Ростов. Лабиринт

Бортникова Лариса

— Черепашка!

Макар поднес к ней фонарик. Змеиная голова, крошечные лапки, пятиугольные грани на панцире. Холодная, будто только что из морозилки. Это что получается? Нашелся ключ ко вчерашнему волшебному спасению? Ведь это единственный предмет, которого раньше не было в стандартном «карманном» наборе — телефон, ключи, мелочь. И если дело не в решительном настрое Макара и не во внезапном изменении свойств камня, значит, виновата именно черепашка. Значит, она… Ключ к любой стене? Так?

До боли сжав фигурку в кулаке,

Макар опять повернулся и сунулся в арку — словно хотел ударить камень. Рука прошла насквозь. Будто крошечные иголочки впились в кожу, побежали мурашки — от запястья к плечу. Макар медленно двинулся вперед, внимательно отмечая каждое новое ощущение. Противнее всего было, когда лицо вплотную приблизилось к стене — будто погружаешься в черную мертвую воду. Но дыхание не перехватило — только десны заныли, как от обезболивающего укола. Прошел! Есть!

Вот так. Еще полчаса назад казалось, что весь мир против, а окружающим раздали карты гораздо лучше, чем тебе, а теперь понимаешь, что, сам того не подозревая, вытащил джокер, с которым смело обыгрываются не только любые соперники-конкуренты, но и сами законы физики! Вот оно, то самое «ага!» из детства — материализовалось куском ледяного металла в кулаке.

Восторг поднялся откуда-то изнутри, захотелось прыгать, дурачиться и проверять — снова и снова — действие черепашки. Он выскочил обратно в грот через стену, закрутился на месте. Потом замер, упершись руками в колени, чуть отдышался. Вроде и не бежал — а ощущение такое, будто пару километров отмотал по школьному стадиону. Или тут просто воздух такой, «тяжелый», с пылью и еле уловимым запахом гнили?

Макар вытащил из кармана планшет и подгрузил на рабочий стол компас. Восторг восторгом, но заблудиться сейчас было бы особенно не в кассу. Потер глаза — в левом появилась резь. Песок, что ли?

Второй коридор слева. Досчитать до пяти, зажмурившись — «кто не спрятался, я не виноват», — и идти на поиски тайны. Макар чуял, что она уже близко — если не за первым поворотом, то за вторым.

Эхо догнало его за третьим.

Ххи-хи-хи-хи-и-и-и.

Макар замер на месте. Прислушался. Где-то совсем близко, за стеной, журчала вода. Больше ничего. Показалось?

Хих-ххи-и-и-и. И шелестящий звук. Будто кто-то сначала выждал, затаившись, а теперь унюхал жертву и побежал к ней, быстро-быстро перебирая… чем? Ногами? Лапами?

— Эй, кто здесь? — Макар резко обернулся, посветил фонариком в темноту.

Никого.

Хихи.

— Эй! — Он попятился к стене. Сжал черепашку так, что лапки до крови впились в ладонь. Если что, то он…

— Дзонн-н-н-н, — железные челюсти захлопнулись на ноге. Капкан настолько проржавел, что лишь крепко прищемил ступню, но не пробил насквозь прорезиненную поверхность кроссовки.

— Ч-черт! — Макар дернул ногой, пытаясь высвободиться, но это никак не удавалось. Нагнулся, положил фонарь на пол и начал быстро распускать

шнурки. Черепашка мешала, но он не решался выпустить ее.

Хи-хи-хих-хи-и-и!

Макар поднял голову и тут же опрокинулся на спину, сбитый ударом когтистой лапы. Клацнули зубы. На щеке разошлась кожа — налилась кровью длинная глубокая царапина. Затылком — о стену, перед глазами выплясывают серые точки. Во рту — соленая кровь и кислый вкус страха.

Фонарь хрустнул и погас.

Гхи-хи-хи-и-и-и!

Тьма. Вместе с ней — тошнотворный запах тухлого мяса и тяжелый звериный дух. Что-то массивное ворочалось в черноте, со скрежетом водя когтями по полу.

Лежа на спине, Макар попытался отползти. Но тщетно — капкан цепко держал его за ногу.

Лягнул свободной ногой — наугад. Тварь увернулась — в темноте она чувствовала себя как дома, и никакой фонарь ей был не нужен.

Хи-и-хи-хи-хи-хи.

— Рано радуешься! — крикнул Макар, свернувшись, и, помогая руками, попытался высвободить ногу.

Когти с лязгом ударили в том месте, где он только что находился, вспыхнули крошечные звезды-искорки. Саднило щеку, адреналин разбегался по венам.

Перед глазами вспыхнули и заплясали разноцветные пятна — веселая светомузыка. Говорят, в последние мгновения вся жизнь проносится перед глазами. А тут — просто дискотека.

Макар закрылся локтями. «Думаю, это демон…» Ох, маркшейдер, как ты был прав! И отец был прав! А твоего дурного сына понесло за каким-то хреном в этот чертов лабиринт!

Он отмахнулся, сжимая черепашку в кулаке, — попал! Что-то чавкнуло, хрустнуло. Монстр захлебнулся истерическим хихиканьем и наступил Макару на грудь, задышал совсем близко…

Сквозь зажмуренные веки брызнул свет.

— Пахак, нет! Не смей!

Зубы щелкнули — Макара обдало запахом гнили, сырого мяса и темноты. Запахом самой смерти.

Чудище отодвинулось.

— Уходим! Мы уходим! Сейчас же!

Этот голос Макар узнал даже сквозь пелену горячего страха. Тем более что слышал его совсем недавно. Сегодня днем.

Он открыл глаза. Дьявол — или демон — гигантская собака? Обезьяна? С желтыми когтями на передних лапах, с грязно-серой перепутанной шерстью, кривил шею, принюхиваясь… Принюхиваясь к Кате. Она стояла рядом, подняв фонарь — тот дрожал и раскачивался, пятно света металось у нее под ногами.

Макар думал, что не может быть ничего страшнее, чем лежать и ждать, когда тебя сожрет хихикающая тварь. Оказалось, может. Что она тут делает? Следит за Макаром? Или наоборот, пришла, чтобы спасти? Но как…

— Ты! — Она вцепилась одной рукой в шерсть на загривке твари, другую, вместе с фонарем, вытянула вперед. — Какого черта ты здесь делаешь?

Злая, как фурия.

Макар попытался сесть. Вцепился в штаны, подтянул тело вперед. В спине что-то хрустело и тянуло. Не слушалось. Будто Макар сломался.