Роза Черного Меча
Шрифт:
В ответ на его размеренную речь у нее брызнули слезы - слезы грусти, отчаяния и безнадежности: этому не суждено сбыться. Им не бывать вместе. Тайные встречи принесут новые страдания - и ничего больше. Не в силах вымолвить ни слова, она молча подняла на пего затуманенные глаза, покачала головой, а потом отвернулась и убежала в темноту.
Однако Розалинда не спешила скрыться у себя в спальне: она боялась мучительных наваждений, которые подстерегали ее в холодной постели. Где ей искать утешения? Остановившись у входа в сад, она перевела дыхание,
Ноги сами привели ее в пустую, темную часовню. Там, в гробовой тишине, Розалинда почему-то почувствовала себя в безопасности. Она опустилась на колени, сложила перед собой руки и сбивчиво произнесла молитву, но это не принесло ей утешения. Знакомые слова будто ускользали от нее, теряя свой смысл.
Розалинда беззвучно обливалась слезами. Правда оказалась жестокой: она не могла молиться за избавление от душевных мук, за освобождение от власти человека, чей образ преследовал ее денно и нощно. Она не могла молиться за освобождение от его власти, потому что в глубине души понимала: она не вынесет разлуки.
19.
Восходящее солнце туманным пятном обозначилось на сумрачном небе. Сама природа была созвучна чувствам Розалинды. Мучительная бессонная ночь не принесла облегчения. Стоя посреди Д пустынного двора, она смотрела на свой маленький сад - утешение сердца. Сад Радости - и размышляла о том, что растения просят дождя. Вот уже несколько недель стояла сухая погода. Для посевных работ это, конечно, было неплохо. Крестьяне не покладая рук трудились на полях. Но теперь земля жаждала влаги, точно так же, как Розалинда жаждала отдыха от беспощадно-гнетущего зноя.
Словно в ответ ее мыслям, вдали прозвучал глухой раскат грома, предвестник приближения грозы. С печальным вздохом Розалинда подняла голову к неприветливому небу. Ей хотелось, чтобы дождь хлынул, чтобы он прибил пыль, освежил воздух и напоил пересохшую землю.
Но даже благодатные потоки дождя не сулили облегчения ее душе. Надеяться было не на что. Клив донесет отцу обо всем, что видел и слышал. Эрика либо подвергнут жесточайшей порке, либо с позором выгонят из замка. Ее саму поспешно выдадут замуж - отец об этом позаботится. Но Эрик не из тех, кто покорно принимает удары судьбы. Он откроет тайну их обручения, и тогда одному Богу известно, что станется с ними обоими.
Не в силах унять дрожь, Розалинда обхватила себя за плечи. В течение долгих бессонных часов она пыталась бороться со своими чувствами. Мысли метались из одной крайности в другую: она то проклинала Эрика, вставшего между нею и отцом, то теряла голову от любви. Однако все эти перемены настроения не мости предотвратить неизбежное: Черный Меч во всем признается ее отцу и обречет себя на верную смерть. Этого ей не пережить.
Налетевший ветер поднял облачко пыли и закружил его по двору. Из дверей, пересмеиваясь и беззлобно отвешивая друг другу тумаки, начали выходить оруженосцы. Вскоре показался Клив. Он держался поодаль, избегая общей
– Клив!
От ее оклика он вздрогнул и насторожился.
– Леди Розалинда...
– сухо произнес он и замолчал. Нервно ломая пальцы, Розалинда подумала, что ему трудно опомниться после вчерашней сцены, в которой он усмотрел средоточие порока и бесчестья.
Сделав над собой усилие, она посмотрела ему прямо в глаза:
– Мне нужно поговорить с тобой наедине. О том, что произошло вчера вечером, - добавила она, когда Клив едва взглянул на нее из-под опущенных век. Сгорая от стыда и унижения, она отвела взгляд.
– Какая тебе корысть посвящать в эти дела моего отца?
– Никакой корысти! Я не ищу для себя выгоды! Долг повелевает мне сделать это ради вас...
– он стиснул зубы.
– Если вы не в состоянии положить конец своему позору, то этим займется ваш отец.
– Но он будет вне себя! Ты его не знаешь!
– Об этом нужно было думать раньше, прежде чем якшаться Бог весть с кем. Нужно было думать, какая вас ждет расправа за связь с этим проходимцем.
– Мне расправа не страшна я боюсь за него, - с мольбой в голосе произнесла Розалинда в ответ на эти тяжкие обвинения.
– Ты же видел своими глазами, как его пороли. Теперь будет еще страшнее.
– И поделом, - отрезал Клив, стараясь придать своему полу-детскому голосу мужскую суровость.
– Но я его люблю, - в безнадежном порыве прошептала Розалинда. На бледном лице ее широко раскрытые глаза казались еще огромнее.
– Я его люблю.
Два лица замерли друг против друга: одно - искаженное недоверчивым ужасом, другое - омраченное отчаянием. Клив не выдержал первым:
– Разве это любовь? Это совсем другое. Вот когда у вас будет муж, вы научитесь разбираться в своих чувствах.
У Розалинды чуть было не сорвалось с языка опасное признание, что Черный Меч и есть ее муж.
– Ты ошибаешься. Такого чувства у меня не будет ни к кому другому.
– Силы небесные!
– Юноша задохнулся от негодования.
– Да неужели до вас еще не дошло, что любовь ровным счетом ничего не значит?
– Заметив блеснувшие на ее глазах слезы, Клив опомнился:
– Миледи, я не имею права скрывать такие вещи от вашего отца. Он был так великодушен ко мне, я должен быть ему безраздельно предан, поймите меня.
Она слабо кивнула, и от этого две слезинки упали на ее бледные щеки.
– Не плачьте, миледи. Умоляю! Я этого не вынесу, - забеспокоился Клив, делая шаг навстречу Розалинде и не сводя с нее скорбного взгляда.
– Как мне быть, Клив? Что делать?
Помедлив с ответом, Клив учтиво взял ее под локоть и повел в сторону сада. Однако через несколько мгновений он заговорил с прежней убежденностью:
– Если не хотите, чтобы ваш отец избавился от этого проходимца, сделайте это сами.