Рука Трауна-1: Призрак прошлого
Шрифт:
Но можно посмотреть и с другой стороны: а многие ли из планов Гранд адмирала Трауна были доступны пониманию? Почти все они казались абсолютной бессмыслицей. Многие так заблуждались, очень многие… Зачастую начинали прозревать, только когда эти планы приводились в действие и их истинную гениальность начинал испытывать на себе противник…
Налгол фыркнул про себя. Он никогда не служил ни под непосредственным командованием Трауна, ни под кем-то еще из Гранд адмиралов, поэтому иметь собственное мнение по этому вопросу ему как-то и не пристало. Но даже издалека, с самой периферии, где большую
Или якобы был убит. Такая вот получилась маленькая ловкость рук. Интересно, и как это ему удалось выкрутиться?
И вот что еще интереснее: почему он отлеживался в какой-то норе все эти годы?
Отлеживался и позволял идиотам-мегаломанам вроде адмирала Даалы полностью истощить ресурсы Империи, притом совершенно безнаказанно?
И почему, когда он вернулся, из всех возможных вариантов выбора он связался именно с Дисрой?
Налгол поморщился. Дисру он терпеть не мог. И никогда ему не верил по одной простой причине: Налгол прекрасно понимал, что господин губернатор Бастиона с потрохами сожрет любого, чтобы только захапать хотя бы маленький, но личный кусочек от осколков Империи. Страшно предположить, что будет, если кто-то окажется способен возродить Империю, но не под мудрым руководством господина Дисры. Такого удара он просто не переживет. И уж коли Траун начал с ним собственную игру, то не такой он, похоже, и умный, как гласят легенды.
Дорья, конечно, головой ручался за Гранд адмирала и выпрыгивал из штанов, с пеной у рта расписывая его железный характер и военный гений. Но почему тогда Аргона с той же прытью отстаивал компетентность самого Дисры? Что такое им было известно?
По крайней мере, один из вопросов был снят: это был именно Траун, и никто иной. Генетический анализ подтвердил стопроцентно. Это был Траун, и вокруг все говорили, что он гений. Оставалось только надеяться, что они были правы.
Его внимание привлекло движение слева. Он повернулся и увидел, как один из разведчиков прошел сквозь щит невидимости и изменил курс, чтобы остаться в пределах его охвата.
— Итак? — спросил Налгол.
— Мы почти в точке, сэр — доложил связист. — Небольшая перемена курса, и мы будем на месте.
— Штурману — рассчитать курс и передать рулевому, — приказал Налгол, прекрасно зная, что это уже сделано. В противном случае подчиненные крепко рисковали нарваться на вспышку его ярости. — Выдвигаемся. Связь, что там со «Стирателем» и «Железной лапой» ?
— Наши разведчики установили контакт с их разведчиками, сэр, — передал офицер поста управления истребителями. — Они корректируют курсы, чтобы не врезаться друг в друга и в нас заодно.
— Пусть постараются хорошенько, — ледяным голосом предупредил Налгол.
Нет, право слово, верх профессионального унижения: три «звездных разрушителя» прячутся, слепые и глухие. Можно подумать, что других забот, кроме как избежать столкновения, у них нет. Вот было бы зрелище, если можно было бы всем трем разом сбросить невидимость и показаться во всей красе, чтобы вся система Ботавуи видела! А уж страху бы нагнали…
Но вот видеть их как раз и не могли. И именно это и было стержнем задания. Даже если все приборы обнаружения ботанских оборонительных систем работали сейчас на полную мощность, они могли засечь только выхлопы горсточки маленьких корабликов, болтавшихся в пространстве без видимой цели.
Маленькие корабли… и одна не такая уж и маленькая комета.
— Мы на курсе, капитан, — отрапортовал штурман. — Расчетное время прибытия — пять минут.
— Понял вас, — кивнул Налгол.
Минуты текли медленно. Налгол старательно рассматривал тьму, изредка освещаемую вспышками двигателей — то один, то другой разведчик выскакивал за пределы экрана, проверял правильность курса «Тиранника» и тут же нырял обратно под защиту невидимости. Таймер показал ноль, и Налгол почувствовал, как огромный корабль замедляет ход.
Сквозь защитный экран с правого борта внезапно показался здоровенный слой грязного камня и льда, быстро продвигающийся в сторону кормы.
— Есть! — отрывисто сказал он. — Мы ее проходим!
— Мы на курсе, сэр, — отрапортовал рулевой.
И точно: Налгол увидел, как движение края кометы к корме прекратилось, затем он медленно пополз назад и замер точно над командной надстройкой по правому борту.
— Капитан, курс стабилизирован!
— Швартовы?
— Челноки с ними вышли, сэр, — доложил другой офицер. — Будут закреплены через десять минут.
— Хорошо.
Конечно, никаких швартовых физически не хватит, чтобы скрепить «звездный разрушитель» и комету. Их единственной целью было давать штурману нужную информацию о том, что тела на орбите сохраняют позицию относительно кометы, лениво дрейфующей внутрь системы Ботавуи.
— Сообщения от других кораблей есть?
— «Железная лапа» пришвартовалась успешно, — доложил связист. — «Старатель» занял позицию; пришвартуются примерно одновременно с нами.
Налгал, кивнул и впервые за все последнее время открыто перевел дух. У них получилось. Они были в точке назначения, и ботаны их, по всей вероятности, не засекли.
Теперь оставалось только выжидать. И надеяться, что Гранд адмирал Траун соответствует легендам о своей гениальности.
8
Неплохо-неплохо, — недоверчиво прищурившись, протянул дядька, чья сальная физиономия маячила на дисплее комлинка. — Давай еще разок.
— Тебе уже дважды повторили, — произнес Люк, изобразив лицом и голосом, как ему все это надоело. — Ничего не изменится только оттого, что тебе приперло.
— Ну так повтори еще разок. Итак, тебя зовут?..
— Менсио, — устало сказал Люк, глядя через иллюминатор на сотни астероидов вокруг и прикидывая, на каком из них сидит этот настырный часовой. — Работаю на Вессельмана, у меня для вас груз. Что тебе еще неясно?
— Давай-ка начнем с того, что ты работаешь на Вессельмана, — проворчал часовой. — Он ни разу не упоминал ни о каких Менсио.
— Когда вернусь, заставлю его послать тебе полный список своей команды, — ядовито ответил Люк.
— За базаром следи! — обрезал собеседник и принялся поедать взглядом физиономию Люка.