Рой

Крайтон Майкл

Пока я смотрел, к бактерии прилипло еще несколько шестеренок-ассемблеров.

– И эти ассемблеры собирают готовые камеры?

– Совершенно верно. – Рики снова пробежал пальцами по клавиатуре. На экране появилось новое изображение. – Это наш конечный продукт, микромашина, которую собирают ассемблеры, – камера. Ты видел версию для кровеносной системы. Это – пентагоновская версия, она немного больше по размеру и приспособлена для работы в воздухе. То, на что ты смотришь, – это молекулярный вертолет.

– А где его пропеллер? – спросил я.

– Пропеллера нет. Машина летает за счет вот этих маленьких

круглых выступов, которые торчат из нее под разными углами. Это моторы. В принципе, она маневрирует, используя вязкость воздуха.

– Используя что?

– Вязкость. Воздуха, – Рики улыбнулся. – Это же микромашина, помнишь? Это совершенно новый мир, Джек.

Какой бы революционной ни была новая технология, пентагоновские специалисты требовали от Рики конечный продукт – а предоставить продукт он не мог. Да, они построили камеру, которую невозможно уничтожить выстрелом, и эта камера прекрасно передавала изображения. Рики объяснил, что при испытаниях в закрытом помещении камеры работали превосходно. Но на открытой местности даже малейший ветерок сдувал их, словно облако пыли, – каковой они, собственно, и были.

Инженерная группа «Ксимоса» пыталась повысить мобильность отдельных составляющих камеры, но безуспешно. А тем временем в Департаменте обороны решили, что недостатки конструкции непреодолимы, и отказались от всей наноконцепции. Контракт с «Ксимосом» закрыли. Отдел развития компании должен был найти новый источник финансирования в течение шести недель.

Я спросил:

– Значит, вот почему в последние несколько недель Джулия была так озабочена поисками инвестиций?

– Да, – сказал Рики. – Если честно, вся эта компания может всплыть кверху брюхом еще до Рождества.

– Если только вам не удастся исправить микрокамеры, чтобы камера могла работать при ветре?

– Да, именно.

Я сказал:

– Рики, я программист. Я не могу помочь в решении проблемы мобильности агентов. Это вопрос молекулярного дизайна. Это работа для инженеров, а не для программистов.

– Да, я понимаю, – Рики немного помолчал, нахмурив брови. – Но на самом деле мы полагаем, что программные коды могут помочь в решении.

– Коды? В решении чего?

– Джек, я хочу быть с тобой честным до конца. Мы совершили ошибку, – сказал он. – Но это не наша вина, клянусь. Это не мы. Это подрядчики, – он пошел вверх по лестнице. – Пойдем, я тебе покажу.

Рики быстрым шагом направился в дальний конец помещения, туда, где я заметил открытый желтый подъемник, закрепленный у стены. Площадка подъемника была очень маленькой, и я чувствовал себя не слишком уютно из-за того, что подъемник был открытым, без кабинки. Я постарался смотреть вверх.

– Боишься высоты? – спросил Рики.

– Признаться, да. Ничего не могу с собой поделать.

– Ну, лучше так, чем идти наверх пешком, – Рики показал на металлическую лестницу, которая поднималась вдоль стены до самого потолка.

– Когда лифт не работает, нам приходится взбираться по этой лестнице.

Я пожал плечами.

– По мне, так лучше пешком.

Мы проехали на подъемнике до самого потолка, на высоту трехэтажного дома. Под потолком висела целая связка труб и проводов, а вдоль них тянулись узкие мостики из металлической сетки, чтобы рабочие могли обслуживать проводку. Я ненавидел металлическую

сетку, потому что сквозь нее был виден пол – далеко внизу. Я старался не смотреть под ноги. Нам часто приходилось низко пригибаться, чтобы пройти под свисающими проводами. Рики был вынужден громко кричать, чтобы я услышал его сквозь шум машин.

– У нас здесь буквально все! – прокричал он. – Кондиционеры воздуха – вон там! Цистерны с водой для системы пожаротушения – вот здесь! Электрические распределительные щиты – вот там! Здесь настоящее сердце всего комплекса!

Рики шел по мосткам довольно долго и наконец остановился возле большого вентилятора, примерно трех футов в диаметре, встроенного в наружную стену.

– Это третий вентилятор, – сказал Рики, наклонившись к самому моему уху. – Один из четырех вентиляторов, которые выводят воздух наружу. А теперь посмотри на вот эти слоты вдоль корпуса вентилятора и на квадратные коробки, закрепленные в них. Видишь? Это пакеты фильтров. Микрофильтры смонтированы последовательно, один за другим, в несколько слоев, чтобы предотвратить попадание любого загрязнения с фабрики в окружающую среду.

– Я вижу…

– Это теперь ты их видишь! – сказал Рики. – К сожалению, именно на этом вентиляторе подрядчики забыли установить фильтры. Собственно, они даже слоты под них не нарезали, поэтому строительная комиссия не заметила, что чего-то не хватает. Был подписан акт о приемке здания, и мы начали здесь работать. И мы выбрасывали в атмосферу непрофильтрованный воздух.

– Сколько времени?

Рики прикусил губу.

– Три недели.

– И все три недели производство работало на полную мощность?

Он кивнул.

– По приблизительным подсчетам, мы выбросили в окружающую среду около двадцати пяти килограммов загрязнений.

– И что это за загрязнения?

– Да всего понемногу. Мы не знаем, что именно туда попало.

– Значит, вы выбрасывали кишечную палочку, ассемблеры, готовые молекулы – все?

– Вот именно. Но мы не знаем, в каких пропорциях.

– А пропорции имеют значение?

– Возможно. Скорее всего, да.

Рики все больше волновался, выкладывая мне все это. Он кусал губы, чесал голову, старался не смотреть мне в глаза. Я не мог понять, в чем дело. В промышленном производстве выброс пятидесяти фунтов неочищенных отходов – вполне обычное дело. Пятьдесят фунтов грязи запросто поместится в среднюю спортивную сумку. Если только отходы не токсичны и не радиоактивны – а здесь ничего подобного не было, – такое малое их количество не имеет никакого значения.

Я сказал:

– Рики, ну и что с того? Эти частицы разнесло ветром по пустыне на сотни миль. Со временем солнечный свет или космическое излучение их уничтожат. Они разложатся, рассеются. Через несколько часов или несколько дней от них не останется и следа. Правильно?

Рики пожал плечами.

– Вообще-то, Джек, получилось совсем не…

И в это мгновение включился сигнал тревоги.

Сигнал был негромкий – просто мелодичное настойчивое попискивание. Но при первых же звуках Рики подскочил на месте. Он побежал по мосткам, грохоча каблуками по металлической сетке, – к ближайшему компьютеру, вмонтированному в стену. В углу монитора находилось окошко состояния. В нем вспыхивала красным цветом надпись: «Вторжение ПВ-90».