Рубежи свободы
Шрифт:
– Одесса, город красивый - сказала Мария Степановна - мне понравилось. И на пароходе, все очень хорошо было, если бы не бандиты. Первый день лишь спокойный был. Катя, ты про Лючию Смоленцеву спрашивала - так смотри. Правда, там в основном уже в Севастополе снимали, на бульваре - модная коллекция "морской круиз". Даже спор был, удобно ли сейчас - решили, что много чести бандитам, если наших женщин лишат права быть красивыми.
И Мария Степановна достала свежий номер журнала. Совсем свежий - который и в продаже еще не появился! Катя взвизгнула, жадно схватила, стала листать.
– Петенька, милый, а что если нам в следующем году "победу" купить? И обязательно кабриолет, как у Смоленцевой! Двадцать три тысячи ведь не так много, у нас вместе в месяц чуть меньше пятнадцати выходит, да и "москвич" можно продать тысяч за семь?
А то, вдруг завтра снова война, и опять экономия, карточки, шинели? А так хочется, чтобы девчонки с работы от зависти умерли, когда я на собственной "победе" приеду, одетая в точности как сама Лючия Смоленцева на той картинке! Ради такого можно и потерпеть, экономя - в войну же терпели, когда было куда хуже?
И будьте вы прокляты - те, кто мешают нам хорошо жить! Империалисты, бандеровцы, ливийские повстанцы - да горите они все, хоть атомным огнем! Вам власть над миром нужна - а нам снова, как в войну, по двенадцать, четырнадцать часов, без выходных и по карточкам все?! Когда только жить начали, в радости что Победа! Когда же вы уйметесь, сволочи, и оставите нас в покое?
И.В.Сталин. О патриотизме и национализме. После вошло в Полное Собрание Сочинений.
Понятие борьбы нации за свою свободу - неотделимо от понятия свободы вообще.
К какой свободе призывает бандеровец из схрона? Убивай, жги, режь все русское (а также, что от поляков, евреев) ради самостийной Украины!
К какой свободе призывает арабский моджахед? Все "неверные", не мусульмане, это гяуры, нечистые, убивать которых, это святое дело, угодное Аллаху!
К какой свободе зовет черный повстанец-авеколист? Бей всех белых, не разбирая, кто они, какой нации, без разницы, являются они колонизаторами или нет!
А для своих, не врагов - они не обещают ничего. Не призывают ни к каким делам для лучшей жизни своего народа. А исключительно - бей тех, кто не как мы. Что будет после, никому не интересно.
Это и есть национализм. Который сродни фашизму. Не несущий никакого созидательного начала - одно разрушение.
Мне могут возразить - что когда шла Отечественная война, и у нас был лозунг, убей немца, сколько раз его встретишь, столько раз и убей. На что я отвечу - наш призыв был обращен к нашим советским гражданам, к бойцам РККА на фронте, и к партизанам на временно оккупированной территории - и единственным немцем, кого они могли встретить в тот исторический момент, был вражеский солдат, пришедший на нашу землю, чтобы истребить или обратить в рабство наш народ. И никогда этот лозунг не был единственной нашей идеей - даже в Ленинграде во время Блокады работали учреждения культуры, и никогда мы не называли врагом таких представителей германской нации, как Кант или Бетховен. А после, когда Советская Армия вошла в Германию, разве наши бойцы вели себя подобно гитлеровским оккупантам, убивая гражданское население? Мы сражались не против, а за. Не против Германии и немецкого народа, а за нашу Советскую Родину!
И это - патриотизм. Который созидателен по своей сути. Хотя и страшен для врагов, посмевших посягнуть на наше, святое!
Он не имеет ничего общего с так называемым "квасным патриотизмом". "Наше, советское" - говорил про сделанное в СССР один из персонажей романа "Молодая Гвардия", который после стал предателем, пошедшим на службу к оккупантам. Если чужое заслуживает того, чтоб его переняли - то тот, кто этому препятствует, поступает во вред своему народу и стране. Тут правда есть тонкая грань, определить, лучшее ли - но это уже частность, вопрос технический. А мы пока что говорим о принципиальном.
Так патриот или националист - тот, кто выступает сегодня против нерушимого братства народов СССР? Кто всерьез утверждает, что в самостийной Украине, или Эстонии, или хоть Грузии или Туркмении, будет жизнь лучше, богаче, счастливее, чем в СССР? Да, будет лучше - для тех, кто сейчас видит себя "царями украинскими" или еще какими-то, кто для себя решил, "лучше я буду первым в своем околотке". Но к чаяниям народа, какое это имеет отношение?
Вот почему сегодня те, кто кричит о "свободе ливийского народа", те по сути своей, враги этого народа. Призывающие к возврату из современной цивилизации к кочевым шатрам, религиозному мракобесию, буквально в родо-племенной или рабовладельческий строй! Что мы можем видеть на примере африканской "свободы" авеколистов - ну, выгнали или перебили белых, забрав себе территорию в пол-Европы. Теперь торгуют рабами и режут друг друга! И Советский Союз не поддерживал и не будет поддерживать подобную "антиколониальную" борьбу.
В то же время СССР был и будет вместе с народами Маньчжурии, Кореи, Китая, Вьетнама, Курдистана и Сирии - выбравших твердый антиимпериалистический путь. Некоторые из этих народов выбрали социализм, а кто-то, возможно, в будущем войдет в состав СССР - если таков будет их выбор. Исходя из позиций патриотизма - подобно тому, как Тувинская и Монгольская Народные республики согласились стать членами нашего Союза, так как видели для себя большие перспективы, чем в независимости. И это было свободным волеизлиянием их народов - а не кулуарным решением вождей, собравшихся втайне где-нибудь в Беловежской пуще или сибирской тайге!
Нас, и наших итальянских друзей, обвиняют, что мы растоптали стремление к свободе ливийского народа. Так я спрошу, а какую долю ливийского народа представлял Мухаммад Идрис и его банда? Как известно, в нашем Крыму живет крымско-татарский народ, составляя от общего населения Крыма едва шестую часть. И если бы завтра там объявился самозваный вождь, и стал орать, что весь Крым, это не СССР, а например, Турция, или самостийное крымское государство, мы что, должны были бы его выслушать и пойти навстречу?
Мы - за патриотизм. Но всегда будем против национализма. Особенно когда он - на территории нашей или наших друзей.
Лючия Смоленцева. Рим. 14 июля 1953.
На процессе во Дворце Правосудия я присутствовала в зале, при этом в перерывах подвергаясь атакам репортеров. А Джанни Родари, в качестве корреспондента "Унита" злостно пользовался знакомством со мной, чтобы проникать не только на заседания, но и за кулисы.
Вот сидит Мухаммад Идрис за барьером, охраняемым вооруженными карабинерами - седовласый, бородатый, воюющий за свою Ливию еще с прошлой Великой Войны. А я, на него глядя, странное дело, но ощущала себя не только сильнее, но и опытнее, старше него! Оттого что он при всей "мудрости" звал в архаику, времена пророка Мухаммеда - ну а я, заглянула в будущее.