Руфанна Элдер

Парди Джеймс

РУФАННА: Неправда. Но я хочу, чтобы ты шел домой.

ДЖУД: Ничего подобного. Ты хочешь, чтобы я остался. И ты хочешь дотронуться до моей голой груди, но боишься.

РУФАННА: Не боюсь, просто не хочу.

ДЖУД: (Подходит к ней близко) Дотронься и сама поймешь.

РУФАННА: (двигаясь как во, сне протягивает к его груди руку и прикасается) О!

ДЖУД: Я так и думал, что ты скажешь О. (Они смеются) Руфанна, если ты прислонишься к моей

груди ухом, то услышишь, как там стучит сердце

РУФАННА: Еще бы.

ДЖУД: Смелее. Не робей, трусишка.

РУФАННА: Ладно, я хочу послушать твое сердце. (Слушает, всем своим видом показывая восхищение)

ДЖУД: Будет по-честному, если я твое тоже послушаю. Надеюсь, оно бьется для меня. Руфанна, сними блузку.

РУФАННА: Нет, нет. Можешь слушать через нее. Снимать не буду.

ДЖУД: Ладно, тогда дай приложиться хоть через одежду, пускай это и не по-честному.

РУФАННА: Не по-честному? Почему?

ДЖУД: Потому что через одежду не то, так не расслышишь. Дай мне его послушать, дай наслушаться, как оно бьется. (Начинает снимать с нее одежду). О, Руфанна.

РУФАННА: Надеюсь, ты доволен. (По щекам у ее сбегает несколько слезинок. Джуд обнажает ее по пояс. Он приникает ухом к ее сердцу, а потом припадает туда и начинает упоенно ее целовать).

ДЖУД: О, Руфанна. Будь со мной нежной, будь со мной хорошей. Вот, целуй и мою грудь. Давай, она не отравлена. Сердце в ней бьется для тебя, Руфанна, оно бьется, бьется через край полное любовью. Я люблю тебя. Ты моя любимая девочка. Это говорит сердце.

РУФАННА: (вся во власти чувства) О, Джуд, Джуд. Тогда прижми меня к сердцу, Джуд, дай ответить своим. Дай слиться с твоим бьющимся любовью сердцем. Да, да. (В упоении сжимают друг друга в объятиях)

Свет гаснет

Сцена 4

Свет загорается. Руфанна в одиночестве стоит посреди сцены. На ней восхитительное муслиновое платье, специально подобранное для танцев, на которые она как раз собирается пойти.

РУФАННА: То, что я испытала в тот день, разве это можно выразить словами! Разве можно описать ими мое счастье и мой ужас. Я не знала, что бывает такое огромное, сокрушительное чувство. Слова, что повторяли его полуоткрытые губы, отдавались у меня в голове весь день, всю ночь и весь следующий день. Всюду мне слышалось биение его сердца. Оно как будто стучало внутри моей груди. Я дышала и мне казалось, что его дыхание растворилось в моем. Тогда я решилась пойти к доктору Ульриху. Мне было необходимо поделиться с кем-то своим счастьем и своим ужасом. И, поговорив с ним, я убедилась, что да, доктор Ульрих все поймет, если мне придется посетить его еще раз. А я знала, что я к нему еще приду! Да, настанет день, когда я должна буду побывать у него снова. Он должен будет меня понять. Кроме него мне не к кому обратиться. Больше всего меня ужасал Джесс. Джесс Ферренс был моим кошмаром. Когда я ложилась спать, мне чудилось что он незримо стоит рядом — непоколебимый, всезнающий. Ибо вы помните — о, разве можно выразить это словами — мы с ним были помолвлены. Это традиция, которая существует в нашем городке с незапамятных времен. Так здесь принято в семьях, занимающих видное положение. Нас обручили, когда мы были еще детьми. В глазах наших

семей и церкви, мы уже были мужем и женой, в глазах Господа — единой плотью. И вот что я натворила! Я совершила нечто немыслимое. Но я не жалею, ведь я вознеслась на вершину счастья. Доктор Ульрих должен меня понять. Кроме него у меня никого нет. Но кошмаром моим стал Джесс. Джесс — воплощение моего ужаса! Эта его мощь, гордая порода и, что и говорить, его красота. Ею с ним не сравнится никто. Когда он до меня дотрагивается, я чувствую стальную мощь его мускул. И мы с ним ни разу по-настоящему не поцеловались. Он все узнает — это неизбежно. Прочтет все в моем сердце. Догадается и поймет. Джесс мой самый жестокий кошмар. Я слышу, он сюда идет. О Боже, сжалься и защити, ибо я познала блаженство. И он прочтет это по губам, расслышит любовь к Джуду в биении моего сердца!

Входит Джесс. Его рост свыше метр девяносто, голова увенчана вьющимися золотистыми волосами, у него голубые и пронзительные глаза, с большими черными зрачками и рот с красивыми линиями губ, который, однако, несколько великоват и имеет какое-то свирепое, даже безжалостное выражение.

ДЖЕСС: (выходит вперед) Где ты была, Руфанна? Я тебя везде ищу. (Нежно обнимает ее и целует в лоб. Руфанна невольно съеживается в его объятиях). Что случилось?

РУФАННА: Ты о чем, Джесс?

ДЖЕСС: Ты так смотришь, у тебя в глазах, как бы это назвать. Не печаль, но что-то такое. Может, тебя что-то заботит? Тревожит?

РУФАННА: (кладет голову ему на плечо) Скоро столько всего должно произойти, Джесс. Как об этом не думать?

ДЖЕСС: Ты меня любишь, Руфанна?

РУФАННА: Что за ненужный, странный вопрос, Джесс. И ты постоянно его задаешь, любимый.

ДЖЕСС: Недавно я видел, как ты выходила от доктора. Не могу выбросить этого из головы.

РУФАННА: Тогда я тебя обрадую, врач сказал, что я совершенно здорова, милый… Ты сегодня такой красавец, Джесс, в этом новом пиджаке и галстуке.

ДЖЕСС: Если ты здорова, то мы, конечно же, идем на танцы.

РУФАННА: Да, конечно, конечно.

ДЖЕСС: Но все же… зачем ты ходила к доктору?

РУФАННА: Мне показалось Джесс, что у меня порой как-то неровно бьется сердце, как будто оно пропускает один удар.

ДЖЕСС: Сердце?

РУФАННА: Да, но доктор уверил — это пустяки. Он сказал, мое сердце бьется так, как и должно.

ДЖЕСС: Слава Богу.

РУФАННА: Он сказал, оно бьется учащенно от предчувствия сказочного счастья, что ждет меня впереди.

ДЖЕСС: Сказочного… что ж, возможно… Но доктор обычно не выражается в такой манере, верно? Сказочного… Гм.

РУФАННА: Он знает, какой это для меня долгожданный день — день моей… день нашей свадьбы.

ДЖЕСС: О, Руфанна, я надеюсь, ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Я знаю, что я постоянно возвращаюсь к этой неотвязной мысли. Ты мне уже говорила, чтобы я никогда не поднимал этой темы, выбросил ее из головы. Но я не могу…

РУФАННА: (прикрывает ему рот ладонью) Я люблю только тебя.

ДЖЕСС: (повторяет с тревогой) Только меня. Я не хочу, чтобы ты ходила к доктору! Пожалуйста. Прошу тебя, не ходи к нему больше!