Розы для возлюбленной
Шрифт:
— Керри, помнишь тот случай, когда ты сторожила наш дом во время нашего отъезда и пришла вдруг к выводу, что главный садовник посадил меньшее число кустов, чем ему надо было посадить по утвержденному нами плану.
Керри смутилась.
— Помню.
— В день окончания работы ты обошла всю территорию вокруг нашего дома, сосчитала все кусты, установила, что твои подозрения оправдываются и обвинила садовника в махинациях на глазах всех его подчиненных. Так это было?
Керри не поднимала глаз от своей чашки кофе.
— Ага.
— А теперь скажи
— Ему, садовнику, как оказалось, не понравилось состояние некоторых саженцев, и он не стал их сажать, предполагая потом заменить их на более здоровые. Разрешения на такую операцию он спросил у Грейс, позвонив по телефону ей во Флориду.
— А еще что ты не сказала?
— Еще он был мужем кузины Грейс.
— Теперь ты понимаешь, к чему это я. — Джонатан хитро прищурился. Затем взгляд его посерьезнел. — Керри, если ты поставишь Френка Грина в неудобное положение, если ты провалишь его губернаторство, то ты сможешь распроститься и со своими мечтами о судейском месте. Твою кандидатуру похоронят в ворохе бумаг на рабочем столе Маршалла, а меня попросят предложить на пост судьи кого-нибудь еще. — Он помолчал, потом взял Керри за руку. — Прежде чем делать что-то, хорошенько подумай. Я уверен, ты примешь правильное решение.
20
Ровно в шесть тридцать вечера громкий звонок в дверь заставил Робин опрометью броситься открывать ее. На пороге стоял Джоф Дорсо. Керри предупредила дочь, что к ней может прийти человек, с которым надо будет полчасика посидеть над одним дельцем. Так что Робин было предписано быстро поужинать и уйти доделывать домашние задания к себе в комнату, чтобы не мешать Керри и ее гостю работать. В обмен на такое свое хорошее поведение Робин выторговала у матери разрешение на часок позже обычного посидеть у телевизора.
Робин долго, но вполне доброжелательно изучала пришедшего, затем пропустила в дом, провела в гостиную.
— Моя мама сейчас спустится к вам, — объявила она. — А я — Робин.
— Ну, а я — Джоф Дорсо. Слушай, а твой соперник чем отделался? — спросил весело Джоф, указывая на все еще сильно заметные порезы на лице Робин.
Робин улыбнулась.
— Я его просто-напросто прибила. Хотя, по правде говоря, это все от столкновения машин и стекол, которые при этом иногда летят во все стороны.
— Мне кажется, все это хорошо заживает.
— Доктор Смит, хирург по пластическим операциям именно так и говорит. Мама сказала, что вы его знаете. Я думаю, что он противный.
— Робин! — прикрикнула на дочь Керри, спускаясь по лестнице.
— Устами младенца… — улыбаясь, прокомментировал Джоф, — Керри, рад тебя видеть.
— Взаимно, Джоф. — «Надеюсь, что это я искренне», — подумала Керри, замечая под мышкой у Дорсо толстенный портфель. — Робин…
— Знаю, знаю. Домашние задания и все прочее, — подхватила с готовностью Робин. — Я вообще-то не самая аккуратная ученица в мире, знаете, — объяснила она Дорсо, — недавно в моем дневнике в разделе «домашняя работа» учительница вообще написала: «Надо работать
— Там же было еще написано: «Учись правильно распределять время и не терять его зря», — напомнила дочери Робин.
— Ну, это потому, что я часто раньше других заканчиваю классную работу, забываюсь и начинаю разговаривать с друзьями. Вот и все, ладно, я пошла. — Робин махнула рукой и взбежала вверх по лестнице.
Джоф Дорсо улыбнулся ей вслед.
— Чудесный ребенок, Керри, и такая красивая. Лет через пять-шесть тебе придется баррикадировать дверь от толп ее поклонников.
— Эта перспектива и меня пугает. Что-нибудь выпьешь, Джоф? Кофе или стакан вина?
— Нет, спасибо. Я же обещал не отнимать у тебя много времени. — Он положил свой портфель на журнальный столик. — Давай тут все это и посмотрим?
— Конечно. — Она села рядом с ним на диване, а он достал из портфеля две плотно перевязанные стопки бумаг.
— Это протоколы судебных заседаний, — сказал он, — вся тысяча их страниц. Если ты, действительно, хочешь понять суть происходившего, я бы предложил тебе все их внимательно прочесть. Если честно, то мне стыдно за то, как была нами построена защита с первого дня и до последнего. Я знал, что Скипу придется отвечать на все эти вопросы, но мы его так к этому и не подготовили должным образом. С другой стороны, не сумели с нужной степенью жесткости допросить и свидетелей со стороны обвинения. Наконец, мы вызвали в суд лишь двух свидетелей, способных дать показания о Скипе как о человеке, а должны были вызвать двадцать.
— Почему все это так получилось? — спросила Керри.
— Ну, я вообще-то был самым молодым в команде адвокатов. Фирма «Фаррелл и Штраус» только-только тогда меня наняла. Сам Фаррелл, без сомнения, когда-то был хорошим защитником. Но, когда Скип Реардон взял его своим адвокатом, лучшие годы его карьеры давно уже прошли, а многие свои качества он попросту уже утратил. Наконец очередное дело об убийстве просто не могло его заинтересовать. Я действительно считаю, что Скипу лучше было бы выбрать гораздо менее опытного адвоката, сохранившего еще в душе должный заряд энтузиазма.
— И сам ты никак эту ситуацию исправить не мог?
— Нет. Пожалуй, нет. Я ведь только вышел из юридического института и мало что знал. В самом процессе я участия почти не принимал. Так, был мальчиком на побегушках у Фаррелла. Но даже для такого неопытного юриста, каким являлся я, было очевидно, что защита ведется из рук вон плохо.
— Ну и, значит, потом Френк Грин разгромил вас на перекрестном допросе?
— Да, совершенно верно. Он заставил Скипа признаться, что они с Сьюзен поссорились в то самое утро, что Скип говорил со своим бухгалтером о том, во сколько ему обойдется развод, что накануне он вернулся домой в шесть вечера и опять поругался с Сьюзен. Медэксперт установил, что смерть Сьюзен наступила где-то между шестью и восемью часами, то есть Скип мог, согласно его собственным показаниям, находиться на месте убийства в предполагаемый момент совершения этого преступления.