Розы на стене

Вонсович Бронислава Антоновна

– Он решил отдохнуть сам или ему поспособствовали? — подозрительно уточнил Фальк. Кто-то из гостей тут же вспомнил, что мы с герцогом соперничали за прекрасную леди Штрауб и заволновался за целостность хозяина этого дома, но Циммерман тут же положил конец разговорам, заявив, что Его Светлость просто проявлял вежливость к невесте друга детства супруги, а если кому-то что-то показалось, то это ничего еще не значит. Сопровождал он слова столь грозным взглядом, что разговоры тут же затихли. — Конечно, поспособствовали, – усмехнулся я Фальку.

–

Многочисленные рюмки, наложившиеся… Впрочем, Его Светлости вряд ли понравится, если я скажу, на что они наложились. Фогель чуть заметно нахмурился. О пагубной привычке герцога знал наверняка, но свое знание так же наверняка держал в тайне. Целительская ли этика была тому причиной? Или замечательный розовый куст? У меня создалось впечатление, что около герцогского особняка таких роз не было – скрыть их можно только на фоне сильных заклинаний, но пока я не видел в зоне действия охранок ничего подходящего. Обычные розы и обычные артефакты. Причем и то и другое -- по отдельности.

– Да, у Его Светлости есть некоторые проблемы со здоровьем, – решил вильнуть целитель, – но он, как это обычно бывает у мужчин, не придает этому значения.

– Рика, мне нужно сказать тебе пару слов наедине. Фальк потянул на себя Фридерику, а я с удивлением обнаружил, что прижимаю ее к себе довольно собственнически, отнюдь не так, как предполагают наши отношения «охранник- охраняемая». Она словно очнулась, вздрогнула и попыталась от меня избавиться. Но отдавать ее всяким фалькам? Ну уж нет.

– Инор Фальк, вы не будете разговаривать с моей невестой наедине. У вас слишком сильная склонность к глупым шуткам.

– Да! – вспомнил полковник.

– Инор Вайнер вывел шерсть с приезжего капитана с большим трудом, а заглянувшие в целительское отделение информировали меня о новой волне «Черного ветра», выразившейся в появлении странных мутантов. Хотите нас засадить еще под один карантин? – Было бы неплохо, – скривился Фальк.

– Не выйдет! – гаркнул полковник.

– На все время пребывания леди Штрауб я запрещаю вам появляться в гарнизоне. Только не хватало, чтобы леди пожаловалась отцу.

– Я не пожалуюсь.

– Леди Штрауб, я ценю вашу деликатность, – Циммерман даже приложил руку к груди, – но не нужно проявлять снисходительность к чужому плохому воспитанию.

– И к Фальку: – Будете вести свои дела с Вайнером до отъезда леди Штрауб снаружи. Хватит нам Бруна. Фальк скривился и посмотрел на меня так, словно это я скормил Кремеру злополучную конфету, а потом пытался обсыпать Фридерику какой-то пакостью.

– Инор полковник, не того вы наказываете, – укоризненно сказал он.

– Вам бы обратить пристальное внимание на капитана Штадена. Вот кто главная причина происходящего.

– Потому что ему не нравится, что вы ухаживаете за его невестой? – понятливо спросил Циммерман.

– Да, в гарнизоне капитан Штаден уже многих офицеров призвал к порядку. Фальк посмотрел на меня прямо-таки с ненавистью, но взглядов я давно не пугаюсь, а никакого урона он не нанесет, сколько ни будет здесь стоять и злиться. Впрочем, зачем нам теперь тут стоять? – Дорогая, не пора ли нам на выход? – спросил я у Фридерики, больше не обращая внимания на этого паяца.

– Хозяева нас покинули и неприлично задерживаться дольше. Она кивнула, упорно на меня не глядя. Но беспокоило меня не это, беспокоило молчание. Если женщина молчит, она наверняка задумала какую-то глупость. Ее рука лежала на моей, но была такая безжизненная и вялая, словно не она несколько минут назад перебирала мои волосы на затылке. Фальк подскочил к Фридерике с противоположной от меня стороны и зашептал: – Не сходи с ума. Он поиграет и бросит. И что потом? – Что? – голос был пустой и равнодушный, ни тени эмоции, словно все они остались там, в лабиринте.

– Останешься с разбитым сердцем.

– А как же твое зелье? – Какое? – с недоумением спросил он.

– Которое его склеит.

– На щеках Фридерики появился румянец, и она почти бодро продолжила: – Не волнуйся, мое сердце не так легко разбить.

– Инор Фальк, не лезли бы вы к жениху и невесте, – заволновался полковник.

– Они без вас разберутся. Пожалуй, капитан Штаден, я пойду с вами. Действительно, лакеи со спиртным так и не появились, певичка куда-то пропала, герцога, которому собирались вернуть ненужный подарок, теперь придется ждать до утра. Герцогини, к которой можно обратиться с этим же предложением, тоже нет. Фогель, лавируя между гостями, возвращался в особняк. Приходил ли он вообще ради герцога? Или это был жест дружеской поддержки Фалька? Но тот на герцогского целителя больше не смотрел, моя «невеста» привлекала его куда больше.

– Рика, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты отказалась от этой глупой затеи, – забубнил он, идя рядом.

– Поверь, это в твоих же интересах.

– Да что это такое! – возмутился Циммерман.

– Инор Фальк, шли бы вы домой. Все равно леди Штрауб не обратит на вас внимание. Вы ей не ровня. Фальк зло поджал губы, я уж подумал, что он сейчас выложит полковнику правду, но нет, промолчал. Похоже, судьба Фридерики его действительно беспокоит, но не настолько, чтобы раскрыть, почему ей опасно выяснять причину смерти сестры.

– У герцогов очень красивый дом, не так ли? – манерно сказала Фридерика, явно желая перевести разговор.

– Да, – с облегчением согласился Циммерман.

– И хозяева они очень гостеприимные. Всегда все высшего качества.

– Особенно приглашенные актрисы, – не удержался Фальк.

– И приглашенные актрисы в том числе, – полковник зло на него посмотрел.

– Не вижу причины в этом сомневаться. Фальк довольно ехидно прищурился, с явным намеком, что Циммермана в актрисах интересует отнюдь не талант. У Циммермана начали раздуваться ноздри, все шло к очередному срыву с воплями на всю улицу. Командный голос полковника вырабатывался многочисленными тренировками, которыми он не пренебрегал и сейчас.