Рожденные в СССР. Пришествие
Шрифт:
Прошлый опыт помог Холмогорцеву довольно быстро найти нужные точки для легких ласк, но и этого было достаточно, чтобы девушка глубоко и часто задышала, а её губы сплелись с мужскими воедино. Только через несколько минут они смогли оторваться друг от друга, пытаясь восстановить дыхание. Оба чувствовали себя как после небольшой пробежки. Им было безумно интересно заново ощущать совершенно забытые с возрастом эмоциональные всплески и изучать свои омоложенные тела. Как, оказывается, здорово подводит нас память!
– Я и забыла, как это может быть прекрасно! Какие мы, девчонки, все-таки дуры – или боимся, или
– Надо сесть поудобней, – глаза Степана невольно скосились вниз. Надежда проследила взгляд и ехидно хохотнула.
– Извини, не учла некоторое обстоятельство.
Внезапно в освещенном четырехугольнике двери появился абрис женской фигуры.
– Ну вы чего там, голубки, делаете? За стол пойдете? Все готово!
Надежда обернулась и задорно выкрикнула в ответ.
– Счас, только лифчик поправлю!
Со стороны кухни тут же раздался взрыв здорового молодеческого хохота, а Степан ощутил, как пошел пунцовыми пятнами. Что это с ним? Ведет себя временами, как чистый мальчишка! Хотя, по сути, он нынче такой и есть. Молодой человек встал со стула и неожиданно понял, что рубашку лучше носить навыпуск. Интересно, как он тогда в те далекие годы целовался и миловался с однокурсницами безо всякого продолжения?
За обычным и весьма потертым столом уже веселились четыре пары. Народ успел принять по «стопятьдесят», поэтому на подошедшую парочку почти не обратили внимания. Шел оживленный, и как водится, не всегда серьезный разговор «по душам». Собственно, для этого люди и собираются вместе на шумное застолье. В углу стоял транзистор и оттуда неслось нечто современное. Современное, конечно же, по меркам семидесятых. Местные уже как-то обмолвились, что с недавних пор в вечернее время по радио транслируют неизвестные в широких кругах песни молодых исполнителей. Холмогорцев к своему удивлению даже узнал звучавшую сейчас композицию. Эта группа ведь вроде как числилась в опальных? Хотя чего там было и запрещать по существу? Нынче власти, видимо, поступили мудрей, не умеешь пресечь – возглавь!
Они с Надеждой сели на свободные места с краю. На столе, кроме пирога стояла запечённая целиком курица, вареная картошка и грузди в сметане. Было также открыто несколько банок с рыбными консервами. Народ в процессе готовки сильно проголодался, поэтому отдавал должное закускам. Степан тут же подлил Надежде вина, та сделала глоток и прошептала, ехидно скашивая глаза на мужчину.
– Наконец-то распробовала вкус вина. Приятное и сладенькое. Я, честно признаться, в последние годы на вино здорово налегала, перепробовало многое. Так что по моей шкале такому сорту можно смело ставить четыре с минусом.
– Говорят, что в этом времени неплохи грузинские и молдавские вина.
– Раз говорят, то мы потом их обязательно попробуем.
Холмогорцев внезапно замер, услышав слово «мы». Щеки опять вспыхнули, но внимание переключилось на общий разговор, видимо, начавшийся еще до их прихода.
– Ну а что я теряю, Валюша, – Сидоров обращался к худенькой и несколько нескладной девушке. Она выглядела моложе всех, её даже поначалу приняли за подростка. Но Валентина рассказывала, что так с ней бывало и раньше. Её и в сорок принимали за совсем молоденькую девушку,
– Почему туда?
– Так родня там, пусть и дальняя. К матушке уж я не поеду, хоть и родился уже. Кто я ей? По сути, чужой человек. Ну а дядьки еще молоды, в силе! Устроюсь в леспромхоз шофером, мне не привыкать баранку крутить. Столько лет на Северах отработал! Опыт есть, правда, машины здесь говно полное. Но ничего – прорвемся! Доведу свой рабочий лесовоз до ума по современным стандартам. Кстати, за это дело можно ведь как за рационализаторство премию получить!
– В городе все легче жить, Миша?
– Валюша, я ж деревенский. Чем меня там испугаешь, сельским клозетом? Зато вокруг простор, воздух, лес, рыбалка! Полжизни мечтал туда вернуться, а оно вона, как в итоге вышло. Так что не уговаривай, видать, судьба у меня такая, землю родовую поднимать! Мои предки там испокон веков живут.
Михаил почему-то погрустнел и замолчал, задумавшись о чем-то своем. Василий Пермяков среагировал правильно.
– Тогда, ребята, еще по одной. Завтра с утра все равно дождь обещают, так что тренировки на улице не будет. Может, после обеда распогодится. Света, подай, пожалуйста, кусок твоего пирога. Божественно печешь, сто лет таких не едал.
– Да я что? – вспыхнула щеками белобрысая, как альбинос Светлана. Только благодаря ей и получилось устроить посиделки. Простоватая и деревенская на вид, молодая женщина жила неподалеку, в поселке. Пермяков быстро нашел к симпатичной даме подход, а Светлана со временем совершенно перестала стесняться людей из будущего. Которые по её же словам выглядели для местного персонала, как некие инопланетяне. Вроде бы и русские люди, но все у них какое-то иное, да и говорят временами непонятно. – Мы все вместе с девчонками для вас расстарались. В следующий раз я принесу для пирога смородиновое варенье. Сей год сморода уродилась.
– И его попробуем сладенького! – многозначительно глянул на свою пассию Василий. Степан уже был в курсе, что тому нравятся девушки в теле, а тут такой пригожий полигон для ознакомительных занятий. Все-таки в эротическом плане местный люд находился где-то между мрачным средневековьем и эпохой просвещения. Светлана снова вспыхнула и обратилась к паре, сидящей на углу.
– Степа, чего такой морной?
– Что?
– Кушаешь плохо. Бери картошечки, курки. Аль приморчивый какой? Надь следи за своим.
– Ужо послежу, силы ему ищо понадобятся! – неожиданно нарочито заокала Надежда, а все вокруг прыснули со смеху. Так отлично у неё получалось троллить северный говор.
– Вот деньгу зароблю, дом поставлю. Да не простой, а по нашим, из будущего меркам. Чтобы чин по чину – теплый туалет, банька, кондейка, парники и огород. Сначала на мотоцикл накоплю, в тех местах он самое то, и на рыбалку, или куда дальше по делам. Потом, может, и авто какое приобрету. Но больно уж здесь с ним мороки много, запчасти доставать, да самому ремонтировать.