Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Может, уже вставать пора, а? Вдруг мама твоя вернётся?
– Не вернётся… Она до половины шестого работает.
– А если у неё опять давление поднимется?
– Не должно. Погода сегодня хорошая, магнитных бурь не обещали.
– А при чём тут магнитные бури? Они как-то на давление влияют?
– Влияют… Давай ещё полежим, пожалуйста… Так здорово…
Действительно, было здорово. Гораздо лучше, чем в первый раз. Удобно и не больно. Почти по учебнику. Виталик выдохся как марафонец-чемпион и теперь даже шевельнуться не мог. Только руки его ещё машинально ласкали мою голую спину, тоже слабея постепенно, подчиняясь общей релаксации организма. Я с умилением изучала трогательную,
Всё происходило в лучших традициях дорвавшихся до свободы школьников. Мы оттягивались на полную катушку, потеряв счёт времени – благо, мягкая постель Виталика располагала к подобному времяпрепровождению как нельзя лучше. Из неё и вылезать-то не хотелось. Меня только родители немного смущали, и я в который раз попыталась Виталику об этом напомнить.
– А вдруг всё-таки кто-нибудь придёт?
– Ну и что? – Сонно откликнулся Виталик. У него закрывались глаза. – Ко мне в комнату по-любому никто не ворвётся. Не волнуйся…
Его самого сейчас, похоже, вообще ничего не волновало. Ещё бы! После такого полноценного секса мозги даже два на два умножить не способны. Но это у Виталика. Я-то сама, наверное, была по-другому устроена, и кроме обыкновенной физической усталости ничего не ощущала. Поэтому и лезли в голову тревожные мысли.
– Виталь… Ты спишь что ли?
– Нет…Не сплю…
– Давай оденемся, а? Чего лежать-то просто так?
Я попыталась откинуть одеяло и выбраться из постели, но Виталик, не открывая глаз, обеими руками вновь прижал меня к своей влажной горячей груди.
– Не-ет… Ну Ксюш… Котёнок, ты куда?.. Не уходи-и…
Он напоминал ребенка, у которого отнимают любимую игрушку. Даже губы скривились в обиженной плаксивой гримасе. Я не сдержала улыбки:
– Ну Виталь… Я же мокрая вся как мышь. Может, пока ты дремлешь, я в ванную схожу, в порядок себя приведу?
– А я?..
– А чего ты?
– Я тоже в душ хочу… Можно с тобой?
Я вообразила, что будет с Виталиком в ванной, когда мы вместе заберёмся под изумительно-освежающий душ…Нет, боже упаси, я еще не готова к таким продолжительным баталиям! В конце концов, только вчера я была невинной девочкой и не в моих силах за сутки превратиться в опытную секс-бомбу!
– Нет, Виталь…Давай я сначала схожу, а ты после меня? Я быстро.
Виталик сдался – слишком уж устал и долго спорить не смог. Только бормотнул сонно, что полотенце в шкафу на верхней полке, а после того, как я вынырнула из кровати на волю, перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.
Стараясь подавить в себе обиду, я ходила по чужой квартире как неприкаянная. Какой шкаф и какое полотенце? Почему я должна сама всё искать и обслуживать себя сама? Я же здесь гостья. Виталик пригласил меня сюда чтобы хорошо провести время, сам справил удовольствие, спокойненько заснул… А я не очень-то комфортабельно чувствовала себя здесь нагишом. Полотенце, к счастью, отыскалось. Я нашла его в комнате родителей и, успокоившись, отправилась в ванную. Тут мне опять чертовски повезло – вода была восхитительно горячей. Мурлыча себе под нос песенку, я тщательно вымылась и уже успела насухо обтереться полотенцем, когда до слуха донесся характерный хлопок. Входная дверь… Господи, только не это!...Виталик же уверял меня, что Галина Петровна не может вернуться раньше времени!
Тесная, тёплая ванная комнатка мигом превратилась в ловушку, и я запоздало пожалела о том, что не разрешила Виталику идти со мной. Будь он сейчас рядом, я не казалась бы самой себе такой уязвимой. Вся моя одежда осталась в комнате, и мне даже представить было жутко, в каком виде я появлюсь перед мамой Виталика. Что она обо мне подумает?! Стоило бы, не
Между тем жизнь в квартире шла своим чередом. Галина Петровна молча разулась и разделась, молча ушла куда-то на кухню…Похоже, она думала, что в ванной находится Виталик. А он на самом деле безмятежно дрыхнет сейчас в своей постели. И даже не представляет, как мне плохо стоять тут одной, замотанной в сомнительное махровое полотенце. Но не могло же это, в конце концов, длиться вечно! Может быть, мне удастся проскочить в комнату незаметно, пока Галина Петровна на кухне?
Собравшись духом, я рискнула приоткрыть дверь, осторожно высунула голову наружу. Никого…Даст бог и дальше на своём пути я не встречу приключений.
Бог не дал… Я и двух шагов не успела сделать по коридору, как почти лоб в лоб столкнулась…с самим главой семьи Павлецких собственной персоной. Точнее будет сказать, я врезалась лицом ему в грудь и сразу же отпрыгнула назад, словно обожглась. Почти одновременно с этим недоразумением дверь в комнату рывком распахнулась и на её пороге возник Виталик. Он, оказывается, уже успел полностью одеться, пока я в ванной томилась от нерешительности, и теперь смотрел на меня широко распахнутыми в безмолвной панике глазами. А я… Сейчас я ненавидела его всей душой и едва не плакала от бессильной досады и этого вынужденного унижения перед обоими Павлецкими – сыном и отцом. Последний, надо сказать, был ошарашен не меньше нас.
– Здрасьте… - Запоздало бормотнула я, неуверенно пытаясь обойти уважаемого Павла Андреевича. Это оказалось невозможно – он буквально загородил собой весь узкий проход коридора. Сзади к отцу шагнул Виталик:
– Пап, посторонись, пожалуйста…Дай ей пройти…
Он придавал своему голосу показную твердость, хотя сам, я была уверена, трясся в душе как осиновый лист. Павел Андреевич наконец-то пришёл в себя, сообразив, что здесь происходит.
– Та-ак…Хорошее дело…
В действительности, ничего хорошего не было, потому что, открыв рот, Павел Андреевич с ног до головы обдал меня свежим водочным амбре. Похоже, время вне дома он проводил довольно неплохо. Только явился вот некстати… Я ещё плотнее прижала к телу махровое полотенце. Увереннее, правда, от этого себя не почувствовала. К счастью, в этот момент Павлецкий-старший всё-таки соизволил посторониться, и я прошмыгнула в комнату, едва не сбив Виталика с дороги. Там, оказавшись в относительной безопасности, быстро заметалась, собирая свою разбросанную в беспорядке одежду – сердце рвалось из груди оголтелой дикой птицей, хотелось поскорее убраться из этой квартиры и никогда, НИКОГДА больше сюда не возвращаться. Позор, господи, какой позор, в пору на люстре повеситься! Какие наглые, злые глаза у отца Виталика…Как страшно он меня рассматривал…Век бы больше здесь не появляться! Представляю, что он обо мне думает!
Какого мнения о моей скромной персоне Павел Андреевич я узнала очень скоро. Голоса из прихожей доносились до меня отлично. Павлецкий-старший даже не пытался говорить тише, сохраняя видимость приличия.
– Мать где? – Таким тоном следователь задаёт вопрос потенциальному подозреваемому.
– На рынке. Где же ещё? – Виталика почти не было слышно. Я представила, как он сейчас бледнеет, пряча глаза, и от души пожалела его, такого мягкого и застенчивого. Себя, правда, мне было жаль ещё больше.