ходе взбудораженного по другим причинам конфликтогенного развития, этнонациональные моменты могут политизироваться и стать определяющими. Надо отметить, что марксизм достаточно примитивно и догматично рассматривал объективный базисный фактор развития этнонаций и межнациональных отношений. Тем не менее, К. Маркс и Ф. Энгельс очень четко выявили природу образования общности людей как этнос, нация, хотя они сами были западниками и говорили о нациях как о гражданских, а не этнических образованиях. Наконец, они достаточно доказательно исследовали исторические этапы становления этнических общностей, с первобытно-общинного строя и до капитализма. Прежде всего речь идет о прекрасной работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которую он написал на основе анализа книги П. Моргана «Древнее общество». Кроме того, я не нашел у К. Маркса и Ф. Энгельса вывода о том, что слияние наций является уничтожением этнонаций, их полным исчезновением. Это и невозможно, ведь за каждой этнонацией стоит определенная культура, традиции и многое другое. Они говорили об уничтожении классовых противоречий и слиянии наций как представителей одного класса, в смысле «пролетарии всех стран, объединяйтесь».

Представляется только, что марксистская методология и марксистская теория развития этнонаций и этнонациональных отношений слишком куцо были доведены до практики развития этнонаций и этнонациональных отношений. Они были замкнуты, догматизированы теорией классового подхода, диктатурой пролетариата, находились в полной зависимости от классового подхода. Тут мало оставлялось пространства науке и чрезмерно много было политики. Но специфика развития самих этнонаций и этнонациональных отношений была налицо. Соотношение же этнонационального и классового начал в развитии социальных и политических процессов находилось под диктатом классового. Кроме того, появилось много надуманных условностей ранжирования народов. Так, одни народы назывались народностями, вторые – нациями, третьи народы назывались этническими группами, этносами, четвертые – национальными меньшинствами, пятые – малочисленными народами и т. д. Эта ранжировка этнонациональных по природе общностей чисто по количественному признаку приводила к смещению количественных и качественных признаков, хотя известно из философии, что количество не всегда является фактором, который определяет в полной мере качество. В этнонациональной общности как раз количество меньше всего влияет на качество этничности, этнонациональности. Порой, может быть, этого этнонационального в смысле сохранения самобытности даже больше у малочисленных народов. Все богатство этнонационального в своем развитии и в сложнейшем взаимодействии имеет тысячу граней, которые не учитывались вчера, не учитываются и сегодня. Нужны серьезнейшие методологические и управленческие подходы для полного использования в государстве и обществе всего богатства этнонационального и многонационального исторической России. Без этого невозможно говорить о формировании гражданской общности различных этнонациональных зависимостей и создании российской нации.

Из-за отсутствия такого анализа сути этнонаций и этнонациональных отношений государственная практика этнонациональной политики и сегодня не соответствует демократическим требованиями развития данной сферы общества. Но это не означает, что мы должны теперь объявлять несостоятельность демократии как таковой вместо того, чтобы внимательно еще раз проанализировать нынешнее состояние, понимание демократических норм в системе этнонациональных отношений.

Если говорить о методологии исследования этнонациональных отношений переходного российского общества, считал бы необходимым: во-первых, соединить в той или иной степени рациональные зерна марксистской методологии и методологии западной социологии для выявления всех объективных и субъективных факторов развития этнонаций и этнонациональных отношений; во-вторых, выяснить в полной мере характеристику базисных основ развития этнонаций и этнонациональных отношений (этничности и полиэтничности) в их взаимодействии, а также соотношение этнонационального фактора и реалий развития современного российского общества и государства; в-третьих, следует преодолеть недооценку роли и значения этнонационального фактора в развитии российского многонационального общества и государства, не допуская преувеличения или преуменьшения ее роли в развитии всей системы общественных отношений и государственного устройства страны, формировании российской нации.

Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией гипертрофированных, излишне иррациональных интерпретаций проблем этнонаций, их политизацией и мифологизацией, как и с попытками пренебрежения их реальным состоянием и тенденциями развития. Тут нужны не абстрактные подходы, а внимательный научный анализ реального состояния и стратегии развития этнонаций, этнонациональных отношений в данном государстве и в данном обществе, прежде всего через призму демократических перспектив всесторонней реализации прав и свобод граждан, исходя из того, что этнонациональный фактор является одним из базисных в перспективном, стабильном, устойчивом развитии многонациональной России, российской нации. Но только в случае, если мы достигнем на уровне государства, общества адекватного продуктивного понимания сущности этнонаций и перспектив развития межнациональных процессов в русле формирования межэтнонациональной, гражданской общности – российской нации. Следовательно, выработаем эффективные механизмы управленческого воздействия на их самоутверждение и развитие в демократическом русле.

Кроме того, в условиях демократии возможности и масштабы влияния этнонационального фактора на развитие различных сфер общественной и государственной жизни существенно возрастают, ибо демократия – это прежде всего всесторонний учет самобытности, индивидуальности, уникальности, в том числе и этнонационального. Свобода этнонациональной идентификации и равные возможности самоутверждения своей этничности человеком, этносом ставят перед обществом и государством новые требования как в методологии изучения качественно нового уровня этнонациональных процессов, так и в управлении данной сферой общества. Это важные моменты для развития этнонаций и этнонациональных отношений демократической модели.

Следует по-новому осмыслить и роль, влияние этнонационального фактора на становление и развитие рыночных отношений, современной политики, права, культуры, гражданского общества, личности, как и их влияние на природу и перспективы этнонационального, многонационального. Кроме того, здесь тесным образом взаимодействуют демографические, культурные и исторические факторы развития народов в тех или иных особенностях из взаимодействия с конкретными природными и культурными условиями их традиционного обитания. Опыт нашей страны показывает, что у нас политические режимы чаще навязывали негативные модели управления этнонациональным. Мы обычно ждем, когда для обозначения проблемы этнонаций и этнонациональных отношений достигнут кризисных, сверхтрудных периодов в развитии общества и государства. А до этого отрицаем, отнекиваемся, свергаем, отчитываемся. Когда ослабляется влияние социально-экономических факторов, обуславливается выход на определяющую роль факторов этнонационального и чаще в иррациональном характере, регулировать развитие этнонациональных отношений, уже оторванных от социально-экономических отношений, становится почти невозможно, ибо мы теряем связь этнонационального с другими сферами общества.

Этнонациональный фактор, таким образом, почти всегда носит в России отпечаток кризисного, конфликтного состояния основных сфер общества, ибо мы всегда занимаемся этнонациональным в условиях глубоких кризисов и конфликтов. Поэтому принципиально важно научиться обращать внимание на этнонациональный фактор в ситуациях более стабильного, устойчивого развития социально-экономической и политической сфер. Только так можно вовремя предусмотреть и снять его конфликтогенное влияние. Кроме того, важно исследовать эти процессы прежде всего на уровне этнографии, этнологии, этнопсихологии, а потом уже на уровне социологии и политологии. Актуально также доведение до практического применения результатов исследования в политической, управленческой деятельности государства и общества. Этнонациональная проблематика вначале должна стать предметом науки, а потом политики. Сегодня в России с точки зрения методологии и политики сложилась уникальная ситуация. Мы имеем возможность, во-первых, оставаться марксистами, но не догматиками от марксизма в исследовании объективных основ развития этнонаций и этнонациональных отношений; во вторых, прибавить к объективному огромный социологический и политологический потенциал теорий, апробированных на Западе. При этом учесть также исторический опыт России в сохранении самобытных народов и их сожительства в рамках одной страны, а там и вести процесс формирования многонационального народа России, российской нации. Если же просто перейти полностью от марксизма к западным теориям, как это предлагают некоторые, то не только мы будем в роли учеников, но и сама практика перейдет на крайние позиции. Также несостоятельно использование только опыта имперского прошлого. Тут важно учесть рациональные зерна марксизма, общесоциологических теорий, разработанных на Западе и российский исторический опыт, расширяя тем самым простор нашего видения проблем, достигая исследовательской глубины, а значит, и возможности воздействия демократическими методами на развитие этнонаций и этнонациональных отношений, их стыковки на уровне гражданской общности – гражданской нации.