Роза и меч
Шрифт:
Каролина проснулась в объятиях мужчины от первого тусклого утреннего луча, пробившегося через занавески. Она продолжала лежать тихонько, чтобы не разбудить его, и наслаждалась близостью его тела. Прислушавшись к ровному дыханию, она нежно коснулась жестких, спутанных волос.
Каждая секунда прошедшей бурной ночи все крепче привязывала ее к этому человеку, к новой, неизведанной любви.
В коридоре раздались голоса. Чей-то кулак забарабанил в дверь.
– Пять часов, ваше величество! Пора ехать!
С молниеносной готовностью воина,
– Ваше величество поедет сейчас со мной в Париж? – спросила она с улыбкой.
– Я приеду в Париж, – ответил он. – Но не теперь. Париж увидит меня вновь – императором!
Она с восхищением посмотрела на него. Он будто преобразился. Смирения, апатии как не бывало.
– Тогда возьмите меня с собой на Эльбу.
Он покачал головой, став вдруг очень серьезным.
– Я мечтал о том, чтобы вы этого захотели! Но это невозможно. Возвращайтесь назад, по крайней мере, Париж обретет свою императрицу.
Тем временем почти окончательно рассвело. Безжалостный свет сделал комнату еще более убогой. О, какой же тусклой и незначительной была эта дневная действительность по сравнению с той, ночной.
Расставание также было блеклым: его последний поцелуй, последнее объятие на глазах у ждущих офицеров, и вот уже за ним захлопнулась дверь, смолкли удаляющиеся шаги. Она отошла от окна, когда кареты исчезли за поворотом дороги. Стук в дверь прервал ее мечтания. Это был Симон, принесший завтрак. Он подвинул стол к кровати и поставил на него поднос. Аромат кофе и свежего хлеба окончательно вернули ее на землю.
– Спасибо, Симон, – она улыбнулась, глядя на его сосредоточенное лицо.
– Запрягать лошадей? – официально спросил он.
– Да, через четверть часа я буду готова.
– Слушаюсь, графиня. – Он повернулся, чтобы уйти.
– Симон, в чем дело? Что случилось?
Он покачал головой. Взгляд его был озабоченным, как у внимательного отца.
– Ничего, графиня. Ничего особого. Но у меня такое чувство, что мы не должны терять времени.
10
На обратный путь у них ушло два дня, хотя они часто меняли лошадей. Теперь поторапливала Каролина. Она была рада, когда в полдень на второй день они сделали последнюю остановку перед Парижем, на постоялом дворе в Порт-Ройяль-де-Шан. Немного передохнув, они собирались уже двинуться дальше, но неожиданно в окно кареты Каролина заметила мчащегося к ним по открытому полю всадника. Она узнала форму казацкого офицера, а когда он подскакал поближе, то смогла уже разглядеть и его лицо.
– Филипп!
Каролина выскочила ему навстречу и горячо обняла брата.
– Вот так сюрприз! Что ты здесь делаешь? Его лицо сильно осунулось с того дня, когда они вместе въезжали с союзниками в Париж.
– Я с сегодняшнего утра поджидаю вас, – серьезно произнес он.
Каролина вопросительно посмотрела на Симона, взявшего в руки поводья его лошади.
– Никто не знал нашего маршрута, –
– Я был уверен, что вы не выберете прямой путь из Невера в Париж.
– Хорошие же у тебя шпионы, – попробовала пошутить она, однако от дурного предчувствия у нее перехватило горло.
– Хотел бы я, чтобы у вас были такие же хорошие.
Она схватила его за руку:
– Что случилось, Филипп?
– То, что и должно было случиться, – отец арестован!
– Нет! – почти закричала она. – Кто? Кто его арестовал? И почему?
Филипп покачал головой.
– Было бы куда лучше для тебя, если бы ты всего этого не знала. Они забрали его вчера вечером, комиссар Тибо и его люди.
Тибо! Каролине вспомнился полный молодой человек, ворвавшийся тогда со своими полицейскими в их парижский дом, чтобы арестовать отца. Ненависть захлестнула ее – и в голове родилось безумное решение.
– Куда они отвезли отца? – нетерпеливо спросила она.
– В Винсенн.
– Я еду туда.
Ее отвага восхищала брата.
– Попробуй, только никому не рассказывай, где ты провела последние дни.
– Я была в Руане, у дяди Мориса.
– Надеюсь, тому есть свидетели, ведь такая женщина, как ты, бросается в глаза.
– Филипп, ты должен мне помочь!
– Что я мог, я сделал: я тебя известил и предупредил. Больше я не могу ничего сделать и не сделаю.
– Речь идет об отце. Он тогда не колебался, когда спасал тебя.
Его лицо замкнулось.
– Разве? Он в самом деле это сделал? Если бы не ты, он бы оставил меня гореть в старой башне, лишь бы спасти то, что он называет своей честью.
– Я вижу, ты не хочешь мне помочь. – Она повернулась к Симону. – Поехали!
– Каролина, пожалуйста, пойми меня! Для тебя я на все готов, – он сунул ей в руку записку. – Если я тебе понадоблюсь, вот мой адрес.
Каролина отвернулась и села в карету.
Тяжелые, обитые железом ворота укрепленного замка Винсенн захлопнулись за Каролиной. Медленной, усталой походкой она пересекла площадь и свернула в боковую улочку, где ее ждал Симон с каретой. Она ничего не добилась. Ничего. Обещание коменданта передать отцу письмо было мало обнадеживающим. Скорее всего оно уже подшито в дело графа де ля Ромм-Аллери. Она оглянулась и еще раз посмотрела на решетчатые окна в толстых, закопченных каменных стенах тюрьмы. Симон слез с козел, подошел к ней и протянул руку. Она покачала головой.
– Они не пустили меня к нему! – Бессильная ярость охватила ее, в глазах вспыхнул огонь. – Если бы я была мужчиной!
– Силой двери этих застенков не откроешь, – отечески заметил Симон. – Только хитростью. Мы должны выведать, какие доказательства есть против графа, тогда будет видно.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Каролина кивнула. Симон был прав. Тибо. Она представила его близко посаженные глаза со сросшимися над ними черными бровями, массивный жесткий подбородок; вспомнилась его назойливая болтовня… Но другого пути не было.