Рубин

Скай Кристина

– Нет! Теперь позвольте мне...

– Это хорошо.

Его хватка чуть-чуть ослабла. Какие-то нотки грубого триумфа в этом резком голосе заставили Баррет вздрогнуть и почти пожалеть ее безликого преследователя. Почти.

– Кто... кто вы?

– У меня много лиц. Для тебя я – защитник. Для тебя я сейчас единственный мужчина.

Сердце Баррет неистово забилось. Она почти физически чувствовала силу пристального взгляда, сосредоточенного на ее пылающем лице.

– Теперь,

маленький сокол, ты должна делать все, как я скажу. Ты должна поцеловать меня – жарко и страстно, как будто вся твоя жизнь зависит от этого. Возможно, это так и есть. Прижмись ко мне каждым дюймом своего тела, чтобы эта дворняжка ничего не заподозрила. И не останавливайся, пока я не скажу.

Он сошел с ума? Неужели в такой момент он мог думать о...

– Ты слышишь меня, Angrezi? – резко спросил индус. – У меня будет всего несколько секунд, и я должен знать, что ты будешь повиноваться мне во всем.

– Я не могу. Я не буду!

Его руки сжались.

– Эта собака уже за ближайшим углом. Отвечай, англичанка.

Баррет дрожала. И тогда, из-за опасности, из-за того, что его голос был таким убедительным и странным, она кивнула. Немного нашлось бы людей, кто мог бы сопротивляться такому приказу, подумала она.

– Тогда делай точно так, как я сказал. Обхвати меня руками за шею и прижмись ко мне всем телом, – прорычал незнакомец. – Поцелуй меня, мой маленький сокол. Сейчас.

Сердце Баррет дико забилось от того, что ей предстояло сделать. Ее пальцы дрожали.

Сознавая, безликую опасность, поджидавшую ее всего в нескольких шагах, она осторожно подняла руки и положила их на его плечи. Затем, склонив голову набок, сильно прижалась к нему, чувствуя, как напряглось его тело в ответ на ее движение. Ветер рванул край черного плаща мужчины и обернул его вокруг их соединенных тел.

Баррет поднялась на цыпочки, осознавая громадный рост и подавляющую силу этого мужчины. И тогда, с мягким звуком, который одновременно был и вздохом, и стоном, она отчаянно прижалась к нему. Он слегка вздрогнул и застонал, как будто от боли.

– Клянусь горячими ветрами муссона! Как мне приятно, маленький сокол. – Его смех был глубоким и негромким. – Но, я думаю, тебе лучше поднять вуаль. Вид и прикосновение твоей мягкой кожи доставит мне еще большее удовольствие.

Баррет колебалась, боясь открыть свое лицо этому спокойному, безжалостному незнакомцу. Что-то подсказывало ей, что такой человек мог бы отыскать ее на краю земли, если бы захотел. Но, если бы он был ее врагом, было уже все равно слишком поздно убегать.

Неуверенными пальцами она подняла черное кружево со своего лица.

– Великий Шива! – Прищуренные темные глаза исследовали бледное пятно ее лица. – Но я должен увидеть больше.

Нахмурясь, он повернулся, пытаясь вглядеться в темноту. Внезапно он напрягся, выдохнув гортанное проклятие.

– Нет времени – шакал приближается! Прижимайся и целуй меня, как будто ты – женщина без чести и стыда. Будь распутной, страстной и неразборчивой. Какой угодно, лишь

бы заставить его почувствовать любопытство и потерять бдительность. А когда этот козлиный помет подползет поближе, я преподам ему истинное значение страха.

Пока он говорил низким и резким голосом, Баррет почувствовала, что его правая рука оставила ее спину и сползла вниз на бедро. Что-то холодное и острое коснулось ее мягкой кожи. С замиранием сердца Баррет делала все, что он приказывал, стараясь преодолеть ужас последних недель, стараясь забыть о темной фигуре, подкрадывающейся все ближе.

Здесь были тепло и забвение. И, хотя это было совершенно нелогично, она доверяла ему. Ее голова откинулась назад. Темный локон упал на плечо. Из ночного урагана и бури поднялась волна ослепляющего света и тепла, как только его губы открылись, и он притянул ее к себе, проникая упругим языком в недра ее рта. Опьяненная желанием, Баррет прижалась еще крепче, сознавая, что поступает безумно, приоткрывая рот навстречу его поцелую.

Она больше не сопротивлялась этому безумию. Тихий стон сорвался с ее губ, и он поймал его своими губами, сокрушая ее мягкость своей сталью. От него приятно пахло фруктами и бренди, и от этого запаха сладко кружилась голова.

Когда она почувствовала холодный металлический предмет у своего тела, Баррет замерла, уверенная, что он собирался обратить это оружие против нее.

– Не останавливайся, маленький цветок, – отрывисто прошептал незнакомец, не отводя своих губ. Его тело было твердым от желания.

Что вы за человек, хотела спросить Баррет, но его следующие слова спутали все ее мысли.

– О, Шива, как бы я желал... – Потом с его губ снова сорвалось гортанное проклятие. – Осторожно, англичанка. Шакал почти рядом, – прошептал он предупреждающе.

Твердыми как сталь и все же бесконечно нежными пальцами он поймал ее подбородок и повернул влево.

Он освобождает правую руку, чтобы ударить, подумала Баррет. Сознание опасности снова охватило ее, заставив задрожать.

Внезапно, движением настолько быстрым, что она не успела даже вздохнуть, он оттолкнул ее в сторону и устремился вперед, держа в правой руке клинок, скрывавшийся в его тросточке. Как будто во сне Баррет увидела темный водоворот его плаща, мелькание его рук, обхвативших мужчину с шарфом на лице. Сверкнув глазами, ее спаситель отбросил человека на кованую железную ограду. И мрачно застыл перед ним, касаясь лезвием шеи противника.

– Почему? – Он произнес только одно слово, но оно выразило всю мрачность подавленного гнева.

Из горла несчастного вырвался только хрип. С очевидным нежеланием индус ослабил хватку, позволяя пленнику говорить.

– Мне заплатили, – выдавил он из себя. – Велели схватить ее. – Он кивнул головой в сторону Баррет, наблюдавшей за происходящим широко раскрытыми глазами в нескольких шагах от них.

Клинок шевельнулся.

– Кто тебе платил, английская собака?

– Не знаю. Я не спрашивал его имя, вы сами понимаете...