Ручеёк
Шрифт:
Бушевали вихри огневые.
Кто-то удивился: — Вот герой!..
— Зря погибнет, — думали другие…
— Мама!..
Он глаза раскрыл опять.
От букетов роз светло в палате.
Перед ним сидит родная мать.
В стираном заштопанном халате.
— Мама, дай мне в руки мой билет!
— На, сынок. Он здесь, с тобою вместе…
— Мама, я умру в пятнадцать
Но своей не запятнаю чести.
Мама, как друзья?..
— Ты отдохни…
Ни о чём не надо волноваться.
— Где сейчас друзья мои?..
— Они
через час из школы возвратятся.
— Мама, не сгорело ли село?
Плохо помню я, что было ночью.
— Нет… Тебе, наверно, тяжело?
— Успокойся, мамочка. Не очень…
— Если бы билет сгорел в избе,
Ты бы не лежал теперь в больнице.
— Я тогда бы не простил себе.
Совесть!
От неё ведь не укрыться.
Ни один ты не услышишь стон —
С ним мне никакой пожар не страшен,
Потому что в жарких битвах он
Кровью старших братьев был окрашен.
Словно друг, он придаёт мне сил,
Учит жить настойчиво и смело.
С ним Корчагин в смертный бой ходил,
С ним свой подвиг совершил Гастелло.
Нам его в гражданскую войну
В руки дал не зря великий Ленин,
Чтобы покоряли целину,
Обживали землю и луну
И не знали трусости и лени!
… Тают силы.
— Что с тобой, родной?
Окна хлопья снежные заносят.
— Мама, поскорей окно раскрой;
Жарко мне, — и снова воду просит.
Молча распахнула окна мать.
Зарыдала — ничему не рада…
Как нелепо юным умирать,
Если слышишь тихий шелест сада!
— Мама, мама! На дворе весна.
Как березы выглядят прекрасно!..
Тишина! Такая тишина.
И на горизонте ясно, ясно…
Мама, не печалься, слышишь ты,
Что не стал я истинным героем.
Возле окон вырастут цветы…
Встану я — и новый дом построим.
— Да, построим! В том сомнений нет,
Мать уже не сдерживает слёзы, —
Так обидно, что в пятнадцать лет…
— Мама…
Слышишь, как шумят берёзы!
Побывал недавно я в деревне,
Где похоронили Палюка.
Красная звезда среди деревьев
Каждому видна издалека
Над неброским холмиком могильным…
Перед ним, отзывчивым и сильным,
Внуком ленинца-большевика,
Я, признаться, виноват слегка:
Мне в родной сторонке всё знакомо,
Здесь любой известен мне предмет,
А его обугленный билет
Лишь сейчас увидел я в райкоме.
Он в пятнадцать лет —
Мальчишка вроде бы —
С комсомольским огоньком в груди,
Думал о грядущем Родины
И стоял у жизни впереди,
Освещая жизни пионерам.
Светит он, как яркая звезда,
Служит замечательным примером
И зовёт на подвиги всегда.
Валентина ЭЛЬБИ
НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ДНИ
(Рассказ)
— Все вы уже большие, учитесь в седьмом классе, и у всех вас есть свои неповторимые дни, — сказал учитель на занятии литературного кружка. — И поэтому каждый из вас должен написать о своей незабываемой радости. Лучшие сочинения мы поместим в школьном журнале, — добавил он, обращаясь к нам.
Соблазнительное дело — журнал! Я всегда читаю журналы, но писать для них мне ещё не приходилось. О чём писать? И я позавидовала сидящей рядом со мной Ане: она уже побывала в Москве на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, была в Артеке. Петя тоже счастливый — ему довелось съездить на Байкал. Витя видел Андрияна Николаева и Валентину Терешкову. У них найдётся о чём рассказывать! А я никуда не выезжала из своей Деревни и, кроме односельчан, никого не знаю. Но ведь Учитель сказал, что у каждого есть свои незабываемые Дни.
Значит, и у меня есть такой день. Взяла я чистую бумагу и, облокотившись, села за стол. Думаю, перебираю одно событие за другим из своей маленькой жизни, и все они кажутся простыми и неинтересными. Стала вспоминать из прошлого всё, что сохранила моя память.
Я была маленькой. Жила с бабушкой. Стой, стой… не только с ней, с нами жил ещё дядя Сандор. Я его звала «дядей» лишь потому, что так велела моя бабушка. На самом деле его звали просто Саней. Ведь он и сам был ещё мальчишкой, всего на четыре года старше меня. Саня был сирота, матери у него не было. Его отец, мой дядя, был на войне. Мой отец — тоже.
Всё же Саня был счастливее меня: он знал своего отца, а я своего папу не видела ни разу. Он меня и не узнает. Я часто думаю о нём. Какой же он? Какой? Только закрою глаза, а он стоит передо мною сильный, высокий, в военной форме. И, конечно же, с орденами на груди! Я очень люблю своего папу. А открою глаза и говорю: эх, хоть издали бы увидеть его!
— Расти большая, чтобы до возвращения его ты смогла поехать в город, а если получим письмо, — пойдёшь сама встречать папу, — ласково гладя по голове, говорит мне бабушка.