Рубин Великого Ламы
Шрифт:
Тем, кого удивит такая стоимость, надо сказать, что металлическая обшивка аэроплана должна быть алюминиевой, а моторы из платины. Мистер Дерош решил применить при создании своего шедевра принцип «наивысшая двигательная сила при наименьшем весе», совершенно не заботясь о требуемых расходах. Алюминий – металл самый легкий, а платина – наименее плавкий. Какая разница, что один металл гораздо дороже меди, а другой значительно тверже золота! Дерошу все карты в руки, поскольку, как утверждают, его карманы набиты рубинами! Да, богатство могло пойти на самые разные нужды, но согласимся, что невозможно придумать более благородного применения, чем постройка новейшего воздушного судна».
VI
Светская политика
Если благодаря продаже огромного
Но нигде слава француза не была столь велика, как в Лондоне! Мало того что англичане возгордились, став участниками его открытия, мало того что они увидели своими глазами это чудо, этот аэроплан, летающий в воздухе над городом, – они стали свидетелями нового чуда. Газета «Таймс» сообщала: «За первым полетом, пока еще пробным, последует второй, более долгий». Будет создан новый аэроплан для длительной экспедиции. Все так радовались, будто от этой экспедиции зависел личный успех каждого.
Подданные королевы выражали свои чувства самыми разнообразными способами. Прежде всего Дерош получил патент на изобретение, преподнесенный ему в золотой шкатулке самим мэром. Само собой, во время этой церемонии была поглощена громадная масса разных закусок и выпито немалое количество вина. Лечением последовавших за этим гастритов занимались врачи и аптекари числом не менее двадцати. Вот и проявились первые последствия изобретения, не предвиденные автором крупной английской газеты.
Вскоре большая часть клубов в Пэлл-Мэлл записала Оливье Дероша в число почетных членов. Лорд Темпль этому уже не препятствовал. В своем тщеславии он дошел даже до того, что стал повсюду заявлять, что одним из первых оценил заслуги молодого француза, приняв его в свой дом. Ни один бал теперь не обходился без Оливье Дероша, его тянули во все стороны, приглашая на вечера и рауты.
Что касается хитроумных торговцев, то они воспользовались случаем и принялись называть именем Дероша самые разные вещи, например кожаные ремни, зубные щетки и карандаши. Каждое утро перед дверями его дома стояла толпа негоциантов. Оливье предлагали самые различные вещи, необходимые в путешествии: одни просили взять в новый полет особенную шляпу, другие – коробку с пилюлями или хирургические инструменты, третьи – непромокаемый плащ с воротником или окованный чемодан. Что уж говорить о массе предлагаемых палаток, складных кресел, автоматически раскрывающихся зонтов, револьверов, ружей и хронометров. За все это торговцы просили всего лишь позволения назвать свои товары его именем. Тот, кому Дерош милостиво давал право назвать какую-нибудь шляпу необычного фасона «Шляпой Дероша», уходил в восторге. Он знал, что удача теперь на его стороне! Отныне ни один англичанин из чувства приличия не отправится в путешествие, не купив себе «Шляпу Дероша».
Фотографы уже давно добивались чести видеть француза в своих ателье, но, когда Оливье отправился в воздушное плавание, спрос на его портреты так увеличился, что фотографы поспешили снять его в самых разных позах: в анфас, в профиль, в три четверти, во весь рост, бюст, сидя и стоя. Листая альбомы, Дерош находил свое изображение среди известных светских красавиц и членов королевской семьи. Мало того, он увидел себя в таких позах, в каких никогда не снимался. Фотографы имели наглость проделать с его изображением самые разные трюки, приставляя его голову к другим туловищам. Оливье с удивлением видел себя на портретах то толстым, то худым, одетым по последней моде или в костюме времен его бабушки; однажды он даже увидел свою голову на плечах туземца!
Людей, которых
– Куда он отправляется? В Африку? В Азию? В Австралию? Ради бога, пусть Дерош сжалится! Пусть, наконец, скажет! Эта неизвестность становится невыносимой!
Сначала Оливье Дерош улыбался наивному любопытству людей и сдержанно отвечал, что не может сказать точно, куда полетит. Разве может знать кто-нибудь, где он очутится, когда еще не определился, на север или на юг направить путь? Наконец, еще не решено, отправится он вообще или нет. Человек предполагает, а Бог располагает!
Но вскоре Оливье убедился, что лондонцы восприняли его сдержанность очень дурно, – ему стали приписывать таинственные и подозрительные намерения. Тогда Дерош быстро решил открыть истину: его цель – направиться в место, почти неисследованное, а именно в Тибет. Произнесенное им наконец слово пролило луч света. Тибет! Ведь рубин оттуда! Рубин великого ламы! В этом нет никакого сомнения! Мистер Дерош привез знаменитый рубин из Тибета, он открыл там рудник драгоценных камней, а теперь, что совершенно очевидно, ему нужно посетить свои копи. Он, наверно, хочет привезти оттуда еще камней. Ах! Если бы можно было сопровождать путешественника! Мистер Дерош казался таким великодушным и добрым, что были все основания предполагать: его компаньон по путешествию не останется с пустыми руками. Мистер Дерош наверняка поделится с ним сокровищами, которые скрыты в горах таинственного Тибета!
И какая гениальная мысль – отправиться в Тибет по воздуху! У Дероша и его счастливых попутчиков не будет препятствий, которые до сих пор останавливали всех исследователей этой страны, не будет борьбы с местным населением, уверенным, что иностранцы только для того являются в их страну, чтобы похитить сокровища, которые они охраняют как зеницу ока и которые никто не должен осквернять своим приближением. У Дероша не возникнет проблем с верблюдами, проводниками или дамами, чье присутствие обычно приводит путешественников в отчаяние. Да, действительно, в Тибет можно проникнуть только одним способом, и Дерош изобрел его: надо спуститься в это Эльдорадо с неба, как орел на добычу. Удивительно только, как до сих пор никто об этом не подумал! Прагматичные люди отвечали на это: чтобы сделать рагу из заячьего мяса, нужно сначала поймать зайца, и чтобы путешествовать по воздуху, надо для этого иметь такой корабль. Такой корабль теперь есть, – отвечали смелые путешественники, – остается только воспользоваться им. И каждый, со своей стороны, находил тысячу веских причин, чтобы сопровождать Дероша.
Спустя два или три дня после того, как населению Лондона стала известна цель предстоящего путешествия, Оливье Дерош, войдя в клуб «Мельтон», был «схвачен за петлицу», как выражаются англичане. К нему подошел Фицморис Троттер, которого он давно не встречал.
– Вот как, мой милый!.. Поздравляю! Вы собираетесь совершить достойное вас предприятие!
– Вы о моем путешествии в Тибет? Но ведь и до меня уже пытались, – скромно ответил Оливье, – может быть, мне и не удастся достичь большего, чем моим предшественникам. Но, уверяю вас, мне не терпится познакомиться с этой страной… Всю свою жизнь я чувствовал влечение к этому неизведанному уголку земного шара!
– К тому же у вас лично, – сказал Троттер, делая особенное ударение на слове «вас», – есть тысяча причин интересоваться Тибетом…
– Действительно, – ответил Дерош, – французы больше других жаждали исследовать Тибет. Да, я был бы счастлив, если бы смог проникнуть в эту страну, такую замкнутую и неприступную. Туземцы внушают мне большой интерес.
Фицморис Троттер, с моноклем в правом глазу, слушал молодого человека с улыбкой, выражающей его затаенные мысли и намерения.
– Правда… правда… все в этой стране должно вас интересовать. Необыкновенно! И вы не единственный, поверьте мне. Что касается меня, то, если бы вы захотели взять меня на свой воздушный корабль, я счел бы это наивысшим счастьем в жизни!