Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
в Новгородок-Северский, передал приказание Быстрицкого
тамошнему сотнику через городничего, сотник отправил войта к
черниговскому полковнику, а тот отослал его к русскому фельдмаршалу.
Снявши с Опоченко такое показание, усомнились в его
искренности и подвергли его два раза пытке. Под пытками он сознался, что, явившись в Новгородок-Северский, он кричал по улицам, чтоб
люди не боялись шведов, а потом добавил, что и сотник новгород-
северский в соумышении с Мазепою. Опоченка казнили смертью.
В один и тот же день снимали показание с канцеляриста Дубя-
ги. Он показал, что находился за три мили от Батурина в селе и
там услыхал, что гетман едет к царю в Новгородок-Северский и
намерен переправиться через Десну у Оболони. О шведах носились
слухи, что они пошли к Чернигову. <По всем этим вестям, говорил
743
Дубяга, я поехал в Батурин. Там начальствовали сердюцкий
полковник Чечел и гарматный асаул Кенигсен. Они сказали, что
гетман уехал к государю, а им двоим поручил надзирать над Батури-
ном и не велел пускать в замок великороссийских ратных людей, потому что они чинят великое разорение малороссийскому народу.
Я тогда же хотел уехать из Батурина, но меня они не пустили: сказали, что уже вечер и скоро настанет ночь, а гетман приказал
никого не выпускать из города в ночное время. Так я пробыл в
Батурине до утра; утром выпустили меня, я намеревался догнать
гетмана и направился на Короп. Там сказали, что гетман уже
переправился через Десну и поехал другим берегом в Новгородок-Се-
верский к государю. По таким слухам я поехал к Оболонской
переправе, а там схватили меня и доставили к генерал-майору Беку>.
Неизвестно, как поступлено было с Дубягою.
В тот же день, когда происходил допрос двух вышепоказанных
лиц (то было в одном из первых чисел декабря* 1708 года), подвергнут был допросу запорожский атаман Тимофей Полугер, который
со ста товарищами сечевиками перешел за Десну с Мазепою, а
потом послан был гетманом с письмом к Скоропадскому, которого
Мазепа хотел склонить на свою сторону. Полугер попался и был
приведен в Лебедин на расправу. Он в сделанном ему допросе не
показал ничего особенно важного, кроме того, что указал
ничтожность сил козацких, перешедших с Мазепою за Десну к шведам: с
гетманом было не более тысячи из трех охотницких полков —
Кожуховского, Андриаша, Кгалагана, да человек двести из трех
городовых полков: Прилуцкого, Лубенского и Миргородского с
полковниками этих полков. Неизвестна судьба, постигшая Полугера.
Замечательно дело, производившееся 3 декабря 1703 года о лох-
вицком сотнике Яременке. Из этого дела мы узнаем, что некоторое
время жители городков Лохвицы, Прилук, Варвы, Лубен
находились во власти шведского войска, занявшего этот край. Старшины
вообще склонялись на сторону Мазепы, а простой народ стоял за
царскую власть. Сотника Яременка схватил и доставил в Лебедин
атаман местечка Сенчи, в то время, когда этот сотник разъезжал по
селам своей сотни и собирал провиант на шведов. Подвергнутый
допросу, этот сотник сознался, что по зову гетмана Мазепы он
вместе с другими сотниками и атаманами: лубенскими, лукомскими, чигрин-дубровскими, пирятинскими, чернухскими, сенченски-
ми - был в Ромнах у Мазепы. Гетман приказал им всем собрать
для цщедских войск провиант: 24. 000 волов, 40. 000 свиней и сто
тысяч осьмачек муки; но исполнить такого приказания было
невозможно, потому что при вступлении шведов в малороссийский край
народ разбегался, покидая жилые места. В Лохвицу вступил
шведский генерал Мейерфельд с четырьмя тысячами шведского войска
и послал сотника собирать для своего отряда запасы. Сотник при-
744
ехал в Сенчу,- где не застал в домах почти никого из обывателей.
Там его задержали и препроводили к царскому генералу князю
Волконскому, стоявшему в местечке Сорочинцах, а князь Волконский
отправил его в Лебедин за караулом.
Порешили этого сотника сослать в каторжную работу в
Петербург. Неизвестно, привлечены ли были к ответу сотники и
атаманы, ездившие с Яременком в Ромны к Мазепе. Вероятно, если и они бывали в Лебедине, то их постигла та же участь.
Разом с делом о сотнике лохвицком Яременке в Архиве
Иностранных Дел сохранился другой документ, касающийся того же
города Лохвицы. Это челобитная обывателей этого города к царю, в
которой челобитчики заявляют свою верность во время бывшей
смуты. Там рассказывается, что генеральный асаул Мазепы Гамалея
прибыл в Лохвицу вместе с лохвицким сотником Павлом Мартосен-
ком, и они уговаривали народ послать значных людей в Ромны
поклониться пану гетману Мазепе; а когда в Лохвицу пришла царская
увещательная грамота - они ругались над нею, приказали
посадить в тюрьму тех, которые привезли эту грамоту, грозили даже
отрубить им руки и ноги и повесить. <На завтрее день> - расска^
зывается в челобитной - обыватели <в церкви стояли и в службы
(у обедни) были, и ведомо нам учинилося, что хотят нас бить
смертным боем и повешать. Божиею помощью з церкви под час тайн