Ростов. Лабиринт
Шрифт:
— Каро? — мать подняла глаза от книги. — Который час?
— Без пятнадцати десять.
— Именно. Ты опоздала! Меж тем, теперь ты отвечаешь за свое поведение не только перед нами, но и перед будущей своей семьей! Перед Артанянами! И я не хочу краснеть за тебя потом…
— Прости, ма. Больше не повторится. Засиделась с девчонками в кафе, — соврала Карина. Плюс еще одна ложь — хуже все равно некуда.
— Позже обсудим. А теперь бегом к деду. Там все тебя ждут. Произошло что-то серьезное. Что-то, кажется, опять с этими Шороховыми связанное.
Серьезное? Произошло? С Шороховыми? Может быть, опять метро? Как в прошлом году, когда дед чуть не попал в больницу с сердцем, а отец посинел
Карина в перипетии отцовского бизнеса, разумеется, не лезла, но тщательно подслушивала. В конце концов, она тоже имела право знать, что произойдет с лабиринтом и демоном. Догадайся старшие, что малышка Каро во время всех тайных совещаний болтается поблизости, навострив уши, наверняка рассердились бы — не женское это дело. Женщины семьи Ангурян не должны забивать себе головы чем-то сложнее покупки новых украшений и, в самом крайнем случае, кормежки хихикающего демона.
Так вот, если мужчины опять собрались из-за метро, то зачем им понадобилась Карина? Зачем? Вот и выходит, что дело не в метро. Тогда в чем? Неужели ее получасовое опоздание стоит того, чтобы созвать семейный совет? Ох. Вряд ли. А что если мужчины заметили, с кем она уехала с ипподрома? Что если наябедничали подружки и теперь ей предстоит ответить за предательство? Девушка прижала ладони к побледневшим щекам.
— Ма, — робко протянула она. — Что хоть примерно случилось?
— Что? Где?
— Ну у деда? Зачем я им?
— Откуда мне знать? Меня что? Посвящают? Я же в этом доме чужая. — Сжатые губы, надрывный голос. Мать всем своим видом демонстрировала обиду. Обиду выпестованную, выхоленную за двадцать два года. — Джана, кофе! Джана, цхармоч! Джана, подай, принеси, приготовь, проследи… Джана то, Джана се, Джана, у нас сегодня важный гость, так что сиди и помалкивай…
— Гость? Стой, ма! Погоди! Какое сегодня число?
— Пятое вроде бы… И так двадцать с лишним лет. У них служба, у них долг, а у меня что? Что у меня? У меня тут вечный курорт, можно подумать…
— Пятое? Ох ты!
Под бормотанье матери Карина выскользнула из гостиной, пробежала несколько метров по коридору и остановилась перед ступенями в дедову пристройку. Часы на мобильнике показывали без четверти десять. Пятое октября. Пятое. Октября. Карине не следовало знать, но так уж вышло, что она знала. Пятое октября — дата, которую всякий смотритель помнит крепче, чем день своего рождения, Рождество или Вардавар. В ночь с пятого на шестое смотритель спускается в лабиринт для того, чтобы встретиться с самим мэтром Барбаро и доложить, что все в порядке, ловушки работают, Пахак цел, а сам смотритель, как всегда, на посту.
Мэтр Барбаро, дон Барбаро, синьор Барбаро. В доме нечасто произносили это имя, чаще называли «хозяином» и на все настойчивые расспросы о таинственном венецианце отвечали односложно, поэтому Карине пришлось самостоятельно перерыть поисковики. То, что она обнаружила по запросу «Иосафато Барбаро», выглядело не слишком достоверным — чересчур много домыслов, еще больше фальсификаций, возникших не без усилий самих Ангурянов. Но все же Карина нашла гравюру
Девушка непроизвольно сравнивала выдумку и реальность и порой смеялась так, что болел живот. Кажется, у «хозяина» было отменное чувство юмора — по крайней мере ему удалось так ловко запутать следы, что, не знай Карина наверняка, о чем идет речь, напугалась бы до смерти. Кровавые культы, таинственные артефакты, вампиры и «красная магия» — всякий здравомыслящий человек, услышав об этом, должен был не только обходить стороной городище, где до девятнадцатого века был обустроен главный ход в подземелье, но и к самому Ростову не приближаться на тысячу верст. Когда Карина дошла до описания «подземного чудовища», то чуть не подавилась бутербродом с колбасой. Бедняжку Пахака как только не обзывали — то венецианским ужасающим крокодилом, то красноглазым дьяволом, то гигантским червем-людоедом.
— Ты у меня культовый персонаж, оказывается, — сообщала Карина демону и немедленно цитировала соответствующий отрывок, звонко хохоча.
Иосафат Барбаро сознательно лгал, когда писал о несметных богатствах кобяковского кургана. Хитрый, расчетливый венецианец догадывался, что скрыть рукотворный Тартар не удастся — рано или поздно кто-нибудь наткнется на спрятанный от посторонних глаз ход, точнее, ходы — за пять столетий кроме первого кобяковского залаза было обустроено с десяток новых. Под малой ложью о сокровищах Барбаро, как под карнавальной маской Пульчинеллы, скрыл истинное предназначение своего детища. Ложь его с радостью подхватили охотники за легкими деньгами, растащили, растрезвонили на весь свет. Никто из них и предположить не мог, что главная ценность ростовского лабиринта — не в мифических скифских драгоценностях, не в византийских кладах и не в казацких схронах.
Байки о пропавших в ростовских катакомбах кладоискателях и диггерах — половину из них сочинил и выложил в сеть Роберт — Карина тоже прочла. Но тут смеяться было не над чем — почти все истории писались «с натуры». Как ни любила Карина свое подземное царство и его слепого стража, закрывать глаза на их смертельную опасность для всякого чужака не получалось. Лабиринт с его запутанными ходами, колодцами, тупиками и ловушками был спроектирован и построен мэтром Барбаро не для развлекательных прогулок, но для того, чтоб нежданный гость в нем потерялся и погиб. Пахак же, словно изголодавшийся Минотавр, бродил по запутанным штольням в поисках заблудившейся пищи, не испытывая к ней ни капли сострадания. Никто не должен попасть к сердцу лабиринта, никому, кроме посвященных, не положено знать, что за сокровище прячется в сердце лабиринта, путь к которому из ныне живущих известен лишь смотрителю.
Как-то Карина спросила деда — что? Что ТАМ? Что там, в районе «слепого» пятна под центром Ростова? Там, куда может попасть лишь владелец черепахи и знаток последнего тайного маршрута? Дед нахмурился так выразительно, что девочка чуть не сгорела со стыда. К этой теме она не возвращалась до самого прошлого года. Как раз до пятого октября. Роберт еще не вернулся из Штатов, и хотя на словах смотрителем оставался дед, за делами подземными присматривала Карина. Старику становилось все труднее добираться до дальних коридоров, болела спина и ноги, начала подводить интуиция, и Пахак, почуяв слабину смотрителя, вдруг обнаглел. Дед несколько раз в последний момент уходил от демона при помощи черепахи, но после того, как монстр нагнал его в широкой пещере и целых пять минут не давал приблизиться к спасительной стене, вызвал Карину на недолгий, но важный разговор.