Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
течение нескольких лет немало кутерьмы и на Запорожье, и во
всей Гетманщине. После праздника Крещения привезли из
Москвы в Батурин царские дары гетману, генеральным старшинам
и козацким полковникам. Некоторые из полковников находились
лично в Батурине и там получили царское жалованье, приходившееся на их долю, а тем, которые были тогда в своих полках, гетман отправлял царские дары с нарочными посланцами. В числе
отсутствовавших был полтавский полковник Федор Жученко. К
нему на всеедной неделе послан был с этою целью войсковой
канцелярист Петр Иванович, по-малороссийски Петро Иваненко, носивший кличку Петрик; в старой песне ему дается прозвище
Петричевский. Сделавши свое дело и получивши от полковника
Жученко благодарственное письмо к гетману, Петрик, вместо того
чтобы возвращаться в Батурин, объявил, что поедет в. Новый Сан-
жаров для посещения там своих родных. Это было уже при
наступлении великого поста. Выехавши из Полтавы, Петрик
переправился через Ворсклу в степь, покинул свои санки под стогом
сена, а сам со служителями сел верхом на лошадей; они
поскакали в Сечь Запорожскую. Скоро после того пришло к гетману
известие через переволочинского <дозорцу> Рутковского, что
Петрик, приютившись в Запорожье, настраивает на мятежнические
затеи Козаков и самого кошевого. Петрик уверял запорожцев, что
если пригласить татар и с ними войти в Украину, то весь
тамошний народ поднимется, гетман улепетнет в Москву, а бедные
люди все пристанут к запорожцам и передушат панов своих, которым цари надавали вольностей. Передавая гетману такие речи, произносимые возмутителем в Сече, сообщали, что когда кошевой
трезв, то говорит ему: <Полно тебе, Петр, врать>, но чуть подопьет>
455
так и сам несет много непристойного, а степенные и
благонамеренные люди принуждены только молчать.
День ото дня в Сече поднималось значение Петрика. Живя там, он написал письма к Кочубею и к своей жене. Первого извещал он, что убежал в Сечу от бесстыдной ярости жены своей, которая не
только злословила его, но и посягала на его жизнь; он нашел приют
себе в Сече Запорожской, которая издавна была всем обидимым
исконное прибежище и заступление. <Лучше мне, - выражался он
в письме своем, - есть соломаху здесь с добрыми молодцами, чем
жить беспрестанно в страхе внезапного прекращения живота
моего>. В письме к жене он выражался так: <Ганно! ты как хотела, так
и учинила! Не описываю твоих непристойных и злотворных
поступков. Сама ты ведаешь, что делала. Если тебе лучше будет без
меня, то забудешь меня. Живи, богатей, прохлаждайся, а я собе
хоть соломаху естиму, да не буду опасаться за свое здоровье.
Пришли мне зеленый кафтан, котел, треног и путо ременное, а хлопство
мое (прислуга), что там осталось, пусть будет в целости. Марта 2.
Твой желательный муж>.
Гетман, узнавши, что Петрик волнует запорожцев, писал
кошевому, что этот человек, бывши войсковым канцеляристом, украл из
канцелярии важные бумаги и скрылся в Сече. Гетман просил
выдать его как вора и плута. На раде, созванной по этому поводу, разделились голоса: нашлись такие товарищи, что хотели поступить
в угоду гетману, но другие, и сам кошевой, заступились за Петрика.
Кошевой атаман Гусак говорил: <Если мы Петра Ивановича
выдадим, то к нам в Сечу никто ходить не станет, а у нас спокон века
так ведется, что всем приход вольный>. Защитники Петрика взяли
верх, и он не только остался в Сече, но еще избран был кошевым
писарем. Тогда успел он многих соблазнить уверениями, что, при-
шедши в Украину, все они станут ходить в кармазинах, что сам
гетман требует его выдачи только оттого, что боится москалей, которые находятся около него и наблюдают за ним, а на самом деле
гетман склонен к нему, Петрику. Еще более вероятным показалось
сечевикам, что Кочубей, как уверял Петрик, ему покровительствует.
Но Запорожье издавна отличалось непостоянством: легко и
нежданно могла взять верх противная партия, которая уже на раде
соглашалась выдать Петрика. Притом Петрик в своих видах не
мог опираться на содействие одних запорожцев, приходилось
искать еще какой-нибудь иноземной помощи. Петрик недолго
оставался в Сече и в том же 1692 году после Юрьева дня ушел вместе
с запорожцем Василием Бузским в Кизикермень1, ни у кого не
спрашиваясь, хотя кошевой атаман и знал, куда он уходит. За
Петриком последовало сечевиков человек шестьдесят, которых он
1 Ныне Берислав, заштатный город Херсонской губ.
456
успел уже настроить. Кроме их, в Сече было довольно так
называемой <сиромы> (оборвышей), готовой пристать к Петрику, как только он появится с каким-нибудь признаком успеха, потому
что эту <сирому> очень соблазняла возможность пограбить арен-
дарей и богатых панов <кармазинников>.
В Кизикермене Петрик разглашал, будто послан Кочубеем, генеральным писарем, который, будучи враг Мазепе, хочет свергнуть
его с гетманства и сам стать гетманом. Через три дня после побега
Петрика из Сечи явился туда козак с письмом Петрика к кошевому