Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
и в прежнем письме, желательством приязни и подданства
Польской Короне от войска запорожского и от всего малороссийского
народа. Студент, которого подговорил на это Соломон, прежде
служил <хлопцем> у какого-то итальянца, а потом учил детей у
хозяина того дома, куда пристал Соломон. После составления
фальшивого письма чернец остался пьянствовать в Солке, а студент
уехал вперед в Варшаву, явился к королю и донес об обмане.
Скоро вслед за студентом прибыл в Варшаву чернец Соломон и
подал королю письмо, будто бы от малороссийского гетмана, уже
переписанное набело. Но король был уже предупрежден, приказал
тотчас позвать студента и дать ему очную ставку с Соломоном.
Студент обличал плутовство черневыми отпусками письма, написанными его рукою. Присмотревшись в лицо чернецу, король
узнал в нем того самого, который уже приезжал к нему с подобным
письмом и представлялся в Жолкве в прошлом году. Соломон
сначала запирался и вывертывался; но когда ему пригрозили
пыткою, то сознался, что оба раза подавал королю от гетмана Мазепы
фальшивые письма и делал это самовольно, желая как-нибудь
поселить раздор и смятение. После того, когда Соломона
содержали под караулом, он, думая как-нибудь вывернуться, вымыслил
еще два письма от Мазепы - одно к королю, другое к Шумлян-
скому, в которых излагалось удивление, почему посланный чернец
Соломон не возвращается. Король на этот раз еще менее мог
поддаться обману после того, как этот чернец был уже уличен
студентом в составлении фальшивого письма. Припугнутый угрозами
пытки, Соломон указал на фальшивые печати, выдаваемые за Ма-
зепины, зарытые им в саду. Король приказал содержать чернеца
Соломона под крепким караулом в двойных кандалах и уведомить
о том московское правительство и гетмана Мазепу. Король сооб-~
щил Мазепе, что из показаний, данных Соломоном, оказывалось, что он был родом из Брод, служил у Дорошенка, потом ушел в
Москву и поступил там в духовное звание. В то время как сам
князь Василий Васильевич Голицын находился во вторичном
крымском походе, сын князя, управлявший Москвой, посылал
Соломона к бывшему гетману Самойловичу, и тот будто участвовал
в замысле составить фальшивые письма от имени Мазепы к
польскому королю.
Когда Мазепе доставлены были копии с показаний Соломона, он изъявил недоверие в их подлинности и советовал московскому
правительству вытребовать Соломона в Москву чрез особого гонца
в Польшу. О том же Мазепа писал к коронному гетману польскому, домогаясь отсылки Соломона в Москву. Гетман настаивал на
обвинениях Михаила Василевича Галицкого и притягивал к делу
некоего Афанасия Озерянского, служившего по разным поручениям у
444
Михаила Василевича и жившего у последнего в Москве.
Арестованный в Ахтырке или Лебедине, Озерянский был доставлен в Батурин
и там выдавал за неоспоримую истину, что чернец Соломон выслан
был в Польшу Михаилом Василевичем. По настоянию гетмана еще
24 апреля велено было препроводить Михаила Василевича в Москву
с женой и детьмиг но, по осмотру врача, Михаиле Василевич
оказался страждущим меланхолиею и был оставлен в слободе Михай-
ловке до зимнего пути. Мазепа не давал ему покоя: по гетманскому
прошению последовал 10 октября указ Шереметеву непременно
взять Михаила Василевича и доставить в Москву. Не помогло Ми-
хайлу Василевичу обращение к новоизбранному после Гедеона
киевскому митрополиту Варлааму Ясинскому с просьбой примирить
его с гетманом, который заподозревает его без всяких оснований в
слагании фальшивых писем. Гетман, с обычным ему видом
мягкосердечия, уверял митрополита, что он рад все сделать для Михаила
Василевича, но не смеет без царского указа, а между тем продолжал
посылать в приказ просьбы о непременном арестовании Михаила
Василевича. 30 ноября Шереметев арестовал Михаила Василевича
и его повезли в Москву вместе с детьми, оставивши, однако, в
имении больную жену владельца. Так как все предшествовавшее лето
шли толки о Михаиле Василевиче и можно было предвидеть, что
как бы он ни отписывался, а всетаки его повезут в Москву, то
Леонтий Полуботок, благоприятель и родственник Михаила
Василевича, опасаясь, чтобы по настоянию Мазепы не арестовали и его, решился предупредить беду отважным шагом: в июле 1690 года он
сам побежал в Москву, думая добиться личного представления
царю Петру и подать ему на письме обличение против гетмана. Царь
Петр не допустил его к своей особе, а приказным путем Полуботку
трудно было выиграть свое дело, потому что обвинения против
гетмана он не основывал ни на каких неоспоримых доказательствах.
23 июля его отправили за караулом в Малороссию, поручили
гетману держать его в своей маетности, и гетману <учинилась от того
великая, стыдная печаль>.
В Москве не имели никакого повода принимать на веру доносы
врагов гетмана, тем более когда Мазепа сильно себя выгораживал
заранее тем, что домогался, чтобы Соломона препроводили не к
нему, а в Москву. Но в Москве в обращении с малороссиянами
давно уже усво.или способ держаться, как говорится, себе на уме, поэтому не удивительно, что Михайло Василевич, привезенный в