Роза на алтаре (Цветок страсти)
Шрифт:
– Неужели люди будут продолжать убивать, – произнесла она вслух, – из ненависти, страха, корысти и мести? Неужели не появится тот, кто сумеет спасти нас от этого кошмара?
– Он никогда не появится, – сказал Бернар, – и всякие попытки кучки людей осчастливить все человечество всегда будут заканчиваться крахом. Но рано или поздно люди все поймут, это неизбежно. Истина заключается в том, что спаситель живет в каждом из нас. Вспомните Гете:
Кто мне помог Смирить высокомерие титанов? Кто спас меня от смерти И2
Перевод В. Левика.
Элиана зябко поежилась; сейчас она отдала бы все свои знания о судьбе человечества за одну-единственную весть о своей собственной участи и судьбе своего отца.
– Когда нас будут судить? – спросила она. Старуха засмеялась.
– Как ты наивна, красавица! Да кого же теперь судят! Элиана посмотрела на Бернара.
– Система судопроизводства нуждается в реформировании, – с иронией произнес он. – Якобинцы решили эту проблему по-своему. Общественный обвинитель господин Фукье-Тенвиль с согласия Конвента устранил все ненужные препятствия и формальности вроде допросов арестованных, вызова свидетелей и суда присяжных. Теперь берутся чистые бланки, на их излагаются обвинения, а затем вписываются имена. Вот и все.
– Сегодня вечером приедут со списками тех, кого казнят завтра на рассвете, – добавила старуха.
Нежные губы Элианы побелели, а в глазах заплясало пламя.
– Чем же все это закончится? – прошептала она, и Бернар с холодной уверенностью ответил:
– Они захлебнутся в собственной крови, попадут под зубья изобретенной ими дьявольской машины, потому что жестокость слепа и она не знает пределов.
Сама не ведая почему, Элиана закрыла лицо руками и точно так же, непонятно отчего вспомнила вдруг лик Пресвятой Девы, виденный ею в церкви Сен-Сюльпис, лик, в котором нельзя было найти и следа мечтательности, какой в ту давнюю пору был полон взгляд и весь облик самой Элианы; его освещала только задумчивость и печаль, даже скорбь. Дева Мария многое знала и со многим смирилась, и тем не менее в ней жила неугасающая святая вера в грядущую справедливость и добро. В глазах же большинства тех, кого видела сейчас Элиана, не было не только веры, но даже и боли. Тайные слезы души и сердца выжгли ее, осталась одна пустота.
«Мы теряем тот лик, какой даровал нам Господь, создавший нас по образу и подобию своему, – подумала молодая женщина, – это ли не предел!».
– Вы напуганы, – мягко промолвил Бернар, вглядываясь в ее лицо, в котором не было ни кровинки. – Не бойтесь. Хотя многое потеряно, поверьте, это еще не конец! – Потом шепнул: – Мне нужно с вами поговорить. Но не здесь.
– А где?
Он встал, слегка коснувшись ее плеча.
– Подождите, я пойду поищу укромное место.
Когда он ушел, Элиана сразу почувствовала, насколько ей стало необходимо его присутствие: оно внушало уверенность и вселяло надежду.
Едва молодая женщина успела об этом подумать, как кто-то бесцеремонно тронул ее ногой.
– Пошли!
Элиана подняла глаза и увидела незнакомого мужчину, смотревшего на нее жадно и злобно.
– Что вам нужно? – резко спросила она. – Куда вы хотите меня вести?
Он цинично усмехнулся.
– Там узнаешь! Давай, пошевеливайся, вставай!
Элиана беспомощно оглянулась. Сидевшие рядом женщины отворачивали лица; какой-то мужчина поднялся с места и, не желая вмешиваться, удалился прочь. Между тем незнакомец схватил Элиану за руку и потянул к себе. Она вскрикнула, Принялась вырываться, но тут хватка мужчины ослабла: кто-то взял его за плечи и отшвырнул прочь.
Элиана увидела Бернара: он стоял рядом, обуянный яростью, похожий на туго сжатую стальную пружину. Его черные глаза сузились и сверкали, все тело напряглось, и молодая женщина поняла: этот человек от своего не отступит и своего не отдаст.
Она невольно сравнила его с Максимилианом: тот казался более выдержанным и разумным. Но Максимилиан не сумел защитить ее от жизненных бед, бросил на произвол судьбы… И потом, неизвестно, как бы он повел себя в подобной ситуации, более того – она вообще не знала, каким он стал теперь, спустя четыре года после их разлуки. И все же она по-прежнему не могла окончательно его забыть.
– Убирайся! – сказал Бернар.
– Но я за нее заплатил! – проворчал незнакомец, не смея, однако, ввязаться в драку.
– Если не уйдешь, то заплатишь еще раз – мне.
Он занес руку, и это подействовало – мужчина растворился в толпе.
– Браво! – сказала старуха. – Теперь ты тем более обязана пойти с ним в комнату свиданий.
– Что ж, это мысль, – промолвил Бернар и негромко прибавил, обращаясь к Элиане: – Там мы могли бы поговорить.
Она безропотно пошла за ним – не потому, что всецело доверяла, а в бессознательном стремлении переложить хотя бы малую часть забот о будущем на чьи-то плечи. Ею владело граничившее с безразличием отчаяние, и сейчас она меньше чем когда-либо хотела сама распоряжаться своей жизнью.
Они вошли внутрь тесной комнатки с дощатыми стенами и решетчатой дверью и остановились. На полу валялась солома и грязные тряпки. Элиана горько усмехнулась в душе. Здесь, на одном и том же месте, служившем отвратительным подобием ложа, соединялись влюбленные, решившие познать друг друга перед смертью первый и последний раз, торговали собой проститутки, утоляли телесный голод супруги, а жестокие, развратные негодяи насиловали своих пленниц.
Но сама она не согласилась бы остаться здесь даже с Максимилианом, даже в последний час своей жизни – это было ниже ее достоинства и выше ее сил. Ей претило общее ложе, любовь для нее была связана с неповторимостью, уединением, романтикой и чистотой.
Между тем Бернар повернулся к молодой женщине и, взяв ее руками за плечи, заглянул в глубину ее чудесных карих, с золотыми прожилками глаз.
– Элиана, мы должны бежать!
Она молчала. Она не разделяла его порыва, его безрассудства, его веры в эту безумную затею.
– Вы меня слышите, Элиана? – Он слегка встряхнул ее, и она промолвила:
– Бежать? Отсюда? Но как?
– Нет, не отсюда, не из тюрьмы, а по дороге к месту казни. Я все продумал. Единственное, что мне нужно, – это что-то острое. Меня обыскали – здесь же всех обыскивают! – и все отняли! О, чего бы я не отдал хотя бы за кусочек заостренного железа!
– А за это? – вдруг произнесла Элиана и, отвернувшись, извлекла на свет захваченный из дома ножик. – Конечно, он не слишком похож на оружие…
Увидев ножичек, Бернар обрадовался, словно ребенок, и молодая женщина невольно удивилась тому, как причудливо сочетаются в нем черты взрослого, знающего жизнь мужчины и мальчишки, свято верящего в свою путеводную звезду.
– Как вам удалось пронести это сюда?
– Я его надежно спрятала.
– Ну, теперь главное, чтобы рука Провидения внесла нас с вами в один список.