Рождественский детектив (сборник рассказов)
Шрифт:
– Нужно вызвать врача, – решительно сказал я. – Вы теряли сознание?
– Не помню, – пробормотала Анна. – Сначала стремянка пошатнулась, потом потемнело в глазах и вы пришли.
Я вытащил из кармана мобильный.
– Что вы делаете? – испуганно спросила Аня.
– Вызываю «Скорую», – ответил я.
Женщина быстро села.
– Не надо. Смотрите, я прекрасно себя чувствую.
– Сотрясение мозга коварная штука, – не согласился я, – оно может иметь нехорошие последствия и проявиться через несколько суток, а то и недель. Вполне вероятно наличие внутричерепной гематомы, и это совсем опасно.
– Только не врача, – вдруг заплакала Аня.
Я растерялся и на всякий случай уточнил:
– Муниципальная помощь приезжает
Анна Львовна медленно села.
– Полагаете, я отказываюсь от доктора из жадности?
– Конечно, нет, – поспешил я с ответом, – глупо экономить на собственном здоровье. Но иногда, например, перед праздниками, у человека возникают экономические трудности. Покупка подарков пробивает брешь в бюджете.
Анна поежилась.
– Вы умеете заваривать чай?
– Среди моих скромных кулинарных талантов есть и такой, – улыбнулся я.
– Ноги дрожат, – призналась соседка. – Извините за бесцеремонность, не могли бы вы организовать нам по чашечке чая?
Я отправился на кухню и был весьма удивлен высококачественной посудой из фарфора от дорогой немецкой фирмы, серебром и заваркой в жестяной банке. Не далее как вчера я заглянул в супермаркет, увидел такую упаковку, повертел ее в руках, подумал, что лучший чай импортируют из Англии, хотел уже прихватить банку, но тут увидел цену и мигом вернул товар на место. Конечно, знаю, что стоимость элитных сортов «Пуера», «Дарфкиллинга» и иже с ними стартует с тысячи рублей за сто граммов, но отдавать за небольшое количество сушеных листьев мешок целковых я не могу.
Похоже, Анна Львовна много зарабатывает, но почему тогда она живет в скромной однушке?
– Хотите бутерброд? – предложила хозяйка, входя на кухню, потом она пошатнулась и схватилась за холодильник.
Я помог даме сесть на угловой диванчик и сердито сказал:
– Глупо не обратиться к врачу, но если вы категорически отказываетесь, то хотя бы позвоните родным.
Анна ответила:
– Я одинока, родители давно умерли, братьев-сестер не имею, замужем никогда не была.
– Попросите приехать подругу, – уже с меньшей уверенностью предложил я.
Соседка пожала плечами.
– У меня их нет, после того как я подняла бизнес, потеряла всех старых знакомых, а новыми обзаводиться не хочу. Не волнуйтесь, спасибо за сочувствие, но я просто упала со стремянки.
– Я имею дело с работниками цирка, – не успокаивался я, – и в отличие от многих великолепно знаю, чем может обернуться пустяковая на первый взгляд травма. Подумайте о своем ребенке! Он вернется из школы, а вам станет плохо.
Анна Львовна вжалась в спинку дивана.
– У меня нет детей!
Услышав эту фразу, мне следовало быстро проглотить чай, откланяться и уйти, но я по непонятной для себя причине вслух удивился:
– На спинке дивана сидят в ряд куклы Барби, а под елкой вы приготовили несколько красиво упакованных подарков, значит, к вам заходит маленькая девочка.
Анна вскинула подбородок, чуть опустила веки и глянула на незваного гостя. Ни в ее движении, ни во взгляде не было высокомерия или презрения, скорей привычка щуриться и гордо задирать голову досталась соседке от родителей. Нам вместе с генами передаются жесты и пристрастия. Хотите вы этого или нет, но вы повторяете своих родителей, бабушек, дедушек и далеких предков, о которых ничего не слышали. Вы морщите нос, когда улыбаетесь? Это от пращура, который умер в пятнадцатом веке. Обожаете мед? Кланяется вам прабабушка по материнской линии. Патологически ленивы? Привет от тети, от которой по причине ее нежелания заниматься домашним хозяйством убежало четыре мужа. Отлично разбираетесь в математике? Значит, где-то там, в темноте веков, жил ваш предок, лихо умевший считать. Любите книги и хорошо владеете пером? С большой долей вероятности в вашем роду есть летописец. Главное, развивать в себе хорошие качества и убивать дурные, мне, например, когда я гневаюсь, помогает обрести нормальное расположение духа простая мысль: сейчас во мне проснулся прапрапрадед Иван Подушкин, грубиян и редкостный хам, нужно остановить его, не дать ему завладеть моей душой.
– У меня нет детей, – повторила Анна, – подарки куплены для дочери, куклы тоже ее.
Я закашлялся, похоже, упав со стремянки, соседка все же повредила голову.
Анна Львовна встала, ее стройная фигура имела сильный прогиб в области поясницы. Если бы не этот небольшой дефект, женщину можно было назвать красавицей. Хотя мне никогда не нравились кудрявые блондинки с большими голубыми глазами, ртом в форме сердечка и круглыми щеками.
– Семь лет назад, – тихо сказала Анна Львовна, – я поняла, что не смогу выйти замуж. В свое время я буквально с нуля подняла бизнес, у меня сеть кинотеатров по всей стране.
Я с сомнением покосился на соседку: дорогие продукты и посуда, а также столовое серебро говорят о материальном благополучии, но скромная квартира заставляет сомневаться в словах дамы.
– Пока я зарабатывала капитал, – продолжала дама, – мне было не до любви, а потом я стала сомневаться: мужчина ухаживает за мной, испытывая искренние чувства – или он оценил мои машину, загородный дом и решил пристроиться около богатой бизнесвумен? Деньги портят характер, они лишают нас иллюзий, делают подозрительными. Я не нашла достойного жениха, а потому решила родить ребенка для себя. Партнер ничего не знал о моих планах, я ушла от него, поняв, что беременна.
Анна Львовна подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.
– Скоро Рождество. Моя девочка появилась на свет в тот же день, что и маленький Иисус, прожила сутки и умерла. Я не успела окрестить ее и не смогла похоронить. Когда врач сообщил о кончине ребенка, я превратилась в зомби, выходила из этого состояния несколько месяцев. Катюшу кремировала моя лучшая подруга Лариса Ремизова, она акушер-гинеколог, принимала у меня роды в клинике «Улыбка детства». Лара пыталась рассказать что-то про дефект развития, у Катюши оказались неразвиты легкие, она не смогла дышать. Но мне, если честно, была неинтересна причина ее смерти. Я продолжаю считать дочку живой, покупаю ей игрушки, всегда, незадолго до Рождества, наряжаю елку, кладу под нее подарки, а после праздников везу их на кладбище и оставляю на могиле Катеньки. Лариса зарыла урну с ее прахом в захоронение моих родителей, поставила там небольшую табличку в память о девочке. Я очень благодарна ей за заботу, но общаться с Ремизовой перестала, мы не созванивались много лет. И жить в своем доме я тоже не могу: там оборудована детская в розовых тонах. Разобрать спаленку невозможно, потому что тогда я признаю Катю мертвой, но проходить мимо дверей ее комнаты и знать, что на самом деле она пуста, выше моих сил. Поэтому я купила квартиру в спальном районе, поселилась там, где меня никто не знает, и пытаюсь жить. Понимаете?
На всякий случай я кивнул. Думаю, Анне следует спешно обратиться к психотерапевту, вероятно, грамотный специалист сможет ей помочь.
Анна Львовна обернулась, снова вздернула подбородок и прищурилась, потом, чуть выдвинув вперед плечо, сделала пару шагов к буфету и попросила:
– Пожалуйста, сохраните мой рассказ в тайне, мне не следовало откровенничать и выбалтывать вам свои секреты, но предрождественские дни действуют на меня угнетающе, а светлый праздник, дающий людям надежду на бессмертие, вгоняет в тоску. Для меня он неразрывно связан со смертью Катеньки. И теперь я не доверяю врачам. Какой от них толк? Всю беременность я наблюдалась у лучших специалистов, вовремя сдавала анализы, пила витамины, занималась гимнастикой, правильно питалась, не курила, не употребляла спиртное, не пила никаких лекарств, не болела, ходила по музеям, в консерваторию, думала о хорошем, постоянно разговаривала с Катюшей, рассказывала ей о своей любви, и… она умерла. Больше я к докторам не обращаюсь. Это моя принципиальная позиция.