Рожденная революцией
Шрифт:
– Я вас понял. Что вы хотите от меня?
– Помочь вам, – сказал Виктор. – Помочь вам хотя бы на старости лет отойти от грязных дел и остаток жизни прожить честно и спокойно.
– Он верно говорит, – подтвердил Коля. – Если вы сдадите незаконно приобретенный металл – вы можете рассчитывать на серьезное снисхождение.
Магницкий достал старинный кожаный портсигар, неторопливо раскрыл, протянул Коле и Виктору: они отказались, и тогда Магницкий закурил сам.
– И это все? – он лукаво посмотрел на Колю и с видимым удовольствием затянулся. – Я
– Приятно иметь дело с умным человеком, – улыбнулся Виктор.
– Безусловно, – Коля подвинул Магницкому пепельницу. – Как видите, мы на вас не наседаем. Мы рассчитываем на вашу сознательность.
Магницкий рассмеялся:
– Бог с вами. В конце концов и возраст у меня критический, и устал я, да и люди вы, скажу прямо, симпатичные. Клятв я никому не давал, да и известно мне с гулькин нос. Если сумеете воспользоваться – ваше счастье.
– Я сгораю от любопытства, – шутливо сказал Виктор.
– Дело в том, что я рискнул, – продолжал Магницкий. – Люди измельчали. Два грамма, сорок граммов. Это, знаете, юнец какой-нибудь, так сказать, начинающий Ротшильд может надеяться по крохам собрать состояние. Я же искал куш! И я его нашел! Вернее сказать, куш нашел меня. О, это объяснимо. С дореволюционных времен в обеих столицах знают Магницкого как делового человека, масштабного человека. Вероятно, поэтому я и получил вот эту записку. – Он протянул Коле свернутый трубочку лист бумаги. – Это было вчера. Я шел домой. Ко мне подошел человек, я его не знаю. Сунул записку и ушел. Приметы вас интересуют? Ей-богу, спросите что-нибудь полегче.
Коля развернул листок, прочитал вслух:
«Завтра перед обедом, Столешников, 5, ремонт часов. Хвылин…»
– Завтра – это значит уже сегодня, – вздохнул Магницкий.
– А почему вы уверены, что вас ждет куш? – спросил Виктор. – В записке об этом ни слова.
– Вы правы, – Магницкий хитро посмотрел на Виктора. – Но здесь-то и началось то, что меня и вдохновило и испугало одновременно! Уходя, этот посланный добавил на словах: «Просили передать, что речь идет об очень крупной партии ценностей. Вы должны подготовиться».
– И вы подготовились? – спросил Коля. – Достали деньги?
– За кого вы меня принимаете? – возмутился Магницкий. – Кто и когда возит с собой наличные? Слово Магницкого – вот его деньги! Я не Гобсек какой-нибудь. У меня миллиона нет. Я просто сбыл бы их товар по частям и получил комиссионные.
– Понятно. Вас могут встречать? Меня интересует ваше личное мнение.
– Впрямую, нет. Но прийти посмотреть, что к чему, – могут.
– Согласен, могут. – Коля сел рядом с Магницким. – Поэтому сделаем так: вы самостоятельно пойдете на привокзальную площадь, на стоянке вы увидите такси номер пятнадцать-тридцать один и сядете в него. Вас привезут куда надо. Прошу помнить: наши сотрудники все время будут рядом, так что ведите себя разумно.
– Бог с вами! – Магницкий всплеснул руками. – Делайте что хотите! Я кукла в ваших руках!
– Ну и чудно, – улыбнулся
В коридоре Коля открыл окно. Ударила струя встречного воздуха, запахло паровозным дымом.
– Знаешь, что меня беспокоит? На той стороне – не дураки. Я бы на их месте взял Магницкого прямо с вокзала. К такому варианту мы не готовы.
– Почему? – Виктор пожал плечами. – Нас четверых и встречающих сотрудников будет вполне достаточно, если что. Оправдается твой прогноз – возьмем всех и будем разматывать от нуля. Не так надежно в смысле результата – согласен, но другого выхода все равно нет.
– Хорошо. Если Магницкого встретят – берем всех.
Но Магницкого никто не встретил. Старик спокойно сел в предназначенное ему такси и уже через двадцать минут был в МУРе. Шофер для верности попетлял по переулкам, но слежки не заметил.
Пришел дежурный, с улыбкой положил на стол белый мужской полуботинок:
– Дворник Хасанов принес. Вот его заявление и протокол.
– Материалы проверки Смирнова поступили?
– Да. Справки. Смирнов судился за взятку. Судимость снята за давностью. Обратили внимание, Николай Федорович, на ботинке какое-то пятно?
– Похоже на кровь. – Коля включил настольную лампу. – Направьте на экспертизу. Теперь вот что. Свяжитесь с УБХСС, попросите немедленно организовать «куклу». Восемьсот тысяч рублей.
– Есть! – Дежурный ушел.
Коля позвонил в ДПЗ и попросил доставить Магницкого. Потом позвонил домой.
– От Гены письмо. – У Маши был взволнованный голос. – Его переводят в область.
– Он доволен?
– Ничего не пишет, – вздохнула Маша. – Странное какое-то письмо. Сухое.
– Некогда ему, – успокоил Коля жену. – Сама знаешь – у нас не курорт, расписывать некогда. Женился бы он, что ли.
– В отпуск я непременно к нему поеду, – сказала Маша. – Только отпуск-то – через год. Весной. Скоро домой придешь? Ты ел?
– Ел, – соврал Коля. – Не волнуйся, я, может, сегодня домой не попаду. Совещание начинается в двадцать тридцать.
– Николай. Тренируй тембр голоса. Он тебя все время выдает. Звони, я буду волноваться.
– Ладно. – Коля положил трубку на рычаг и посмотрел на фотографию жены: она лежала на письменном столе под стеклом. «И как только Маша узнаёт? Ведь чепуха это – насчет тембра голоса. Нормальный был у меня голос». Коля приподнял стекло, поправил фотографию. «Любит она меня, вот и узнаёт», – подумал он с нежностью.
Привели Магницкого. Коля усадил его в кресло у стола и сел напротив.
– Иван Карлович, – мягко начал Коля. – Мы теперь с вами почти – сотрудники. Поэтому не нужно называть меня «гражданин начальник». Меня зовут Николай Федорович. Понятно, да?
– Вполне, гражданин… Николай Федорович.
– Курите, – Коля подвинул Магницкому его собственный кожаный портсигар. Магницкий чиркнул спичкой, неторопливо, со вкусом затянулся.
– Значит, так: я все продумал, я иду в Столешников, вы идете за мной. Я беру товар, остальное – ясно.