Руины

Смит Скотт

— Если этого не сделать, он умрет.

— Без анестезии?

— Ему не будет больно. Он же ничего не чувствует ниже груди.

— Он потеряет много крови.

— Ну, жгуты уже наложены. Мы будем резать прямо под ними.

— А чем? У нас нет никаких хирургических инструментов.

— Ножом.

— Ножом кость не распилить. Нужна специальная пила.

— Мы сломаем кости, если не сможем разрезать.

Матиас покачал головой. Он, казалось, был немного ошарашен идеей Джефа.

— Нет, Джеф. Нет, так нельзя.

—

Тогда он умрет.

— А инфекции? Ты хочешь резать его грязным ножом?

— Можно продезинфицировать.

— Но у нас нет дров, чтобы разжечь костер и прокалить нож.

— Зато у нас есть блокноты и куча одежды, которую можно поджечь.

— Ты убьешь его.

— Или спасу. Одно из двух. Но, по крайней мере, если действовать так, как я говорю, у нас есть шанс спасти его. Или, по-твоему, лучше сидеть и смотреть, как он медленно умирает? Даже не пытаясь помочь?

Матиас отвернулся:

— Простите меня… Это я затащил всех сюда.

Джеф махнул рукой и сказал:

— Мы сами решили пойти. Ты нас не заставлял.

Матиас помолчал немного, потом тихо произнес:

— Нет, я не могу это сделать.

— Я сам все сделаю.

— Нет, я имею в виду то, что не могу согласиться с твоим планом.

Джеф не ожидал этого услышать. Он был уверен, что Матиаса будет убедить проще остальных.

— Ну мы можем напоить его текилой, чтобы он отключился и не понял, что мы делаем. Или… — Джефу становилось все труднее подбирать слова. Он махнул рукой.

— Что? — спросил Матиас.

— С этим надо кончать. Перерезать ему глотку и все. Избавить и его и нас от этих мучений.

— Ты что, Джеф! Как ты можешь такое говорить?!

— Но если б он был, например, собакой, разве бы ты не…

— Он не собака, Джеф! Прекрати!

Джефа переполняли эмоции. Почему же было так сложно убедить Матиаса? В конце концов он хотел помочь Пабло, хотел спасти его. И ампутация была единственным способом это сделать! В этот момент Джеф ненавидел Матиаса за то, что тот не поддержал его.

— Ты говорил с остальными об этом? — спросил через некоторое время Матиас.

Джеф покачал головой.

Матиас помолчал еще и сказал:

— Надо проголосовать. Если большинство согласится, я не буду возражать. Но принять решение должны все вместе.

Они молча постояли на месте еще несколько секунд и медленно пошли обратно по тропе, оставив свою работу незаконченной.

Все собрались на вершине холма, как и в прошлый раз. Первым пришел Матиас, за ним Джеф. Они сели со Стейси и Эриком у навеса, где находился Пабло. Он лежал, как и раньше, с закрытыми глазами. Ребята старались меньше смотреть на него и не называть его имя, заменяя его местоимением «он».

Эмми все еще была у подножия холма. Когда ребята начали разговор, ее отсутствия никто не заметил. Только Стейси подумала о ней. Ей

очень хотелось, чтобы Эмми была рядом и держала ее за руку и чтобы они вместе принимали решение. Стейси боялась сама решать что-либо, а когда боялась, то становилась тихой и молчаливой. Но ребята хотели слышать их с Эриком мнение. Если они скажут «да», то Джеф ампутирует Пабло ноги. Это было даже страшно представить, но, судя по словам Джефа, это был единственный способ спасти Пабло. Поэтому получалось, что, если Стейси и Эрик проголосуют против этого, то у грека не будет ни единого шанса выжить. Пабло умрет у них на глазах.

Из всех слов Джефа Стейси поняла, что он уверен — сегодня на помощь никто не придет. Именно поэтому Джеф говорил, что ампутация была единственным способом спасти Пабло. Осознав это, Стейси уже не думала о Пабло, она думала лишь о том, что ей придется провести еще одну ночь здесь, в палатке, в окружении растений-убийц. Ей казалось, что это просто невозможно вынести.

— Почему ты так уверен? — спросила она. Стейси чувствовала, что вот-вот расплачется, ее голос начинал дрожать и срываться.

— В чем уверен? — не понял Джеф.

— В том, что сегодня нам не придут на помощь.

— Я этого не говорил.

— Ты сказал, что…

— Я не уверен, но мне кажется, что греки вряд ли придут именно сегодня.

— Но…

— А если они не придут сегодня и мы ничего не сделаем, чтобы помочь Пабло, он умрет.

— Почему ты так думаешь?

— Его кости начинают гнить. Поэтому…

— Нет, почему ты думаешь, что греки не придут?

— Потому что я вообще не уверен в том, что они придут, понимаешь. И мне кажется, опаснее просто ждать, чем пытаться действовать.

— Значит, они могут прийти…

Джеф не выдержал и повысил голос:

— А могут и не прийти! В том-то и дело!

Они говорили и ничего не могли решить. Даже Стейси понимала это. Она безумно хотела, чтобы греки пришли сегодня, и не хотела рушить эту надежду на спасение. А Джеф только и говорил, что они могут не прийти и что надо ампутировать ноги Пабло. Все стояли на своем, и никто не хотел поступиться своими надеждами и планами.

Стейси видела, что Джеф был на сто процентов уверен, что операция Пабло необходима. А Матиас был против, она чувствовала это, хотя он и молчал. Стейси хотела, чтобы немец наконец сказал что-нибудь и убедил ее и Эрика не соглашаться с Джефом. Этот план казался ей крайне опасным, но никаких аргументов против она привести не могла. Стейси чувствовала это, но не знала, как объяснить. Не могла же она сказать Джефу, что не стоит делать этой операции только потому, что у нее плохое предчувствие. Ей нужны были аргументы, и она ждала, что кто-нибудь наконец скажет что-то стоящее. Но Эрик был пьян и сидел с прикрытыми глазами, его уже ничто не беспокоило. А Эмми была далеко, у подножия холма.